Кирилл Панфилов - Мост над рекой Нум-Хет. Повесть

«Когда рак на Кардиффской горе, плотоядно ухмыляясь, три раза свистнет, засунув в рот два пальца, остерегайтесь: по древнешотландским верованиям, если вы в этот момент стоите левым боком к обнажённой блондинке, теребящей в руке спелый трилистник, и почёсыватесь правой рукой за левым ухом, а из кармана у вас торчит паспорт образца 1963 года, то обязательно либо горячую воду отключат, либо лунное затмение над Канадой будет. Или дождь пойдёт во время свидания. На всякий случай носите с собой кусок чёрного хлеба, натёртый чесноком, и порванную пополам фотографию Дженнифер Лопес, тогда все несчастья вас обойдут стороной».

Девушка отложила книгу на сладкое и сейчас открыла её снова. Оторваться оказалось невозможно, пока в прихожей не застучали по полу когти радостного Нарумы. Юмилла взглянула на полупустую чашку холодного чая, улыбнулась тому, что так увлеклась, и отправилась встречать домашних.

Её ждала приятная неожиданность: вместе с родителями домой зашла и старшая сестра Юнитта, которая в этом году заканчивала Эминарскую школу декоративных мастеров.

Мокрая, но весёлая Юнитта расцеловала сестрёнку, вручила ей зонт, сумку, этюдник и папку с набросками, всё мокрое и блестящее.

– Ты разрушитель уюта, – сообщила ей Юмилла, улыбаясь. Она не видела сестру три недели, но уже соскучилась.

– Кому-то же надо его разрушать, – пояснила Юнитта. – Кто придумал занятия в октябре, неясно. Если я узнаю, то он разочаруется в жизни. – Она аккуратно, двумя пальцами, стащила тяжёлые от сырости сапоги и поставила их в тёмный уголок.

– Воинственная. Я на чердаке такие книжки нашла! Тебе понравятся.

– Сейчас, я хотя бы умоюсь, ладно?

– Разрешаю.

После ужина Юмилла показала сестре свои сокровища, а потом стала разбирать наброски, которые та привезла с собой на выходные. Среди прочих был вид на Нум-Хет сверху: вода, внешне спокойная, неширокой полоской лежала глубоко внизу, и акварельный набросок вызвал в сердце Юмиллы какое-то странное щемящее чувство. На мгновение ей показалось, словно она опять сидит на уступе, а под ногами пустота, куда летят обломки моста. Юнитта заметила, что девушка остановилась глазами на акварели, и сказала:

– Я чуть с ума не сошла, когда узнала. Я понимаю, что ты искатель приключений, но не до такой же степени.

Она принесла по куску пирога и вручила один сестре. Юмилла тут же откусила добрую треть и счастливо улыбнулась.

– Как хорошо сидеть дома, – невнятно сказала она. – Когда твёрдая почва под ногами.

– Это да. – Юнитта достала из сумки пакет и протянула сестре. – Это тебе. От меня.

– Ой. – Юмилла тут же отложила пирог, раскрыла пакет и вынула оттуда бумажный свёрток. Развернула и достала оттуда ещё один пакет, расписанный цветами. А из него – небольшую коробку. В ней оказалась завёрнутая в подарочную бумагу ещё одна коробка поменьше. – Ты издеваешься?

– Конечно, – кивнула Юнитта.

Юмилла раскрыла коробку, достала оттуда что-то тяжёлое, умещавшееся на ладони и туго затянутое в цветастый кусок ткани.

– Юни, ты с ума сошла. – Она прекрасно поняла, что внутри, и бережно развернула свёрток. Внутри оказалась безумно дорогая чернильница из набора для каллиграфии, о котором девушка мечтала последние полгода. Юмилла села на колени, рассматривая сокровище на свет, а сестра с улыбкой вручила ей остальное – длинное перо и коробочку с мелочами: сменными пёрышками, камнем для заточки, тканью для рук, подставками для запястий и бог весть чем ещё.

– Ты, конечно, не догадываешься, – произнесла Юмилла тихим голосом, – но я тебя люблю.

Юнитта поцеловала сестру в макушку и сказала:

– А теперь пойдём ужинать.

Через пару дней Юнитта снова уехала в Эминар. Юмилла с утра пораньше проводила её и сразу отправилась на работу: утренние смены она любила не меньше вечерних.

Пышная Эмегильда уже пекла пироги. Кафе было наполнено потрясающими запахами – девушка почувствовала их уже у рощи.

– Привет, Юми!

– Привет, Эме! Как дела?

– Дела вкусно. Попробуй.

– С удовольствием.

Юмилла никогда не боялась поправиться, работая в кафе, поэтому никогда не поправлялась. Из работающих в кафе девушек и женщин ей не завидовала только Талина, которая, если чего и боялась, так это ещё больше похудеть, а потому тоже любила компанию Эмегильды.

Девушка налила чёрного чаю со вкусом земляники и сливок, с удовольствием потянулась, глядя в единственное огромное окно в кафе, и с аппетитом позавтракала. Вскоре пришёл традиционный дядюшка Иэн, приподнял шляпу, основательно сел на место и тут же заполонил стол газетами. Юмилла принесла ему кофе и пирог с клубничным джемом. Шляпа дядюшки Иэна, которая была знакома девушке вот уже года четыре, покоилась на спинке соседнего стула. Она тоже излучала основательность и верность традициям. Газеты были, как заметила Юмилла, сразу на нескольких языках, но те, что на английском и на арабском, дядюшка Иэн просматривал скорее для солидности, не особо вникая в текст. Иначе бы он не держал арабскую газету вверх ногами.

Девушка взглянула на часы: ещё две минуты. И действительно, прошла всего пара минут, раздался характерный деревянный стук, и в кафе, потирая ушибленный лоб и на ходу изящно распрямляясь, вошёл Райдо, длинный и нескладный, в клетчатом костюме и с портфелем. Он тоже был носителем традиций. Он сложно поздоровался с Юмиллой, поклонился дядюшке Иэну, в ответ на что тот привстал и дружелюбно помахал куском пирога. Наконец, подобравшись, Райдо добрался до своего места, аккуратно сел, поднял упавший стул и на время затих.

– Традиционно? – спросила его девушка с улыбкой.

Райдо, рдея, кивнул. Юмилла принесла ему яблочное желе, плетёные пирожки с капустой, несколько пончиков и большую чашку горячего шоколада. Глаза посетителя излучали вселенскую благодарность.

В кафе с утра пораньше также забежали две школьницы, явно прогуливающие физкультуру, краснощёкие от прохладного воздуха. Они тоже заказали по чашке шоколада и по сдобной пышке. Юмилла положила им на поднос по освежающему леденцу и насыпала маленьких марципановых печений за счёт заведения. Девочки с благодарностью улыбнулись.

Юмилла налила в графины свежей воды и поставила на столы дядюшке Иэну, долговязому Райдо и школьницам, принесла узкие длинные стаканы и поставила новые салфетки. Ей всегда нравилось, что такие мелочи создают уют и ощущение дома.

Солнце тем временем поднималось всё выше и уже начало заглядывать в окно. Девушка спустила несколько полосок расписных занавесок «тансан», так что часть рисунка – озеро, горы и летящие птицы – показалась, а остальная часть осталась скрытой на полосках, свёрнутых сверху. Солнце перестало с таким напором ломиться в кафе, с сожалением разбросав по полу только несколько пятен. Хозяин кафе каждые два-три месяца заказывал «тансан» с новым рисунком, поэтому они не успевали надоесть.