Николай Бойков - Залив белого призрака. Фантастика

– Экстрим, ты скоро превратишься в сгущёнку, – заметил чиф. – Пьёшь её, как на подвиг решаешься.

– Люблю поесть сладко, грешен.

– Флот и камбуз – рай для грешников.

– Умеешь ты, чиф, сказать доходчиво, – заметил радист, на минуту забыв о шахматах.

– Доходчивей бывает только мат, марконя 5 5 Марконя – радист (морской жаргон). ! – чиф тронул пальцем короля.

Радист-гроссмейстер похохатывал над сладкоежкой и пропустил мимо ушей:

– Сгущёночный, беспредел творишь! А каков предел твой?

– Без воды и чая могу выпить семь банок сгущёнки, – сказал экстремал, который шахматами не интересовался, показал всем пустую третью банку и поставил её на стол.

– Съешь ещё баночку, просто так? – предложил кто-то.

– Просто – это трудно. Просто так – не интересно. Я интерес люблю. Найти кортик подводника – это мне понравилось. Хорошая идея.

– Мат, – повторил чиф радисту. Все напряглись и посмотрели на шахматные фигуры. Радист вскочил с места и прошептал изумленно:

– Мне? Я думал, ты о нецензурной лексике, а ты и шах не объявлял?

– И шах, и мат, гроссмейстер. Думай, как есть.

Радист ещё никому не проигрывал, в кают-компании повисла тишина: как поведёт себя гроссмейстер? Но тот, похоже, считал на много ходов вперёд и теперь хотел выжать пользу из проигрыша, поучал победителя тоном тренера:

– Ты играешь без шахматной логики. В шахматах всё по теории. Я же давал тебе книжку с правилами. – Радист развёл руками. – А ты рубишь фигуры, как лесоруб. Где тебя учили?

– Я выиграл или нет? Горбач, ты самый умный здесь, это мат или нет?

– Конечно, чифуля. Практически. У самого гроссмейстера выиграл. Факт.

– А чего же он не признает факта? – чиф жаждал фанфар и признания.

– Марконя, – голос у Горбача спокойный и тихий, – не мучь чифа. Не надо приза. Скажи ему слово. Я дам ему гитару. И всем будет хорошо?

Радист встал и протянул победителю руку:

– Признаю. Только не задавайся. Это случайно. В теории ты слабак. Но тактика у тебя пробивная. Ценю. – Он вдруг улыбнулся, и все засмеялись. Чиф сразу смутился, принял пожатие, стал извинятся:

– Случайно получилось…

– Победа, друг, случайно не приходит. Поздравляю! Ты сегодня на коне. Грудь вперёд!

Чиф шевельнул плечами и грудью, стушевался, расслабился, развёл руки в стороны, потянулся за гитарой. Она, показалось всем, потянулась к нему сама, слегка зазвенев:

– «Две гитары за стеной жалобно заныли, с детства памятный напев… ты ли это, ты ли?..» – Старпом пробежал по струнам громким аккордом и перешёл на романс, прошелестев скороговоркой: «исполняет автор…»

Раздались аплодисменты. Радист объявил громко:

– Я сегодня проиграл – ставлю на победителя: три банки сгущёнки! Кто может спеть не хуже?

Экстрим-сладкоежка среагировал первым:

– Эх, не потяну, мой талант – ложка. – Никто не засмеялся. Талантов у «ложечника» было два – сгущёнка и метание ножей.

Повисло молчание. Молодой экстрим, которого все называли «геолог» протянул руку к гитаре. Все замерли от неожиданности. Попробовал струны – гитара, как будто бы, сопротивлялась. Молодой сказал просто: «романс».

Все дружно захлопали. Старпом сделал строгое лицо и спросил с вызовом:

– Ты откуда такой прыткий?

– От папы с мамой.

– А почему экстремал? Чего хорошего в экстриме? Башку потерять хочешь?

– От любви лечусь, – сказал геолог откровенно. – Хочу избавиться.

– Зачем? Люби дальше. Жизнь не кончается. Клин клином вышибают!

– Я не страдаю…

– Врёшь? Страдаешь… – Чиф повернулся к старшему экстриму, сказал шутливо: Горбач, обидишь геолога – не спущу! От риска его не оттаскивай – пусть он раны душевные собственным страхом смазывает. Быстрее пойдёт лечение.

– А может не надо быстрее, чифуля? Пусть остаётся с нами?

– Умный ты, Горбач. Везучий. Такого романтика прихватил. Уважаю.

– Могу дать совет, – произнёс любитель сладкого, – лучшее лекарство от любви – сгущёнка. Любовь с первого взгляда!

– Любовь с первого взгляда экономит время!

– А у меня была история… – начал кто-то, и все загудели одобрительно.

Стало легко и душевно. Молодой перебирал струны. Количество пустых банок перед экстремалом увеличивалось. Жизнь демонстрировала аппетит и желания. Это было вчера. Это было ещё до прихода Призрака.

Старпом на мостике поучал второго и третьего помощников:

– Вы должны не только наблюдать за береговой группой, но и предполагать их поступки и действия. Будто вы с ними одно целое, амёба, распростёртая над морем и берегом. Что вы о них знаете?

– Старший группы – Горбач, бывший подводный диверсант, 48 лет. Второй – Чемпион и десантник, 32 года, любитель сгущёнки. Третий – Геолог, 25 лет. Что ещё? Цирковой!

– Почему «цирковой»?

– У него всё красиво. Его так Горбач с десантником окрестили.

– Экстремалы. Движений много, а мозгов мало, – ввернул второй помощник, как штопор в пробку.

– Кто идёт в экстрим?

– Туда не идут…

– Туда попадают, чиф. – Второй и третий помощники смотрели на старшего весело.

– В экстремалы, Юра, идут добровольно. Не от недостатка мозгов, не от желания получить деньги, а от страсти поиграть с собственным страхом. Есть такая болезнь. – Чиф постучал пальцем по косяку дверного проема, а потом – по голове. – Где это дерево поближе? Синдром спускового курка. Зачем? Посмотри на наших разведчиков. СтаршОй – от тоски по погибшим друзьям – это понятно. Чемпион – чтобы снова себя уважать за победу.