Дарья Светлова - Дашка и Д

– Хорошо иметь деньги, – сказал один из ангелов.

– Хорошо быть богачом, – сказал другой.

– Я займу верхнюю койку, – сказала Дашка.

Достала спальник, хлебнула чая из припасенной заранее бутылки и легла спать. Спокойной ночи, мальчики! Большое спасибо за компанию!

Порт Макассара шумел как коммунистическая стройка двадцатых годов прошлого века. Разгружали багаж, люди спускались по трапу в толпу провожающих и встречающих, ушлые водители бемомобилей 5 5 Макассарский аналог нашей «газели». выискивали себе пассажиров.

– Пять, – показал растопыренную пятерню водитель, толстый, потный, с лоснящимся лицом. – Бемо. Чартер.

Макассарские бемо были все как один голубые без вольностей в декорировании. Это вам не Купанг. Купангский бемомобиль объявлял о своем прибытии мегадецибелами тяжелого рока и аэрографией обнаженной красотки на бампере. Управляли купангским бемо водитель и зазывала-контролер. Обязанность водителя – следовать маршруту, обгонять бемо конкурентов и лавировать среди плотного транспортного потока, состоящего в основном из мотоциклов. Обязанность зазывалы-контролера – стоя на подножке, призывно выкрикивать пункт назначения и затаскивать внутрь не успевших опомниться пассажиров. Бемо были на самоокупаемости, две тысячи рупий с носа за поездку. Выигрывала пара, где водитель – философски настроенный летчик-истребитель, а зазывала-контролер – шустрый, глазастый и горластый мастер втюхинга транспортных услуг.

Две тысячи рупий за изыски декора против пятидесяти тысяч за голубой вагон с ленивым шофером. Спасибо, не подходит. Для поездок девушек из порта в отель есть отличная альтернатива – скутеры молодых, прилично выглядящих мальчиков в отглаженных хлопчатобумажных курточках и новеньких джинсах. Им тоже куда приятнее возить девушек, чем толстых коммивояжеров из Сурабаи. Вот и мальчик появился.

– Лосмен 6 6 Маленькая гостиница. «Семера», – сказала Дашка.

Мальчик показал четыре пальца, что означало сорок тысяч рупий.

– Три, – показала три пальца Дашка.

Мальчик улыбнулся и кивнул; поездка не стоила больше двух. Поставил рюкзак между собой и рулем, выдал Дашке черную пластмассовую каску, заменяющую шлем, и начал аккуратно выруливать с парковки на улицу.

Узкие улочки, магазины, переулки, магазины, варунги, снова улочки, проспект. Макассар оказался большим городом со всеми сопутствующими необходимостями: бронзовыми памятниками на пьедесталах, высоченными банковскими офисами, красно-желтыми рекламными щитами и даже «Кентукки Фрайед Чикен» занял удобную нишу, пропагандируя здоровое западное питание с помощью хитро отобранных индонезийских моделей, выглядящих на усредненно-расовый лад, вроде местные, а вроде и нет.

Около лосмена «Семера» тусили непонятного вида личности. Рекомендуемый популярнейшим путеводителем для путешественников отель был похож на место для сбора низкого пошиба гангстеров, выполняющих в Макассаре не особо важные поручения за не особо большие деньги.

«Так, – решила Дашка. – Вернемся в хостел в начале улицы».

– Мест нет, – подтвердил ее намерение менеджер «Семеры». – Мест нет. Английское слово «full» в Индонезии использовалось в бахасе. Отель full, автобус full, ресторан тоже может быть full, но для гостей ресторана местечко постараются отыскать.

В хостеле «Новая Легенда» комнаты свободные были. Дашка загрузилась в пустую дормиторию и пошла узнавать насчет билета в Тана Тораджу, область в горах, где местные народ до сих пор строил и жил в домах-кораблях, в которых, согласно преданию, их предки прилетели с плеяд. Ради домов-кораблей стоило ехать на Сулавеси, переживать погрузку на корабль «Пелни» и – что нельзя назвать неприятным – провести ночь в обществе ангелов.

– Рина, – сказала Дашка хозяйке, – я подумаю насчет билета. Схожу в интернет и скажу, когда поеду. Наверное, завтра.

Опять. Опять. Опять. Забыть про себя. Поскакать в интернет, забыв, что билетная касса закрывается в пять часов. И ради чего? Чтобы убедиться, что от Демидыча нет вестей уже четвертые сутки. Дашка, расстроенная, вернулась в хостел, и только для того, чтобы посмотреть на часы, которые показывали пять часов и четыре минуты. Пролетели. Придется устроить дневку.

– Рина, а что за салон за стеклянными дверями?

– Парикмахерская, – ответила Рита, широко улыбнувшись дважды.

Улыбка до ответа. Улыбка после ответа. Разговор улыбок не предполагал, но Рита придерживалась западных стандартов общения. «Я ведь тоже улыбаюсь, как идиотка, – подумала Дашка. – Ну и зараза. Подцепила еще в Австралии. Да и в Тиморе тоже… Теперь здесь. Сплошные ужимки и прыжки. Ну кому это надо». Привычное требование западного общества улыбаться и извиняться по любому поводу приводило к тому, что за границей туристы выглядели, как будто они пытались быть излишне хорошими, вежливыми и как бы извиняющимися, что приперлись, хотя их не звали. Глупо улыбались, слишком часто говорили «сорри» и прыжком уступали дорогу. Местные сначала не понимали, а потом начали копировать поведение, в результате чего общение непонятных друг другу двух людей превращалось в клоунский театр.

– Рина, – задала Дашка еще один вопрос, стараясь вести себя естественно. – Нет ли здесь массажного салона?

– За соседней дверью, – сказала Рина. – Тебе нравится массаж? Пойдем, я с тобой схожу.

– Ты переведи им, пожалуйста, что я устала рюкзак таскать, у меня спина болит. Пусть мышцы разомнут.

– В смысле, тебе не нравится, когда массаж делают сильно?

– В смысле, мне надо, чтобы релакс был. Понимаешь, релакс? Несильно или как там это у них называется.

Массаж за соседней дверью работал под вывеской «Шиацу от профессионалов». Желающим промассировать иные части тела не отказывали, поэтому в предбаннике на диванчике попивали кофеек мужчины с золотыми перстнями, в свежайших белых носках и начищенных ботинках. Француз из соседней комнаты решил испытать судьбу, его сначала массировали, как полагается, потом вежливо поинтересовались насчет «tik-tik».

– Я лежу на спине, – француз пригласил Дашку пообедать и поддерживал светскую беседу за трапезой, состоящей из риса, пережаренной куриной ноги, двух овощных оладий и кусочка непонятно чего, зато сильно перченого. Француз переходил на индонезийское питание, жил в комнате без кондиционера и умилялся индонезийским детям. Сия тренировка означала, что он планировал жениться на шустрой индонезийской девушке с длинными волосами и четкими представлениями о собственном будущем и остаться в Индонезии надолго, если не навсегда.

– Так вот, лежу я на спине. А она уже практически сидит сверху. И спрашивает «tik-tik». В смысле «продолжить?».