Сергей Ленин - 21 история о жизни и о любви

Вот уже в ход пошло вино «Ркацители». Его терпкий вкус с легким алкогольным воздействием растопил защитную реакцию девушки и вот она уже обнаженная сидит посреди каморки художника. Она доверилась Леопольду. Солнечный луч, угасающего заката пробегал по её упругой девичьей груди, касался её губ, отражался, как в озере, голубых её глаз. Казалось, что среди разбросанных тут и там планшетов, деревянных заготовок для рекламных щитов, обрывков холста из-под земли начал бить родник. Родник чистой как слеза студеной воды. Тайный источник, манящий своей свежестью и непорочностью.

Наш «Рембрандт» сидел обалдевший и завороженный. Он не мог оторвать взгляд от красавицы. Он не мог начать писать картину. Когда он вставал, чтобы размять свое тело от перенапряжения, попереминаться с ноги на ногу, Олеся испугано вскрикивала, закрывала обнаженную грудь ладонями. Картина так и не получилась, но он сблизился с Олесей, как может сблизиться молодой мужчина с молоденькой девушкой. Сблизился и уже не отпускал никогда. Спустя немного времени, они лежали в своей импровизированной постели.

– Милая, – нежно обратился Леопольд к своей избраннице, – а не завести ли нам ребёночка? Я очень хочу, чтобы ты подарила мне наследника или красавицу дочку.

– У меня уже два месяца задержка, дорогой. Я не знала, как сказать тебе об этом – заговорила Олеся, нежно целуя своего «Рембрандта», «Ван Гога», «Тициана», он был дороже ей всех этих названных гигантов кисти и холста.

Это был её Леопольд, так и не нарисовавший бессмертного портрета своей любимой.

Отец Олеси – Георгий Павлович вопреки ожиданиям убивать дочку и зятя не стал. Он с любовью посматривал как нежно и трепетно Леопольд обнимает за талию стройную фигурку Олеси. Он как мужик понимал своего зятя и радовался за дочку.

Потом молодую семью охватили приятные заботы – на свет появилось два сына, два наследника – Василий и Илья.

А портрет жены, наверное, предстоит ещё написать.

В палатке что-то зашевелилось, видать сработали «гидравлические будильники». Один за другим из удушья алкогольного тумана и сизого перегара выползают двое: Серёга и Михалыч. Зевающий Леопольд передает свой пост кострового Сергею. И уползает в палатку, чтобы во сне вернуться в свои грёзы по ушедшей молодости, если повезёт, конечно, сразу отрубиться и провалиться в сказочный мир сновидений. Вот пусть Серёга теперь и ведет дальнейший рассказ о наших приключениях в предгорьях Саянских отрогов. Где красота природы просто завораживает, располагая к открытым, честным и откровенным разговорам.

– Ничего не поделаешь, раз высунулся, буду вести рассказ о наших приключениях и воспоминаниях, – улыбнулся Серёга.

Сидим у костра. Михалыч палкой начинает разгребать угли. Вдруг, пых… просмолённый сук выстреливает, ударяясь о тлеющие угольки, подпрыгивает. От удара или ударной волны во все стороны разлетаются огоньки. Я суетливо стряхиваю их со своей штормовки. Смотрю на Михалыча, а он пляшет, как будто ему скипидаром смазали одно место. Прыгает, верещит, потом падает на траву и начинает перекатываться с боку на бок. Я не понимал, что происходит, как помочь Михалычу?

Потом всё внезапно, как и началось – резко успокоилось.

Оказалось – это один тлеющий уголек залетел Михалычу за шиворот и жёг его кожу, пока не догорел совсем. Михалыч потряс своей телогрейкой, как трясут своей шкурой собаки, вылезая из реки, присел и начал свой рассказ.

– Понимаешь, Серёга, мы с тобой почти ровесники, нам уже за пятьдесят, есть и мудрость вроде бы и жизненный опыт. Но случается порой такое, что сердце плачет и его раздирает на части. Послушай, меня.

– Недавно ко мне в душу так же внезапно залетела огненная молния, а потом растворилась, погасла и исчезла. Оставив незаживающие ожоги, да ноющую боль в моем сердце. Было это в прошлом году. Меня, как главврача санатория, командировали в город Сыктывкар для участия в конференции врачей. Со мной поехала девчонка – практикантка, ей предстояло выступление на секции молодых специалистов. Облздравотдел командировал нас.

Сначала мы на поезде добрались до нашего северного города Братска, там пересели на самолет. Потом опять поезд, автобус, приехали за полночь. Устали как собаки. С размещением в гостинице были накладки.

Дежурная до утра поселила нас в одноместный номер. Мы и этому были рады. Скинув куртки, не раздеваясь, мы улеглись на узенькую кровать и провалились в крепкий сон. Просыпаюсь под утро. Наташа, так звали девушку, прижалась спиной к стене. Её белокурая шевелюра расплескалась на моей груди. Одна рука обнимает меня. Девчонка посапывает во сне и периодически вздрагивает. Я пытаюсь отодвинуться, чтобы освободить немного места на кровати. Но она во сне инстинктивно прижимается ко мне. Я пытаюсь немного развернуть Наташу, чтобы сон её продолжился на спине. Она прижимает мою ладонь к своей груди.

– Боже, я такой груди еще ни разу не встречал и не ощущал. Она просто рвалась наружу из-под её кофточки. Сквозь этот упругий бугорок я начал слышать, как бьется сердце девушки.

А она во сне, видимо, боясь остаться одна, бессознательно прижимает и прижимает меня к себе. Её губы начинают шептать: «Я боюсь, я боюсь, не бросай меня, мне страшно».

Я лежу, весь зачарованный, молча. Я боюсь шевельнуться, чтобы не разбудить это божественное создание.

Первые лучи, восходящего солнца, заглянули в окно нашего гостиничного номера. Сумерки понемногу начали таять, уступая свои владения морозному утру.

Потом… я проваливаюсь и тону, как в омуте, в поцелуях этой красавицы. Я никогда раньше не обращал на неё внимания на работе. И когда всем коллективом ехали в автобусе с работы, она тоже не притягивала моего взора.

А сейчас… Её поцелуи все ниже и ниже. Я не заметил, как на нас не осталось никакой одежды. Наверное, во время землетрясения стены этой гостиницы ходили ходуном. А причиной этого «природного» явления были мы с Наташей. Закончилось всё также внезапно, как и началось. После длинной паузы послышалось: «Михалыч, прости меня. Это какое-то наваждение. Сейчас мне стыдно перед самой собой. – Я никогда не позволяла себе быть такой раскрепощённой даже со своими парнями».

– И много у тебя их, было? – ласково спрашиваю я.

– Нет, Вы третий, – задумчиво со слезами на глазах произносит Наташа.

Я успокаиваю девушку, говорю какие-то банальности. А она сидит, и моча плачет. На регистрацию семинара мы опоздали. Когда спускались по лестнице, гостиничные горничные и администратор с нескрываемым интересом рассматривали нас, шушукались. Конференция закончилась, все участники начали разъезжаться. Меня оставили на совещание с заместителем министра здравоохранения.