Борис Давыдов - Обочина

– Алёнушка, я не узнаю тебя сегодня: ты настоящее совершенство, – с восхищением произнёс он, поласкав языком её мочку уха. – Весь день только о тебе и думаю, – продолжал он, касаясь губами её шеи, груди. – Значит, ты согласна? Согласна быть моей?

– Согласна, – не помедлив ни секунды, ответила она.

– Тогда выпьем по этому поводу. – Самсон подвёл её к дивану. – Надеюсь, вино тебе понравится.

Он достал из шкафа графин с тёмно-красным вином, два бокала, вазу с конфетами. Поставив всё это на стол, наполнил бокалы.

– Чувствуешь аромат? – спросил, подавая один из бокалов.

– Да. А густое какое, – удивилась она, отхлебнув два глоточка.

– Эти вина, Алёна, не для простых людей: таких в магазине не бывает.

Она небольшими глотками опустошила бокал. Самсон хотел было подлить ещё, посидеть, поговорить. Но заметил, что Алла прячет глаза и почти уже не владеет собой. Он молча обнял её, поцеловал. Затем опустился перед ней на колени…

Алла словно в полусне следила за каждым его движением. Немного погодя Самсон торопливо разделся, взял её на руки и перенёс на разложенный кожаный диван. Вскоре она невольно застонала от незнакомых, ни с чем несравнимых ощущений. «Что это?» – радуясь и пугаясь, подумала она. А в следующее мгновение горячо задышала, бёдра сами пришли в движение; это продолжалось несколько минут. Алла ждала того, чего ни разу не получала, хотя и слышала об оргазме. «А может, такие вот ощущения, это и есть оргазм?» – думала она.

Думал об оргазме и Самсон, но он не торопился, оттягивал его, чтобы продлить наслаждение. И дивился лишь тому, что Алла всё ещё далека от всплеска. «Да сколько же ей надо?!» Наконец она напряглась, впившись ногтями в его голую спину, её глаза округлились и почти со страхом остановились на его лице. «Началось, – радостно подумал Самсон. – Оказывается, она ещё не испытывала женского счастья. Удивительно, но психологически она до сих пор остаётся девушкой: её муж так и не смог пробудить в ней женщину, эта честь досталась мне».

Алла была охвачена незнакомой ей сладкой судорогой, которая гнула и ломала всё тело. В какой-то момент, часто дыша, она невидящим взглядом уставилась на Самсона, шевельнула губами, по-видимому, желая что-то сказать, но не смогла. Потом враз обмякла, закрыла глаза, и минуты две-три лежала неподвижно, не скрывая благодарных слёз, крупными каплями сбегавших из-под ресниц. «Темпераментная будет любовница», – глядя на неё, подумал Самсон.

Но вот молодая женщина подняла вверх мокрые глаза, доверчиво улыбнулась:

– Самсон, – слабым, хрипловатым голосом произнесла она. И замолчала.

– Что, Алёнка?

– Можно я буду называть тебя на «ты»?

– Ну конечно! На «вы» в постели не разговаривают даже с генералом.

В этот вечер Алла ещё раз ощутила высшую степень наслаждения, в момент которого не отдавала отчёта своим действиям.

После её весьма неординарного поведения, Самсон лежал на спине и с удовлетворением думал: «Молодец девочка, без комплексов. А с мужем ей, наверное, не очень комфортно: целых семь месяцев вместе прожили, а она „деревом“ осталась. Но замуж, небось, шла в надежде утолить бьющую изнутри энергию, поласкаться вдоволь».

После того как оба привели себя в порядок, Самсон задал неожиданный для Аллы вопрос:

– Алёна, у тебя резус-фактор крови положительный или отрицательный?

– Отрицательный, третья группа крови, – ответила она. А почему это тебя интересует?

– О-о! – воскликнул Самсон. – У нас с тобой полное совпадение. У меня как раз и резус отрицательный, и группа крови третья. А у Дениса какой резус?

– У него положительный, а группа крови вторая, – всё ещё недоумевая, ответила Алла.

