Гаджимурад Гасанов - Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада. Том 3

– Будем бить их не в глаз и не в пупок, а чуть ниже пупка! – хорохорилась другая молодая женщина.

– Эй, женщины, побойтесь бога, что, решили оставить всех персов с персиянками без наследства? – лукаво улыбнулась юркая бабушка.

– Нет, через каждого десятого будем промахиваться! – захихикала Шахрузат.

– Ха-ха-ха, хи-хи-хи, ха-ха-ха! – весь полигон заполнился звонким смехом женщин.

Создавалось такое впечатление, что здесь, на полигоне, сельские женщины готовятся не к сражению с персами, а к предстоящей свадьбе – сочиняют свадебные частушки с перцем и солью.

– Девушки, вы что, ослепли? – отвела в сторону подружек и зашушукалась с ними красавица Шахрузат. – Видели, как здесь некоторые сельские курицы, словно персидские павлины, расправляют перышки? Покажем им, на что способны горные куропатки! Нельзя нам перед ними ударить лицом в грязь! Ну что, куропатки, готовы выдержать экзамен? – она лукаво улыбнулась подружкам.

– Еще как! – загорелись у них глаза.

Шахрузат выхватила из складок архалука пять пистолетов, подмигнула подружкам и залихватски выпрямила руку вперед. Пока замужние женщины гадали, что же собирается делать девушка, как пятью выстрелами она сбила с колышек пять горшков. К ней присоединилась вся группа девушек, и вся поляна заполнилась громом от ружей и пистолетов.

А другая группа девушек на лихих конях, ловко выхватив мечи и шашки из ножен, хлесткими взмахами рубили чучела, висящие на кольях плетеных ограждений.

Со стороны аула, переодетые в черкески, папахи, мягкие мужские сапоги, на лихих конях одной масти на полигон направлялась группа всадниц. Они на майдане стали демонстрировать искусство верховой езды.

– Видите, как мы лихо правим боевыми конями! – смеялись девушки. – А тем временем наши мужчины не разрешают нам участвовать в сражениях с каджарами! Они думают, что мы слабее кизилбашей?! Ничего, мы им покажем, мы отважны не только в постели, но и на поле брани!

Женщины, умудренные опытом, видели, как в своей необузданности далеко заходят молодые женщины с девушками. Они решили сбить с них спесь.

– Девушки, мы приветствуем вашу удаль и видим желание как можно скорее расправиться с кизилбашами. Но давайте сначала организуем свое ополчение, потренируемся, а там видно будет… А для маскировки перед нашими мужчинами начнем с того, что пожилых женщин и подростков отправим на передовую ухаживать за больными и ранеными.

– Носить еду, воду, готовить пищу на передовой, – добавила вторая женщина.

– Переодевшись дервишами, нищими, калеками, собирать информацию в стане врага, – подключилась третья.

– А сеять семена страха и сомнения в тылу врага?

– А по ночам угонять их коней, скот?

– А поджигать в тылу врага арбы, фургоны с амуницией, другими военными припасами?

– А читать Ясин и хоронить погибших воинов?

– Кто это будет делать, если не мы: жены, матери, сестры, невесты воюющих мужчин?

На лицах женщин – старых, молодых, девушек – появилась давно забытая улыбка. Теперь они знали, как мстить персам, как реализовать свои не востребованные до сих пор потенциальные возможности…

В Андалале столкновения между кизилбашами и горцами становились вся яростней и кровопролитней. Массовый героизм проявляли его защитники. Сын Сурхай-хана Муртузали-хан своим героизмом, организаторским способностями на борьбу с кровавым врагом вдохновил всех аварских ханов. Они разрабатывали планы военных действий, плечом к плечу рубили головы кизилбашей.

Надыр-шах для уверенности ни на минуту не отпускал от себя Сурхай-хана, находящегося в заложниках. На северный поход он забрал его с собой. Увидев в гуще сражающихся двух всадников на белом и вороном конях, Надыр-шах спросил Сурхай-хана:

– Сурхай-хан, скажи, кто этот храбрец на белом коне?

– Это мой сын Муртузали-хан! – гордо заблестели глаза хана.

– А на вороном коне?

– Это табасаранский ашуг Мирза Калукский.

– Опять эта бестия! – зарычал Надыр-шах. – Откуда он, дьявол, взялся в аварских горах?! Он что, крылатый?!

– Да, крылатый! – рассмеялся Сурхай-хан.

Изумленный шах невольно воскликнул:

– Я за то, чтобы твой сын перешел ко мне, готов тебе уступить Грузию, а если моим будет и табасаранский тигр Мирза Калукский, сделаю так, чтобы и Дагестан, и Грузия стали твоими!..

– Великий шах, Дагестан и Грузию у тебя можно отвоевать, а вторых таких героев, рожденных матерями, больше нигде на свете не найдешь!

– Посмотрим, посмотрим, – злобно прищурил один глаз коварный шах, – кто у кого что отвоюет!

– Не грозись, шах, не перепрыгнув речку, «гоп» не говори!

В начале нашествия кизилбашей защитники Чоха оказались в тяжелейшем положении: не хватало сил, не было подкрепления, плохо работали тыловики. Но вскоре к ним на помощь пришла дружина, которой командовал Магомед-хан из Согратля. Из Табасарана со своей дружиной прибыл и Мирза Калукский.

Защитники Чоха вдохновились. Удача стала поворачиваться к ним лицом. Дагестанцы показывали чудеса храбрости, стойкости и героизма. Они с кизилбашами вели тяжелейшие сражения как на местности Хициб, так и под аулом Чох.

Плечом к плечу с аварцами сражались лакцы, каракайтагцы, акушинцы, табасараны… Дружина Мирзы Калукского своей храбростью и удалью поразила видавших виды воинов с той и другой стороны. Была страшная сеча. Будто тучи опустились на землю – из тыла шахских войск на вороных конях выскакивали храбрецы Мирзы Калукского и рубили врага. Впереди дружины на вороном коне с развевающейся гривой несся черной тучей Мирза Калукский, а рядом с ним – воительница на белом скакуне.

– Смотрите, смотрите! – удивленный возглас пронесся в толпе женщин, стариков и детей, наблюдающих за сражением с плоских крыш саклей и возвышенностей скал. – Это кизилбашей рубит чунгурист из Табасарана со своей ясновидицей Набат! Сейчас они персам дадут жару!

Перед глазами Надыр-шаха на поле брани еще раз промелькнуло лицо Мирзы Калукского. Он летел с хищно раздувающимися ноздрями, колючими черными усами и горячим пламенем в глазах – попробуй, тронь его воинов, он тотчас отправит своих обидчиков в Преисподнюю Мира.

– Опять мне на больную мозоль наступает этот табасаранский абрек со своей ведьмой! – горячился шах. – Афганцы, мазандаранцы, курды, лазы, туркмены! Отсечь Мирзу Калукского с его ведьмой от головного отряда, окружить и доставить ко мне живыми или мертвыми! А тому, кто из моих воинов возьмет этих бестий в плен, даю награду в пять тысяч рублей золотом! Кто их убьет и обезглавит – три тысячи! Вперед, мои орлы, вперед!.. Мирза Калукский, – шах заскрежетал зубами, – скоро ты передо мной заскулишь, как побитая собака!