Сергей Ленин - 21 история о жизни и о любви

Наташа уехала, я даже не успел с ней попрощаться.

Приехав домой, я с удивлением узнал, что она без объяснения причин написала заявление об увольнении и отбыла в неизвестном направлении…

Михалыч говорил, а из глаз его текли слёзы.

– Успокойся ты, старый козёл, ласково обнимая друга, сказал я. Что тут можно сказать ещё?

Постепенно из палатки к излучаемому нежными ниточками энергий бархатному теплу, исходящего из мягкого пламени костра, выползли из своей берлоги-палатки все остальные добровольные отшельники. Костер, как миниатюрный термоядерный реактор, высвобождал из хвороста тепловую энергию солнца. Она была законсервирована в древесной структуре поленьев. Они когда-то были деревьями и тянулись к свету, согреваясь в лучах нашего Светила и впитывая его энергию. А сейчас поленья сами отдавали это тепло людям.

Костер монотонно потрескивал. В наш с Михалычем разговор вклинился Федотыч. Он врач редкой квалификации что-то вроде сексуального психоаналитика и сексопатолога в одном флаконе. Лечит расстройства типа нимфомании и какие-то другие. По простому это, когда баба хочет всегда и со всеми без разбора. А он нам научно пояснил, что нимфомания – это чрезмерное половое влечение у женщин, вид гиперсексуальности. При этом характерна постоянная сексуальная неудовлетворённость и эротическое фантазирование, непрекращающиеся поиски новых партнёров и, вследствие расторможения сексуального поведения, случайные половые связи.

Он открыл нашему вниманию исповедь своей пациентки Светланы. О том, как мерзкий «джентльмен» Ашот Абрамович направил молоденькую девчушку в сексуальный фарватер путешествия по жизни. А тщедушный ботаник Аркадий Васильевич подхватил этот хрупкий кораблик и сам же разбился о рифы жизненных будней и сексуальных бурь молодой нимфетки.

– Мама, а что такое аборт? – спросила третьеклассница Света у своей заботливой и внимательной мамы.

Мама сначала испугалась, потом растерялась. Затем, взяв себя в руки, рассказала дочери в мельчайших подробностях о половых отношениях мужчины и женщины, о нежелательной беременности и её прерывании. Дочь слушала внимательно. Глаза её светились детским любопытством.

– Ничего себе, как всё сложно-то мама, – с недоумением воскликнула Света, когда мама закончила свое повествование.

– А где, Светик, ты услышала это слово? – поинтересовалась мама.

– Да, мы сегодня на уроке пения разучивали песню «Прощайте скалистые горы».

– А волны и стонут, и плачут, и бьются аборт корабля,

– Растаял в далёком тумане Рыбачий – родимая наша земля, – пропела Света.

Маму покоробило.

– Не аборт, а о борт корабля. – Надо правильно петь, Света, – сказала обескураженная мама.

Но дочь уже была вооружена сокровенными знаниями.

Когда в институте к ней клеились пацаны, в её ушах звучала мелодия вышеназванной песни и дальше простых поцелуев дело не заходило.

Но однажды на третьем курсе, на их историческом факультете проводился медицинский осмотр. Света оказалась одной из не очень многих девственниц на студенческом потоке. Подруги начали её обидно дразнить. Типа, отстой, сельпо, жизни не видала.

Света решила исправить этот, как ей казалось, недостаток. Не нашлось такого человека, который бы объяснил девчонке о природных вековых ценностях целомудрия. Мама с прошлого раза на сексуальные темы с дочкой не разговаривала, замкнулась после того конфуза.

И вот избранник Светы, предназначавшийся по её воле в ремонтники девичьей проблемы, вернее, её устранитель, твердым шагом ведёт зеленоглазую брюнетку в съёмную квартиру. Ашот Абрамович настоящий многоопытный сибиряк с примесью множества горячих кровей. Он как штурман должен проводить девушку в её «светлое» будущее. В сумке у него дорогой армянский коньяк и шоколадка.

Светлана, как и все другие девушки, перед встречей с трепетно ожидаемой последующей близостью, была переполнена романтическими фантазиями. Она представляла как её мужчина будет читать стихи, восхищаться её красотой. Она начинала ощущать лёгкие, нежные и волнующие прикосновения. Ей слышался бархатный баритон, с придыханием клянущийся в вечной любви. Её обволакивали ещё неизведанные сладострастные облака любви. Всё её женское существо начинало ликовать в ожидании восторга взрослых отношений. Однако, прелюдия была не долгой. Ашот Абрамович раздел Свету и начал доставать из ширинки свой «инструмент». Света с перепугу бросилась в ванную комнату и закрыла за собой дверь на защёлку.

– Зачэм позвала? Ты что творишь? – гневно кричал горячий «гинеколог».

Когда дверь отворилась, ремонтник – освободитель нагнул Свету и со всего маха всадил ей кожаный кинжал – свой волшебный инструмент. Промахнулся специалист и попал чуть выше цели туда, где девственной плевы не было предусмотрено природой. От острой проникающей боли Света чуть не потеряла сознание. Затем вдруг её как бы ударила молния. По телу побежали электрические разряды. Начались легкие судороги. Светка погрузилась в мощный струйный оргазм. Она, то улетала в космос, то возвращалась на землю. Сфинктер её судорожно сжимался и разжимался. Весёлый «инструмент» Ашота Абрамовича как будто бы сжимали и разжимали бегающие пальцы девичьей руки внутри своего тела. Он закричал как тигр в начале погони за антилопой. Жаркое семя оросило лоно Светланы. Напор добровольца стал ослабевать. Но сжимающие и разжимающие движения внутренних мышц девчонки заставляли его много раз продолжать и продолжать возвратно-поступательные движения. Потом почти без сознания они лежали в постели.

Когда силы начали возвращаться, Ашот Абрамович как настоящий джентльмен поцеловал Светкину руку, извинился, что с первого раза не все получилось по намеченному плану. Пообещал прийти ещё. Забрав недопитый коньяк и, галантно раскланявшись, ушёл. Света лежала, чувствуя себя опустошенной и униженной. Размер «инструмента» освободителя от девственности к счастью не был угрожающим. Больших проблем ей не доставил. Горело внизу живота и сзади, ноги не сдвигались. Но Светка вдруг начала ощущать себя счастливой. Она-то теперь покруче всех её подруг, которые ещё недавно насмехались над ней. Они со своими однокурсниками ещё ни разу не достигали оргазма. А она….

По окончании института она пойдёт работать в архив. А там будет Аркадий Васильевич. Такой долговязый ботаник в очках с толстенными стёклами. Ах, какой у него будет инструмент! Скрипка, нет, нет… – виолончель. Музыка любви заполнит сердце девчонки, но всё это будет потом.

Уже не очень молодой архивист Аркадий Васильевич был всегда ухоженным и опрятным. Он был на хорошем счету. Работу знал досконально. Нареканий от посетителей и клиентов архива не имел. На работу к нему не редко залетали почирикать красивые пташки. Особенно частым гостем была Вика – длинноногая синеглазая блондинка. Она сверлила Аркадия влюблённым взглядом. Иногда они надолго уходили в хранилище документов. Возвращались уставшими и растрёпанными. Видимо, всё никак не могли найти необходимые материалы.