Дарья Светлова - Дашка и Д

То же и в общении с другими людьми. Кто сказал, что это правильно забыть про себя, сдержать эмоции, войти в положение, подобрать нужные слова. С выражением всепонимания и всепрощения. Конечно, если человеку плохо, и он просит о помощи, нужные слова пригодятся. А если плохо вам? Или, наоборот, очень хорошо? Любая эмоциональная беседа, если она идет из сердца, гораздо полезнее для обоих, чем правильный диалог, примеры которых приводятся в книжках серии «Общаться с другими. Как?».

Кудрявый снова запел:

– I just call to say I love you…

Тема про любовь прервала поток мыслей. Волшебство в момент закончилось, и Дашка вернулась на грешную землю. Пенка стала жесткой, разговоры громкими, соседство попутчиков слишком тесным.

Эх, Демидыч, Демидыч. Дашка не могла смириться с тем, что после года совместной жизни, мужчина Дашкиной мечты неожиданно исчез, не дождавшись ее в западнотиморском Купанге. Не то, чтобы Демидыч пропал совсем. Он писал длинные поучительные письма, подробно отвечал на Дашкины вопросы, но телефона не давал и где находится, не говорил. «Встретимся на Бали через два месяца».

Парень как будто почувствовал:

– Мне 35 лет, а у меня нет девушки.

– Но почему, почему?

– У него была печальная история любви, – сказал сосед.

– И я решил, что больше никогда…

Но это же неправильно! Неверно!

– О, пожалуйста, не надо так решать. Я уверена, что ты встретишь хорошую девушку. И очень скоро.

– Может быть. А сейчас я еду на свадьбу к своей сестре. И я рад! Ладно. Спать пора, давайте укладываться. На тебе куртку под голову.

Укладываться так укладываться. Слово подходящее. Слева от Дашки примостился сосед кудрявого, уткнувшись носом ей в плечо. Справа по диагонали, укутавшись с головой в разноцветный саронг, улегся какой-то пришлый. На корабельных канатах над Дашкиной головой, раскинув руки, заснул пацан лет тринадцати. Оставалось маленькое треугольное пространство между Дашкой и пришлым, куда посередине ночи отчаянно нырнул тощий подросток. В прыжке мальчик свернулся вчетверо, подтянул к груди ноги, принял треугольную форму, вздохнул и затих.

Купанг—Флорес. Одна такая ночь – хорошо. Вернее, не хорошо, а удачно. Или даже не удачно, а так, как должно быть, когда мир о тебе заботится и оберегает. Оказывается, вполне можно провести ночь в окружении семнадцати человек, из которых женского пола только одна, а остальные мужчины. Которые будут спать рядом с тобой без каких-либо похотливых мыслей и слащавых фразочек, дадут джинсовую куртку под голову и даже попытаются сдвинуть с места корабельный канат, чтобы тебе было куда вытянуть ноги. Важно только палубу выбрать правильно. В смысле не попасть в плохую компанию.

Только удачливость – или забота – зависит от тебя. От твоего настроения. Если душа поет и ты с миром вибрируешь на одной частоте, то все складывается удачно. А если нет… Лучше перестраховаться, так как неприятности, которые с тобой могут приключиться, исключительно твоих рук, вернее твоей головы дело. Притягиваешь ты их или они тебя выискивают, если у тебя настрой не на победу – лучше принять дополнительные меры предосторожности.

На Флоресе Дашкина голова страдала. Дашка галопом промчалась по острову, надеясь догнать Демидыча, что стоило ей две бессонные ночи и триста долларов денег. Все напрасно. Демидыч, если и был на Флоресе, спрятался так, что следы его потерялись в портовом городе Энде.

– Я видел вашего друга, – сказал Дашке Ньоман, гид из местных. – На большом мотоцикле. Только было это пять дней назад.

Видели Демидыча и в мотоциклетном магазине «Хонда». Продавщица недовольно сказала, что приезжал тут один ненормальный, сфотографировал магазин и даже спасибо не сказал. Да, да, высокий, с бородой и с пузом. Пузо было показано двумя руками, размером с живот беременной женщины на седьмом месяце. Даже если девушка и преувеличивала немного, описание походило на Дашкиного мужчину, ради которого она уехала из Москвы, сдав квартиру и попрощавшись с тем, что считала своей жизнью.

За вдохновением Демидыч уехал или еще за чем, Дашка не знала. Последние два года он находился не в лучшей форме. Ряд событий затащил Демидыча в глубокую яму, откуда он смотрел на мир печальными глазами, не позволяя себе радоваться и решив, что для него в этой жизни ничего интересного не осталось. Демидыч завершил путешествие «Россия—Австралия», поселился в городе Перт и ждал лучших времен. С приездом Дашки он ожил и позволил себе влюбиться и поснимать. Только яма оказалась глубже, чем Дашка думала. Через полгода они переехали в Восточный Тимор, там Демидыч опять загрустил, перевел любовь в ранг партнерских отношений, отснятое раскритиковал и вернулся в горизонтальное положение. Валялся на диване, читал детективы, не работал и никуда не торопился. Но и удовольствия от этого не получал. Совесть за лень и бездействие корила, Демидыч нервничал, срывался, хватал старый фотоаппарат, шел на улицу, возвращался, ложился на диван и говорил «а чего здесь снимать, здесь снимать-то нечего».

Восточный Тимор вполне мог оказаться дырой, из которой не возвращаются. Но там, наверху, сказали – перебьешься. Просроченная виза, лихорадка денге и внезапно сломавшаяся камера заставили Демидыча встряхнуться, завести боевого коня и двинуться на запад. В Купанг, в Индонезию. Дашка пришлось дождаться, когда пройдет аллергия на укус неизвестного доктору насекомого, чтобы через неделю переехать в Купанг на автобусе. Вот и переехала. «Приезжаю пятницу тчк встречайте тчк». «Велкам, – ответил Демидыч. – Я где-то на Флоресе. А потом, наверное, сразу на Калимантан. Виза-то на два месяца, и это тебе не Тимор. За просрочку могут в дом-тюрьма посадить».

Дом-тюрьма. Опять. «Успокойся, – сказал Дашке друг, к которому она бежала за советом, если ситуация казалась безнадежной. – Дай ему время, пусть парень отдохнет от непрухи. Чего ты его ревнуешь к свободе. Она же статуя. Наберись терпения и не надо его искать. Понадобится ему скоро родственная душа, сам найдется».

Может оно и хорошо. Потому что при страдающей голове, душа Дашкина оставалась спокойной. Душа тихонько шептала, что ничего страшного не произошло. Как уехал, так и приедет. Тем более что тебе есть, чем заняться, а с Демидычем на хвосте придется жарить ему курицу и в тридцатый раз слушать одну и ту же историю. И перестроиться надо. Одно дело осесть в Дили. Другое – жить на маршруте, идти по дороге и все свое носить с собой. Планов творческих, действительно, было много. В Тиморе для них перспектив не было. Дашка не могла дождаться, когда они переедут в Индонезию, и из Дили 1 1 Столица Восточного Тимора. два раза сбегала. Сначала на месяц на Бали – пришлось вернуться, дать ситуации еще один шанс. Потом на две недели в Москву – пришлось не только вернуться, пришлось прибежать обратно из-за Демидовской денге и осознания, что московская жизнь осталась далеко-далеко в прошлом.