– Поэтому ты и не могла от него столько времени забеременеть, – констатировал Самсон. – У моих знакомых тоже резус-фактор не совпадал, так женщина три года ребёнка ждала, но так и не дождалась. А от меня с первого раза забеременела. Вот так-то, моя девочка. И никакая больница тебе не поможет. – Самсон помолчал. – Алёнушка, ребёнка хочешь?

– Естественно.

– Тогда через девять месяцев жди дочку, – с уверенностью сказал Самсон. – Сто процентов, что ты сегодня забеременела.

Он стал сыпать медицинскими терминами, но Алла не слушала его. Ей вспомнился разговор с Самсоном месячной давности. Тогда она наивно спросила у него: «Самсон Юлианович, вы женаты?» Вопрос был не праздным: по винзаводу ходили слухи, что Охалкин крутит любовь и с Софьей, заведующей заводской столовой, и с другими молодыми женщинами. «Как жена терпит его сплошные измены? Неужели не знает?» – думала в тот раз Алла. Почему-то вспомнился свёкор, Ананий Фёдорович, со своими «лекциями» о религии, Боге, грехе, о наказании за обман и прелюбодеяние. Но Самсон прояснил ей своё семейное положение: «Жена давным-давно сбежала от меня». – «Почему?» – «Не выдержала моей любви». – «Как это не выдержала?» – «Думаю, со временем узнаешь. – И, помолчав, шутливо спросил: – Алёна, хочешь от меня иметь дочку?» – «Да вы что, Самсон Юлианович, у меня же муж». – «А дети от меня красивые рождаются, чернявенькие, – с некоторым бахвальством сказал он. – И что странно, одни только девочки».

«Ну и Охалкин, настоящий охáльник», – удивлялась во время того разговора Алла. Сейчас её захлестнули совсем другие мысли и эмоции.

– Самсон, что же мне теперь делать? – без колебания поверив ему, растерянно спросила она.

– Молчать и ждать приплода, – беспечно ответил он.

– В каком смысле?

– В простом. Никому не говори, от кого у тебя ребёнок – ни родным, ни подругам. А мужу иногда напоминай, что ребёнок – его копия.

Они поговорили недолго, и Алла окончательно успокоилась. Более того, она радовалась: долгожданная беременность наконец-то наступила или наступит с сегодняшнего дня.

Домой Алла летела счастливая. И лишь у входа в квартиру постаралась придать спокойное выражение лицу: мать ничего не должна заметить.

Сбросив в прихожей туфли и повесив на вешалку сумочку, она прошла на кухню.

– Что-то поздно сегодня, – послышался сзади ровный голос матери. – Или опять заставили печатать?

– Ага, – не оборачиваясь, ответила дочь, наливая в стакан воду из чайника. – К тому же с работы целый час добиралась.

– Тебе хоть оплачивают сверхурочные?

– Конечно. – А про себя подумала: «За такую „работу“ я бы не только все деньги, но и душу Самсону отдала».

– Ужинать будешь?

– Мам, я бутерброды с колбасой на работе ела, – опять слукавила. – Пока не хочу. Может, позднее поем.

– Тогда иди, полежи.

Выпив полный стакан воды и, повернувшись лицом к матери, Алла улыбнулась:

– Пойду, полежу, в самом деле. Почитаю что-нибудь…

В спальне она разделась донага и нырнула под простыню. Слава Богу, мать ничего не заметила. Хотя припухлые губы, неестественно блестевшие глаза могли бы вызвать у неё подозрения. «Да, – вернулась она мыслями к Самсону, – вроде и неказист с виду, а кажется, лучше его нет. Ну а то, что старше ровно в два раза, так не замуж за него выходить. Правда, никто и не скажет, что ему тридцать восемь – на лице ни морщинки, а тело из одних мускулов. Нет, мужчина что надо и ласковый очень. И всё-таки с ним надо кончать. Пока никто ничего не заметил, не заподозрил. А то пойдут сплетни. Нашим бабам только дай повод. Начнут ухмыляться, пальцем показывать, мол: „Во, и молодую секретаршу наш Охальник под себя уложил“. А что на это скажешь? Краснеть только будешь да ёжиться. – Представив это, Алла нервно завозилась в постели. – Нет, нет, не надо больше встречаться. А так хочется…»