Наталья Бочка - Жёлтый билет. Три жизни, три дороги, три судьбы…

Часто бывало, она ругала девушку за то, что сама же приказала сделать чуть раньше. Если велела прикрыть шторы, то через час, другой сетовала на то, что не нужно их так плотно закрывать. Ели просила принести воды, то взглянув на графин, говорила, что видит какие-то капли на его стенках и велела нести другой, чистый.

Прислуга графини должна была обладать поистине ангельским терпением. Ведь если таковое не имелось, то и прислуживать в этом доме было бы совершенно невозможно.

Спальня графини на втором этаже. Для того чтобы попасть туда из кухни или людской, нужно было проделать довольно большой путь, подняться по двум пролётам мраморных лестниц и пройти по длинному коридору. Это необходимо делать так часто, как у хозяйки появляются какие либо приказания. А они, как видно, появляются всегда. Графиня Одинцова, как будто живёт тем, чтобы придумывать разные указания и выдавать их слугам раз в полчаса, а иногда и чаще. Хозяйка требовала подчинения и невероятной скорости выполнения приказов, на какую, ни одна нормальная служанка не была способна. Но графине совершенно не важно, какой длины путь, должна преодолеть горничная.

А что делать горничным? Конечно, стараться выполнять то, что требует госпожа.

Вот и бегала Виолетта туда-сюда со всякими поручениями. То чаю, то кофе, то «сама не знаю что» принеси. Странно, что ещё ни разу не споткнулась она на мраморной лестнице.

Но ведь когда-нибудь всё происходит в первый раз. Однажды вечером, Виолетта несла поднос с чайными приборами, неловко оступилась и рухнула прямо на первой ступеньке лестницы. Грохот, эхом пронёсся по коридорам.

Шаги со всех сторон. Прибежала из кухни кухарка, из вестибюля лакей, из людской ещё пара слуг.

– Виолетта! – послышалось сверху.

От страха девушка не могла двинуться. Она сильно ушибла ногу и теперь, с горьким выражением на лице растирала ушибленное место.

– Виолетта! – истеричные нотки в голосе хозяйки расслышали все, кто был у лестницы.

– Иди, иди скорее, – бросилась собирать посуду кухарка.

Быстро, насколько могла Виолетта встала и поковыляла в спальню к хозяйке, как кролик в пасть удава. В голове рисовались разные картины. В какой-то момент ей хотелось сбежать, не дожидаться пока госпожа набросится с угрозами и руганью. Ещё, хотелось, чтобы открылась волшебная дверь, шагнуть туда и вмиг стать невидимой.

Но другая, ненавистная дверь всё приближалась и уже поздно было сворачивать. Нужно идти в эту комнату и получить новую порцию ругательств. Просто стоять с виноватым видом и слушать. Необязательно вникать в оскорбления, что произносит хозяйка, достаточно просто кивать головой.

Девушка тихонько постучала и зашла в комнату. Хозяйка в черном домашнем платье расположилась на небольшом диванчике. С тех пор как она овдовела, всегда носила только черную одежду. Лицо в тёмных морщинах, маленькие глаза и заострённый нос. Тонкие синеватые губы точно в движении, словно произносят слова, то вслух, то шепотом. Грозно она глянула на служанку и встала с дивана. Она как будто собирала все свои силы, чтобы выпустить из себя череду ругательств. Вздохнула и начала:

– Ты – паршивая овца! Твои кривые руки уже испортили мне полдома! Больше ни минуты не позволяю оставаться здесь! Сейчас же, я приказываю тебе убираться вон из моего дома! Какая неблагодарная тварь! Портит мне имущество! Я не позволю тебе так поступать со мной! Ты ни копейки не получишь, слышишь, ни копейки! Ты – как и твоя мать, точно такая же безрукая и неповоротливая! Сказано – порода. Что мать, что дочь. Тьфу.

И она плюнула прямо на платье девушки.

Не этот плевок и не ругательства заставили покраснеть лицо Виолетты. Упоминание о матери, сейчас в этот момент, показалось ей особенно невыносимым. Она почувствовала, как подступили слёзы. Несправедливость слов хозяйки заставила проснуться и зашевелиться какое-то другое существо внутри Виолетты.

Графиня в своём гневном порыве подошла настолько близко, что чувствовалось её старческое дыхание и мелкие капли попадали на лицо девушки.

– Сказано, отродье. Эта чёртова семейка! Как я была доверчива и глупа, – она почти касалась носом, носа Виолетты, – как я могла впустить в дом, дочь этой потаскухи!

Рука Виолетты резко легла на горло графини, другая схватилась за ворот платья. Служанка тряханула щуплое тело хозяйки и сдавила пальцы на её горле.

– Если ты, старая карга, скажешь ещё слово – я убью тебя прямо сейчас.

В глазах графини в одно мгновение появился страх и она, вдруг стала жалкой и сморщенной.

– Ты, не посмеешь, – прохрипела она, – сейчас придут слуги!

– Да ни кто не придёт. Они все ненавидят вас и готовы убить хоть сейчас! Я помогу им избавиться от вас!

Но тут тщедушная вроде бы графиня извернулась и выскользнула из пальцев Виолетты. В тот же момент, она закричала так, что возможно даже на соседней улице слышали её истошный крик:

– Помогите! Убивают! Сюда! Сюда!

Виолетта выскочила из комнаты и след её из этого дома, очень скоро простыл.

Небольшой особнячок на улице Конной, со стороны смотрелся очень симпатично и несколько даже отличался от таких же уютных особнячков. Ярко голубые стены и белая отделка, выгодно выделялись на фоне остальных домов выкрашенных в цвета охры, бордо и зелёный. Дом этот некогда принадлежал княгине Паньковой, но после её смерти, наследники решили продать лишнюю недвижимость.

С тех пор принадлежит особнячок господину Чашечникову, что в высокой государственной должности состоит. Купил он его по случаю, когда острая необходимость заставила заинтересоваться недвижимостью. Заключалась эта необходимость в том, что в номерах, куда он наведывался с белошвейкой Аделиной Пушковой, раз или два, то ли что-то не так сказали, то ли посмотрели косо. От слов нехороших и взглядов, милый Котёночек как Илья Алексеевич ласково называл свою Адочку, сильно обиделся, надул губки и сказал что-то вроде того, что не мешало бы и домик свой заиметь.

Конечно, деньги немалые, но и Аделиночка, не простая девушка. До того на выдумки всякие способная, что перечить ей Чашечников не старался даже. По случаю удачному приобрёл для неё вышеупомянутый домик. Вот уж радости Котёночка не было границ. Илья Алексеевич благодарность целый месяц получал, умаялся.

Но потом, снова всё с расстановкой пошло, и влилась жизнь чиновника снова в свою колею. Дела государственные, безотлагательные. Дома супруга приёмы устраивает, тоже показаться нужно. Да на светских мероприятиях общественных побывать, чай не отшельник. Ну, а уж потом, после дел праведных и к Алелиночке, к Котёночку завернуть на ночку другую. Вроде как, в клубе на всю ночь за картами засиделся.