Анна Черничная - Красный коммунизм Китая и Вьетнама. Как я учила детей английскому языку вместо русского

Я была несколько ошарашена. 2 дня было потрачено на то, чтобы добраться в Китай: поезд Санкт-Петербург-Москва, шестичасовое ожидание в аэропорту, 7 часов перелёта, пересадка в Пекине до Вухана, встреча с агентом в Вухане и 8 часов скоростного поезда. И вот я на месте, в котором даже негде помыться… Я хотела было плюхнуться в кровать, но она оказалась настолько жесткой, что я даже не поняла села ли я на мраморную плиту или это всё же кровать. Хотелось выть! На ум стали приходить мысли о том, что надо было выходить замуж, а не искать себе на задницу приключений, делать так, как говорили умные люди (ну то есть сидеть дома и выходить замуж) и не было бы разочарований. В голове звенел голос француза, говоривший о том, что я почти проиграла, и мне меньше всего на свете хотелось бы, чтобы он видел меня в таком состоянии: ошарашенную, помятую, облапошенную и не имеющую возможности принять душ. Все эти «доброжелательные» голоса, беспардонно поселились в моей голове и портили мне жизнь своими мнениями последние несколько лет. И самое интересное, что этот вирус вычисляется только при помощи жизненного опыта.

Я решила спать. Просто лечь и уснуть. Разделась, закрыла дверь на замок и нырнула под одеяло. Несмотря на усталость, ворочалась около 20-ти минут, так как кровать оказалась не просто жесткой, а действительно куском мрамора. Однако я уснула. Ненадолго. Потому что в 6 утра раздался горн, призывающий учащихся на парад. И, а, сань, сы, у, лю, чи, ба, дзю… Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… Мои глаза еле разлеплялись. Что за чертовщина? Я должна вставать и идти туда? Или я могу спать? Организм сопротивлялся всеми фибрами. я снова плюхнулась на кровать и решила не вставать до тех пор, пока кто-нибудь не придёт за мной. Спать удавалось урывками, то и дело просыпаясь от школьного расписания, которое транслировалось в громкоговорители. Однако в час дня всё утихло, и я снова уснула. Как я узнала позже, китайцы в это время обедают, а потом идут спать.

Второй день я так же не смогла заставить себя сделать что-либо. Время в России отличается с китайским на 4 часа, и эта разница оказалась для меня существенной первые две недели. Приходилось ложиться в семь тридцать-восемь вечера по Москве и вставать в три ночи по Москве, когда в Китае это время соответствовало 23:30—00:00 и 6:00. На третий день я решила идти разыскивать руководство, потому что никто обо мне не вспоминал. Директор школы так же не говорил по-английски, но пригласил несколько молодых учителей, с которыми я смогла побеседовать. Дело в том, что школа была огромная. Количество учеников равнялось трём тысячам человек, поэтому учителей английского было как минимум шесть: четыре китайских и два иностранных. Кроме меня в школе преподавал Джамиль из Йемена.

Когда я разыскивала нужный персонал, то зашла в одну из учительских на первом этаже. Мой взгляд тут же выделил молодого человека арабского происхождения. «Вот черт!» – подумала я. «Этот гражданин не даст мне покоя!» Однако парень уже повернул голову в мою сторону прежде, чем я успела скрыться. Отступать было некуда, я напялила улыбку и сделала шаг навстречу. Мы разговорились.

– Что ты тут делаешь?

– Собираюсь учить детей, а ты?

– А я уже их тут учу.

– Понятно.

– Откуда ты?

– Из России.

– Прямо из России?

– Да, прямо оттуда.

– Эта школа не очень подходит для интернационального общения и вообще здесь иностранцы большая редкость. Как ты тут оказалась?

– Меня сюда распределили из России.

– У тебя есть знакомые?

– Ну да, можно сказать и так.

На этом наше первое общение закончилось. На второй день я узнала, что Джамиль женат на китаянке и у них уже есть двое детишек! Джан (жена Джамиля) преподавала музыку в той же школе. Она сильно выделялась на фоне остальных китаянок своей ухоженностью и женственностью. Когда она переступала ворота школы, дети бросались ей навстречу и висли на ней гроздьями. Она всех обнимала и целовала. Конечно, на фоне других учителей эта пара сильно выделялась. Между ними была любовь, а этого всегда достаточно для того, чтобы сковырнуть чью-нибудь тёмную и несчастную душу. Джан постоянно вынужденно сталкивалась с хамством со стороны школьного охранника и с презрительным отношением со стороны некоторых других. Я слабо понимала, о чём они перекрикиваются у ворот, но однажды она перевела мне суть диалога, и это повергло меня ещё в один ступор. Оказывается, охранник отказывался пускать её в школу из-за платья, которое казалось ему ненадлежащим. Другой раз он делал вид, что не узнаёт её и отказывается пускать на территорию школы. Приходилось вызывать заместителя директора, и вопрос решался.

– Таким людям как вы вообще противопоказано иметь семью! – как-то раз в сердцах крикнула ему Джан.

Не знаю, что было потом, но учитывая всё предыдущее, это давно следовало ему знать.

Ребята познакомились в одном из университетов, который оба закончили. Родители Джан живут в Suzhou и работают учителями китайского в государственной школе, а сама Джан уехала на период обучения в университете в другой город, откуда вернулась уже с избранником.

– Я не хотела выходить замуж за китайца, всегда хотела быть замужем за иностранцем, – говорит Джан.

Китайцы заставляют женщин много работать, а сами ничего не делают. Мой отец никогда не моет за собой посуду, считая это обязанностью мамы. Правда в последнее время, скрипя и кряхтя, начал что-то понимать – иногда моет пол.

– Жизнь в Китае тяжела – говорит Джамиль. Раньше я поставлял мото технику и одежду в Йемен, однако последнее время дела в государстве идут не очень хорошо, пришлось приостановить бизнес. Сейчас работаю учителем в школе, но это совсем не моя специальность.

Пара арендует квартиру неподалёку от школы и живёт там вместе с двумя детьми. В квартире три комнаты и её с уверенностью можно назвать достаточно вместительной. Джан готовит еду сама, предварительно идя на базар и покупая нужные продукты. Выбор мяса и рыбы всегда лежит на Джамиле. Мама Джан готовит пельмени с мясной и луковой начинкой в больших количествах. Можно считать, что это её хобби: пришла домой – налепила таз пельменей. Маленький Дуду (второй ребёнок пары) таскает их из тарелки. Название китайских пельмений звучит как «чьодз» (иногда это проговаривается с разными вариациями). Мишель (старшая дочка) целыми днями смотрит мультфильмы и тоже обожает бабушкину кухню.

Китайцы не особо склонны к чистоте. На стенах квартиры родителей Джан нет обоев, а на полах не лежит ни единого половика, однако рояль Джан прикрыт бархатистой накидкой. Девушка рассказывает, что когда появилась Мишель, её отец (дедушка малышки) был не очень впечатлён. В Китае не любят девочек и за последние годы наблюдается значительный перевес мужского народонаселения по сравнению с женским. Мужчинам попросту не на ком жениться! Джан вновь жалуется на отца, который не понимает, что именно женщина является основополагающим элементом в семье, потому что функция продолжения рода целиком и полностью на ней.