Владимир Буров - Ты – Достоевский. 17-й год

Суть в этом тексте в том, что отцы наши были дремучие. С сегодняшней точки зрения. Но так как всё надо рассматривать исторически, то и отцы наши поступали в соответствии со своим временем. Ну, просто тогда так было принято. Было принято проливать кровь праведников между храмом и жертвенником. Сейчас мы просветились, поняли, что это неправильно. И если бы была возможность поставить нас уже сегодняшних просвещенных в ту древнюю ситуацию, мы бы не совершили того, что наши отцы.

И так как перемещение во времени пока что невозможно, то мы и строим, и ставим, и украшаем памятники праведникам. Именно эти сегодняшние наши памятники праведникам и доказывают, что мы не поступили бы тогда в древности, как наши отцы.

Ошибка здесь та же, что и в первом случае. Не предполагается существующим ничего, кроме настоящего. А если так, то сегодня можно говорить, что хочешь, доказать все равно ничего не удастся. Прошлое кончилось и кончилось навсегда. В него, как в реку, нельзя войти дважды.

А оказывается, можно. Существуют эти ворота времени. И они прямо перед нами. Ведь почему люди смотрят с отрытыми ртами такие фильмы, как «Спасая рядового Райана» с Томом Хэнксом и «Храброе сердце» с Мелом Гибсоном? Потому что прошлое в таких фильмах более реально, чем настоящее. Люди не только очень удивляются, но и очень радуются, узнав, что прошлое, оказывается, существует!

Конкретно, в предложенном фрагменте, люди не замечают, что называют людей прошлого, убивавших праведников, СВОИМИ ОТЦАМИ! Они не задумываются над связью: отец – сын. Мол, они были такие, а мы другие. Нет, сын – это и есть отец в прошлом. Это уже положено, как железная форма. И ее не перебить никаким оптимистическим на вид содержанием.

Попросту отрицается связь Писаний с реальностью.

Люди пытаются обойти их и посмотреть:

– А как это там было раньше? – А Иисус смотрит в Писания. Там, а не где-нибудь еще написано, как оно было. И как будет.

По этой же причине и Джеймс Камерон понадергал, как уже несколько раз сказано, всё содержание Аватара из разных книг и фильмов. А где же еще его брать? Других писаний, другой истории не существует.

Приведу еще несколько фраз практически без комментариев. В качестве артподготовки к рассказу о страданиях матери Раскольникова. Почему она так страдает, если Родион не виновен?

– Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением Вечной книги. Прошло пять минут или более.

– Я сегодня родных бросил, – сказал он, – мать и сестру. Я не пойду к ним теперь. Я там всё разорвал.

– У меня теперь одна ты, – прибавил он. – Пойдем вместе… Я пришел к тебе. Мы вместе прокляты, вместе и пойдем!

– Катерина Ивановна встала со стула и строго, по-видимому спокойным голосом (хотя вся бледная и с глубоко подымавшеюся грудью), заметила ей, что если она хоть только еще раз осмелится «сопоставить на одну доску своего дрянного фатеришку с ее папенькой, то она, Катерина Ивановна, сорвет с нее чепчик и растопчет его ногами». – Здесь замечательно слово «по-видимому». Достоевский подчеркивает, что берет материал не в реальности, не «на Волге», как это будто бы делали советские композиторы, не в прямом эфире, а это рассказы.

В данном случае автором текста является Катерина Ивановна. Она автор, а Достоевский только комментатор. Как и Пушкин настаивал, что он «только издатель». Как и Камерон. Они рассматривают писания. Книгу. Роман пишется по книге, а не по жизни. Дело не в том, что бывает иначе, а вот здесь сделано по книге. Нет, кроме, как по книге сделать нельзя. Как нельзя представить события без текста. Но… люди постоянно об этом забывают. Они часто думают, что подлинник – это и есть реальность без текста.

А реальность без текста – это и есть знаменитая Вавилонская Башня. Люди и хотели построить Вавилонскую Башню, чтобы создать себе Имя. Потому что имени их не было в Книге. Потому не было, что в Книгу они и смотреть не хотели. Отрицали ее существование. Не верили в существование Слова. И то есть, ошибка эта засела в головах людей давно. Фантастика, но это происходит до сих пор. Приходится и Пушкину, и Достоевскому, и Камерону об этом напоминать своим зрителям и читателям.

– Еще в начале процесса мать Раскольникова сделалась больна.

– Болезнь Пульхерии Александровны была какая-то странная, нервная и сопровождалась чем-то вроде помешательства, если не совершенно то, по крайней мере, отчасти. Дуня воротившись с последнего свидания с братом, застала мать уже совсем больною, в жару и бреду.

В тот же вечер сговорилась она с Разумихиным, что именно отвечать матери на ее расспросы о брате, и даже выдумала вместе с ним, для матери, целую историю об отъезде Раскольникова куда-то далеко, на границу России. По одному частному поручению, которое доставит ему наконец и деньги, и известность.

Но их поразило, что ни об чем об этом сама Пульхерия Александровна ни тогда, ни потом не расспрашивала. Напротив, у ней у самой оказалась целая история о внезапном отъезде сына; она со слезами рассказывала, как он приходил к ней прощаться; давала при этом знать намеками, что только ей одной известны многие

весьма важные и таинственные обстоятельства и что у Роди много весьма сильных врагов, так что ему надо даже скрываться. Что же касается до будущей карьеры его, то она тоже казалась ей несомненною и блестящею, когда пройдут некоторые враждебные обстоятельства; уверяла Разумихина, что сын ее будет со временем даже человеком государственным, что доказывает его статья и его блестящий литературный талант. Статью эту она читала беспрерывно, читала иногда даже вслух, чуть не спала вместе с нею…

Странно. Удивительно! Все против, а его мать за статью. Ведь дело же не только в том, что это статья Роди. Пульхерия Александровна читала статью, и читала вслух. Как же так? Она за Наполеоновские страсти в человеке? Видимо, по ее мнению, статья Раскольникова была не о том преступлении, в котором его пытался обвинить Порфирий Петрович. Что говорит Раскольников Соне? Что она-то решилась! (Строчка в романе Достоевского).

И мать Раскольникова, может быть подсознательно, но поняла, что Родя переступил совсем другую грань. Ту грань, которую переступил Иисус Христос, когда три раза ходил молиться, и просил Бога пронести эту чашу мимо. Если это возможно. А если нет, то Он готов переступить грань, и сделать то, чего хочет от Него Бог. Ведь Бог требует не распятия! Не жертвы, но милости!

– Часто, иногда после нескольких дней и даже недель угрюмого, мрачного молчания и безмолвных слез, больная как-то истерически оживлялась и начинала вдруг говорить вслух, почти не умолкая, о своем сыне, о своих надеждах, о будущем…