Алина Витухновская - Человек с синдромом дна

* * *

Интеллигентный человек от чего-то до конца не верит, что другой может превратить свою трагедию в пиар. Он вообще не умеет рационализировать трагедию. То есть, не понимает самоЮ природу сверхдейственной смеси – «Гешефт-гештальт». Я-то понимаю.

* * *

Глупо думать, что чудовище прячет в себе нечто ранимое. Если что и ранит его, то недостаточность своей чудовищности.

* * *

Кому-то вижусь я «носителем ницшеанской идеологии». Какая нелепость! Идеология у меня своя. К тому же – Ницше и ницшеанцы – нечто вообще непересекающееся и несовместимое.

Ницше сделал для своего века все, что мог. Для этого он уже не сделает ничего.

Да и что есть, к примеру, сверхчеловек? Всего лишь лучший среди равноубогих.

– Вы находитесь в метафизическом скиту. Я имею в виду опозиционность Бытию (простите уж за словечко), сквозящую через все, что Вы пишете и говорите.

При этом Вы ярый союзник материальности, не так ли? Власть, деньги, вот это все (репарации Бытия?)

Тут, простите в очередной раз, Фромм вспоминается с его фрейдомарксистским «Иметь или быть». Но тут вы его переплюнули.

Если я правильно понимаю, костяк Ваших текстов и Ваше целеполагание, то постулируете Вы следующее: «Иметь, но не быть».

Это онтологически очень умно, но я решительно не представляю себе, как это конкретно может способствовать реализации целей или амбиций хоть на каком либо поприще, кроме литературного. (с)

– «Иметь и не быть» – это название одного из моих старых текстов, да.

– Фромм – редкостный профан и популяризатор сомнительных концепций. Ну при чем же здесь литература?

Даже если отойти от метафизической моей цели, даже если вообще отойти от моей цели (а текст писался все-же с метафизическим прицелом), ныне могу констатировать, что «Иметь и Не быть» – это моя естественная форма существования.

Материализм в чистом виде, если угодно

* * *

Нынешняя Россия обратного отсчета не имеет. Это надо принять как данность.

* * *

Смерть – для меня явление глубоко социальное. В этом смысле – для меня не существует более ни метафизической, ни экзистенциальной смерти, ибо я их пережила и не раз. Но при этом я вижу свою социальную смерть – как смерть мира. Мира вообще. В ином же случае, в любом ином случае – она будет смертью случайного субъекта – то есть, человека. А человека в себе – мне не жаль.

* * *

Женщина, архетипическая женщина – это воспроизводящая себя готовность к смерти. Ее манифестация и легализация.

* * *

Удушающая любовь – вот, что предлагают нам психологи, психоаналитики и пр. – все эти проповедники подчинения. Конечно же, любовь – это основная декларация общества софт-насилия.

* * *

Любовь – насилие. В том смысле, в коем беспомощность нуждается в любви. Родительская любовь – это любовь к управляемой беспомощности.

* * *

1. Разве социальная и метафизическая смерть чем-то различны?

2. Как человек переживший экзистенциальную смерть может быть случайным? Означает ли здесь сама случайность недостаточную экзистенциальность? (с)

1. Конечно, различны. Социум – это абсолютная матерьяльность, в отличии от метафизики.

2. Человек, переживший экзистенциальную смерть – Не человек.

* * *

– Но ведь речь же идет о смерти, материальность социальной смерти все также метафизична. К примеру, есть ли разница между публичным харакири и достигнутой в горах нирваной?

– Нечеловек переживший смерть – человек. равноценное утверждение относительно экзистенции. (с)

– Я вижу социум, как проекцию своих метафизических амбиций. Физическое их воплощение. И себя – как некую машину для их осуществления.

С этой точки зрения мне безразлично само Обстоятельство Смерти. Или же – безразлична Смерть как Смерть. То есть, я не могу более ее ощутить-пережить. (А.В.)

* * *

Большая ошибка полагать агрессию или скажем, жажду власти – завуалированной апелляцией к любви. Ежели даже говорить на профанном языке – языке психоанализа, ежели, в качестве игры или эксперимента признать его всерьез, то стоит заметить – «тоталитарная личность» в своем апофеозе, в своем пределе – в принципе не нуждается во взаимодействии.

Здесь тоталитарность выступает как синоним самодостаточности.

К слову, любой политик – тоталитарист. И крайне правый. И левый. И либерал. Исключений нет.

* * *

Когда-то я говорила, что постмодерн закончится с первым выстрелом. Нет. Постмодерн закончиться не может. Это вопрос восприятия. Некое подобие отстраненности.

* * *

Основной политический вопрос текущего момента – это вопрос – В ЧЁМ МОЙ ИНТЕРЕС?

Как-то истосковались все по рациональности

* * *

Этический минимализм. Это тоже обо мне.

Я заметила – у каждой дочери секретаря райкома на шее бижетурийно-жемчужный узор. Так затягивается петля родины-тьмы. (О вечно-женском).

* * *

Современный мир – выдумка традиционалистов. Говоришь «современный мир» – поддерживаешь евразийство. Так уж вышло. Предлагаю ввести понятие – актуальный мир. (Актуальная политика и пр.) Реальность более не нуждается в идеологических лаптях. Актуальная реальность.

* * *

Опыт здесь – всегда – опыт смирения. Поэтому и До и После – отрекаюсь от всякого опыта.

* * *

В пику распространенным клише. Люди, сформированные потреблением ничем не хуже людей сформированных культурой. Путь к совершенству в обоих случаях лежит через «предательство» сформированного Я.

* * *

Здесь не стоит обращаться к кому-то за помощью не по причине гордыни (коя наличествует весьма), а по причине того, что-то единственное, чем может поделиться безропотное большинство – это своей слабостью.

* * *

Подлинное Я понимает жизнь, как излишество, как нечто, высасывающее силы. И видит возможность существования для себя вне обусловленного процесса. Жизнь, равнО как и смерть, ведет к утрате идентификации и потере функциональности. Поэтому отрицание витальности (бегство от витальности) – есть и бегство от смерти. Вопреки распространенной (профанной) идее о том, что антивитальность равна чуть-ли некрофилии.

Тот, кто не приемлет смерть, тот не выносит и жизнь.

* * *

Про «тиранов», желающих отхватить чужой витальности. Да, есть такая иллюзия, некое преломление сознания, лже-проекция, когда кажется, что другие – живые (живее тебя), то есть, более подлинные. Так вот. Чистая ложь. Не живее вас будут. Такие же. Немного мертвенькие. Я проверяла.

* * *

Философия должна быть гламурной. Сияющей. Той самой поверхностью, отражением мертво-озера, из коего «никогда не утоляла жажду сволочь людская». А то – сплошные шероховатости, погрешности, бугорки, целлюлитный орешек мозга. Болотистая «наука».