Анна Пигарёва - Придёт же такое в голову! Юмористические рассказы

– Не знаю, – говорю. – Показалось, что ночью-то попрохладнее и вообще.

– Видишь, какая ты умница, – похвалила она, – всё улавливаешь с полуслова. Конечно попрохладнее, да и глаз-то любопытных нет. А то ведь как у нас народ? Во всё нос свой суёт. Особенно, конечно, если что необычное, где происходит или сверхъестественное! – Тут она воровато огляделась – нет ли кого поблизости.

– Всё им сразу объясни, да разъясни, да научную базу подведи. А ты у нас тихонькая, скромненькая, никогда и вопросика-то лишнего не задашь. Потому что деликатная и воспитанная. Не то, что некоторые. Смотрю я на тебя и любуюсь. Вот сейчас прям, уже явно вижу, что настал твой час и к подвигам ты совсем готова. Осталось уточнить только некоторые детали, чтобы уж не провалить, так сказать, операцию? Правильно я говорю? Ты уж нас не подведи. От слова своего не отказывайся. Уж мы за тобой заходить не будем. Лучше уж будет, если сама придешь, так сказать, добровольно, – и засмеялась, – Шучу, конечно. Шутки-то понимаешь, надеюсь?

– Какие уж тут шутки с вами, – думаю и чувствую, что бежать мне надо от неё подальше, а внутри уже анестезия какая-то распространяется и всё, что я говорю и делаю, уже против моей воли происходит. Надо, наверно, что-то уточнить, договориться. А о чём договариваться и что уточнять – не знаю.

Тут она сама мне на помощь и пришла.

– Ну, вот и договорились, – быстро сказала она, – Ты уж нас не подведи. Как говорится: «Давши слово, держись, а, не давши – крепись». Через овраг, милая, беги быстро, не оглядывайся и не сомневайся ни в чём. Поняла? Отбрось все сомнения. Вот так. А мы тебя уж там поджидать будем с распростёртыми объятиями.

Потом она подморгнула мне, уже как своей и ушла, как ни в чем не бывало, исчезла, растворилась, улетучилась.

– А, ладно, – думаю, – пойду. Что со мной случится? Всё равно пропадать. Надоело мне всё.

Темнеть стало рано. Август был. Я только-только успела переделать все дела, а уже надо было идти. Время побежало к двенадцати. Заперла я двери все и побежала в темноту, торопилась, боялась опоздать.

Они меня уже там поджидали. Пришли пораньше. Всегда отличались аккуратностью. Было тихо, и не слышно было даже, как течёт река, как будто звук отключили.

– Некоторые и своё время не берегут и других делают заложниками своей неорганизованности, – сказала жена Сидоренко укоризненно и хлопнула себя оглушительно по голой ноге, – Комары зажрали, сволочи. Опаздываешь, милочка.

– Мошка – крошка, а человеческую кровь пьёт, – добавил сам Сидоренко из темноты и сглотнул даже, то ли есть хотел, то ли пить, то ли мошкам позавидовал, их беззаботной жизни и возможности питаться на халяву.

Честно говоря, я и плавать-то, как следует, не умела. Не то, что они! Ноги у обоих были крепкие, мускулистые. Залюбуешься: у него – покрытые черным волосатым ковром, а у нее – гладко выбритые, блестящие.

– Господи! Вот бы мне такие ножищи! – позавидовала я им. Тогда больше вроде ничего и не надо. Хочешь, плыви куда хочешь, хочешь, беги куда хочешь, везде успеешь. Жалко было, что ничего в себе уже нельзя было поправить или изменить и приходилось довольствоваться тем, что получил навсегда.

– А у меня, – сказал Сидоренко весело, – есть к вам, девушки, деловое предложение.

– Это, какое же, отец? – невинным голосом поинтересовалась супруга.

Понятно было, что договорились о чём-то заранее, а теперь демонстрируют передо мной диалог по ролям.

– А я предлагаю изменить план действий и включить в повестку дня ещё одно мероприятие.

– Господи, спаси и помилуй, – насторожилась я, – что это ещё за испытания они мне заготовили?

