Борис Давыдов - Обочина

– Да не буду я с ним встречаться! – вспылила Алла. – Ну, сумел он разок затащить на диван, но больше такого не случится.

Обе любовницы уставились друг на друга. Совсем ещё юная смотрела вызывающе, а старшая по возрасту тряхнула головой, рассыпав по плечам свои красивые чёрные волосы, загадочно улыбнулась, но ничего больше не сказала.

Помолчав и тяжко вздохнув, Алла попросила у заведующей столовой чего-нибудь вкусненького для Дениса. Софья, не скупясь, наполнила пакетик, но при этом заметила:

– Так твой муж в больнице? О, мне повезло. Будь он дома, ты вряд ли согласилась остаться с Самсоном. А без мужа можно и гульнуть, мы, бабы, в это время как слепые без поводыря.

«Вот так-то, – возвращаясь к своему рабочему столу, думала Алла, – одна уже знает обо мне. А где одна, там десять других. Нет, к Самсону я больше ни ногой. Правда, он может сказать: ты уже „запачкана“, терять тебе нечего, ложись. А я всё равно не лягу, как бы он ни принуждал. Да я лучше с работы уволюсь. Вот, давайте, следите за мной, – мысленно обратилась она к возможным сплетницам. – Проследите и увидите: у меня никакой „любви“ с главным инженером нет. И не будет, уверяю вас».

Распалив себя мысленным диалогом с тётей Ниной, уборщицей, и с другими соглядатаями, Алла с бесстрашным выражением лица вошла в приёмную. Узнав, что главный инженер у себя, она без колебаний рванула дверь, чтобы сказать твёрдое «нет!»

Самсон по лицу Аллы понял, что случилось нечто непредвиденное, и поспешил к ней с любезной улыбкой:

– Алёнушка, а я тебе подарок приготовил. – Вернувшись к столу, вынул из ящика три небольших пакета в хрустящем целлофане. – Думаю, тебе это понравится. – Отдав растерявшейся молодой даме пакеты, он прошёл к двери, запер её. – Алёна, в одном из этих пакетов две пары трусиков. Заметь, французского производства. В другом пакете – бюстгалтеры. А в третьем – пеньюар.

– Самсон Юлианович, спасибо, конечно, но… за что? – нерешительно проговорила Алла, разглядывая трусики, отделанные кружевами: одни отливали вороньим крылом, другие – белизной снега. Двух цветов были и бюстгальтеры. «Вот это подарочек! – мысленно восхитилась она. – О таком гарнитуре я давно мечтала. Но как же теперь ему о своём решении сказать? Нет, сейчас не буду: не к месту, скажу потом».

Продолжая вертеть и разглядывать в своих руках подарок, Алла снова нерешительно произнесла:

– Самсон Юлианович, а что я мужу скажу? Ведь эти вещицы дорого стоят.

– Скажешь, что премию получила. За сверхурочные работы, – рассмеялся Самсон. – И пояснишь мужу, что на завод из Таллина приезжали, а ты на премиальные у них и купила. А давай-ка, Алёна, выпьем по рюмочке коньяка. До конца обеда время ещё есть. А пакетики положи вон в тот большой пакет на столе.

Алла медленно, как бы раздумывая, направилась к столу, а Самсон к шкафу за рюмками и коньяком.

Мужчина торжествовал победу – полную и окончательную. У него появилась абсолютная уверенность, что Алла будет принадлежать ему до тех пор, пока он сам того захочет. Либо до того момента, когда подвернётся другой, более выгодный для неё любовник. Такое он тоже не исключал.

Они выпили, закусили шоколадом, и Самсон вежливо сказал:

– Извини, Алёна, но у меня бумаг много накопилось, надо поработать. Если у тебя возникнет какой-то вопрос, заходи без всяких проблем. А вообще-то я последнее время расслабился, запустил работу. Придётся теперь и вечера прихватывать. – Увидев промелькнувшее нетерпение на её лице, поинтересовался: – Ты о чём-то хочешь спросить?

– Да.

– Спрашивай, не стесняйся.

– Я хотела… Я плохо представляю себе, где находится инфекционное отделение. А после работы хотела съездить к мужу. Собиралась попросить вас… Но у вас… оказывается… времени нет.

Самсон внутренне улыбался, слушая её лепет. «Милая, – думал он, – ты ведь не об этом собиралась поговорить. Но пустяковый подарок растопил твою душу. Вот ты и растерялась. И уже „вы“ вместо „ты“ говоришь и не знаешь, куда глаза девать. Но ничего, когда надо, я необидчивый. И пока всё тебе прощаю».

– Алёнушка, – мягко произнёс он, – ты не волнуйся, я подвезу тебя. А пока ты будешь с Денисом, я в машине посижу, о рабочих делах подумаю. Только Денису не говори, что я тебя привёз.

– Спасибо вам большое. А за подарок вдвойне. – Алла вдруг порывисто обняла Самсона за шею и пылко впилась ему в губы. Языки их встретились, и Алла почувствовала, что Самсон готов кинуть её на диван. Но вдруг точно очнулся, отрезвел. Откинул голову, освобождаясь от её губ, поцеловал в щёку и сказал:

– Извини, обеденный перерыв заканчивается.

– Самсон, ты меня сам извини, совсем забылась. – Она стала поправлять причёску, а Самсон, глядя на её раскрасневшееся лицо, ловя лихорадочный блеск её глаз, самодовольно подумал: «Да, проснулся дремавший вулкан. И разбудил его я. Главное – это вера в свои «таланты».

Высадив Аллу метров за двести до невзрачного двухэтажного здания инфекционного отделения, похожего на шестнадцатиквартирный жилой дом, Самсон остался в машине. Алла пошла искать Дениса, но не в дверь, а под окна, выкрикивая: «Дени-и-с!..» И через минуту он уже выпрыгнул в открытое окно первого этажа. Подошёл к ней в больничной пижаме, молодой, красивый. У неё сердце перевернулось от внезапно нахлынувших противоречивых чувств. А когда он обнял её, поцеловал и сказал: «Алёна, я очень соскучился по тебе», – она вдруг захлюпала носом.

– Что с тобой? – растерялся Денис.

– Тоже соскучилась.

Денис взял её под руку:

– Пойдём, прогуляемся.

Они направились по аллейке небольшого, примыкавшего к лечебнице парка.

– Хорошо тут у вас, – сказала Алла. – Клёны, тополя, берёзы… Даже яблони есть, облепиха.

– Курорт, одним словом, – погрустнел Денис. – Да, Алёна, вляпался я хуже некуда. А попал-то сюда из-за того, что привык верить людям в белых халатах. Думал, они умные, должны понять простого человека. А они… дубы дубами. Не могли сначала анализы взять, а сразу: мили-и-цию вызовем. И сейчас чего-то темнят, никак не пойму их. Подожди, говорят, анализы ещё не готовы.

Они присели на скамейку. Денис всё никак не мог успокоиться, ругал врачей. Алла, слушая его, сгорала от стыда. Чтобы Денис не заметил её замешательства, она вытащила из капроновой сеточки кусок варёного мяса и, отщипывая от него, взялась кормить мужа. Он не успевал прожёвывать, стал давиться. Тогда она взяла из сеточки яблоко, кусала его и совала мужу в рот, как ребёнку.

Денис не выдержал, рассмеялся:

– Алёна, я не могу больше, у меня челюсти болят. – Отдышавшись, он окинул взглядом жену. – Слушай, а я-то терялся в догадках, думал, что же изменилось в тебе? А здесь вон что, причёска. Ты извини, не сразу заметил, настроение было неважное. Но… зато сейчас настроение хоть куда. – Он встал, отошёл на шаг, любуясь женой. – Да, если до этого ты была похожа на десятиклассницу, то сегодня – на учительницу у первоклашек.