– Поплавать, да понырять – это мы всегда успеем. Это от нас никуда не уйдет. Для смелых людей есть мероприятия и покруче, и поэкстримальнее, как говорится – сказал Сидоренко, и глаза его сверкнули в темноте, как будто зажигалка зажглась и тут же погасла.

Потом он устроил длинную паузу и стал ждать, когда я спрошу: «Какие? Какие есть ещё мероприятия покруче?

А я решила – буду молчать, вытерплю, перетерплю, не поддамся ни на какие провокации.

Они переждали ещё немного, видят, что меня не перемолчишь, не такая я дурочка, как кажусь на первый взгляд, а потом она уже не выдержала, запела, видит – время-то уходит зря.

– Вот рыбы – они плавают, – начала она издалека сладким голосом, – но ведь и мы так можем.

– Кто может, а кто и не очень, – всё-таки не удержалась и клюнула я, как петух на «Выгляни в окошко, дам тебе горошка.»

– Ну ладно, не прибедняйся, – похвалила она меня, – Знаем мы вашу скромность. Но будем рассуждать дальше. Вот птицы – они ведь летают. Спрашивается, а мы чем хуже, птиц-то? Что же это мы хуже каких-нибудь ворон или воробьёв?

Я сразу вспомнила про ступу и решила, что она хочет меня в ступе прокатить, а рядом с ней, на сыром песке, увидела круг от ступы, как раз такого размера, под её параметры.

– А куда же она ступу-то спрятала? В кустах, наверно, – догадалась я, – Чтобы меня не спугнуть сразу.

– Вот я и говорю, – повторила жена Сидоренко, видя, что я отвлеклась, и одновременно стараясь затоптать след от ступы на песке. – Мы-то чем хуже? И вот, представляешь, мы с моим это дело освоили, научились преодолевать земное тяготение.

– Ага, – подтвердил ее супруг, – Чем мы-то хуже? Теперь тоже, как птицы летаем. Только что крыльями не машем, – И он засмеялся, как закашлялся, а эхо еще и повторило все это. Такой шум поднялся. Ужас.

– Хорош, шуметь-то, – строго сказала жена Сидоренко, – и опять запела про своё.

– О полётах-то, наверно, тоже мечтала в детстве? Кто только о них не мечтает! Только не у всех эти мечты сбываются. – Сказала она с грустью, – Как говорится – Рождённый ползать, летать не сможет. Мы тебя не случайно выделили. Давно уж за тобой наблюдение ведём. Мы со случайными-то людьми дело не имеем. Нам нужно, чтобы человек был свой в доску и чтобы не подвёл. Дело, конечно, необычное, но не пожалеешь, это уж мы тебе обещаем. Ну, так как?

– А разве можно? – спросила я робко и на моем глупом лице, появилась ещё и глупая улыбка. Хорошо, что в темноте они не видели этот мой позор.

– В наше время – всё возможно, – неожиданно влез в разговор сам Сидоренко, – Было бы желание. Желание-то у тебя есть, надеюсь? А мы уж со своей стороны гарантируем острые ощущения. Это уж наша забота.

– Ну, давайте, – согласилась я не очень уверенно. – Только денег у меня сейчас нет. Потом, может быть, отдам.

– Какие деньги? – возмутился Сидоренко, – Мы же свои люди. Только давай, определяйся с этим побыстрее. Время теряем. Мы, знаешь ли, навязываться никому не собираемся. Говори сразу – согласна или нет.

– Ну, давайте, – согласилась я уже окончательно.

– Ну, вот и хорошо! Молодец! Мы так и думали, что ты не струсишь, и, что приятно сознавать, не ошиблись в тебе. Всем интересуешься, любопытство в тебе есть здоровое. Сейчас уж таких редко где встретишь, чтобы ко всему здоровый интерес проявляли. Народ недоверчивый пошёл, ничего им не интересно, ничем их не удивишь, – сказала жена Сидоренко. – Тебя ведь и выбрали, заметь, ни кого-нибудь другого. Цени хоть это!