Паратиков Павел - Шаг на пути к небу. Роман

– Год рождения?

– 1917, 10 марта.

– Семейное положение?

– Холост.

Арсений чеканил каждое слово. Ему казалось, что он уже солдат, и нужно вести себя соответственно.

– В каких войсках хочешь служить?

– В танковых.

– В танковых? – переспросил Беглов.

– А в технике волокёшь?

– Так точно, – опять, как выстрелы, прозвучали его слова.

– Я на механизатора учился. Там, за дверью, мои братья, мы вместе хотим.

– Хорошо, учтём, разберёмся. Проходи в следующий кабинет.

Старлей дал ему бланк.

– В соседнем кабинете, по разным углам стояли столы, за ними сидели врачи. Арсений по очереди прошёл всех. Каждый провёл осмотр, задавая вопросы, и отмечая что-то в выданном бланке. Выйдя из этого кабинета, он посмотрел, что они понаписали. В каждой строчке стояло, «Здоров», «Годен к строевой службе». Радость переполняла юношу.

– Ну что, как у тебя? – подбежал он к вышедшему из того же кабинета Ваньке.

Тот показал бланк. Те же слова красовались и у него. «Здоров, годен к строевой службе».

Домой вернулись уже вечером. Долго не могли заснуть. В голове крутились разные мысли. Сенька представлял, как он управляет новеньким танком, вот он мчится на нём в бой, сметая всех врагов на своём пути, совершая свои подвиги и защищая Родину. Вот он с лейтенантскими петличками, командует строем солдат, а вот он поднимает их в атаку. Под эти радужные, юношеские мысли, Арсений провалился в сон.

Первый, массовый призыв казаков Сибири и Дальнего Востока прошёл в 1937 году. После захвата Японией Манчжурии в 1931—1932годах обстановка на Дальнем Востоке обострилась. 9 марта 1932года японские оккупанты провозгласили на территории Северо-Восточного Китая, граничащей с СССР, марионеточное государство Манчжоу-го, с целью использовать его территорию для последующей экспансии против СССР и Китая. Для пресечения японской агрессии, 1июля 1938 г. по решению Главного военного совета РККА, на базе Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, был развернут Краснознаменный Дальневосточный фронт, под командованием Маршала Советского Союза В. К. Блюхера. Военный конфликт с Японией стал первым серьёзным делом для казаков, после возвращения их в строй. В боях с японскими самураями, сибирцы и дальневосточники проявили себя геройски. Многие были награждены орденами и медалями.

– Ровня-яяя-йсь, сми-ии-рно! – с припевкой в голосе, протягивал команды командир бронетанкового батальона, майор крепкого телосложения и невысокого роста. Его гладко выбритый подбородок, отдавая синевой, блестел на солнце. Перед ним стояли новобранцы. Только что одетые в новенькое, не подогнанное обмундирование, они были какими-то неуклюжими, не отточенными, и от этого строй казался неровным. По команде новоиспечённые бойцы повернули головы вправо, и, вернув их в исходное положение, вытянулись по струнке.

– Товарищи красноармейцы!

Комбат начал свою ознакомительную речь.

– Меня зовут майор Стрельников. Я ваш командир батальона. Ближайшие три года мы с вами проведём вместе, постигая великую науку, науку побеждать. Вам несказанно повезло, что Родина направила вас именно в бронетанковые войска, гордость и элиту Красной армии. Я выражаю уверенность и надежду на то, что каждый из вас приложит максимум усилий, для того, что бы стать настоящим профессионалом своего дела. Партия и советский народ, с надеждой смотрят на вас, зная, что мир и безопасность страны в надёжных руках.

Молоденькие солдатики стояли по струнке, и, не отрывая взгляда, следили за своим командиром. Чувство гордости, и своей великой миссии переполняли их сердца, от слов офицера. Каждый чувствовал себя героем. Арсений и Ванька, стоя рядом, переглянулись и улыбнулись. По этому взгляду было понятно, что они оба счастливы.

– Напра-аа-ву, – прозвучала неожиданно команда.

Строй, нестройно повернулся. Кто-то, растерявшись, заметался, повернувшись в другую сторону. Послышался смех.

– От-т-ставить, – вернул их на исходную майор.

– Напра-аа-ву, – снова повторил он команду.

Со второго раза получилось лучше.

– Лейтенант, – обратился Стрельников, к стоящему в строю, молоденькому, только что из училища, командиру взвода.

– На приём пищи шагом марш, и далее по плану. Командуйте.

– За мной шагом марш, – скомандовал лейтенант по – детски писклявым голосом, показавшимся таким после команд и речей бывалого комбата.

Строй зашагал за ним, повинуясь его командам.

После обеда учебный взвод направился в своё расположение. Лейтенант скомандовал рассредоточиться по кубрику и приступить к подшивке подворотничков, раздав материал и нитки с иголками. Бойцы расселись по лавочкам.

– Эх, жалко Митьку не взяли в армию, сейчас бы с нами был, – с сожалением вспомнил про брата Ванька.

– Да ничего, чуть подрастёт, и через пару лет придёт, а мы его тут с хлебом с солью поджидать будем, – успокоил его Сенька.

За работой началось спонтанное знакомство.

– Что, кто откуда, хлопцы? – поинтересовался Арсений, нанизывая нитку в иголку.

– Я с Забайкалья, станица Семёновская, – отозвался краснощёкий, здоровый парень, пристроившийся рядом.

– Из казаков, что ли? – подключился Иван.

– Да, из казаков.

– И мы из казаков, – протягивая ему руку, улыбнулся он.

– Из сибирцев мы, будем знакомы. Я Ванька Беляев, это мой братец, Сенька Бандурин.

– Я Лёха Бурцев, – пожимая им обоим руки, представился забайкалец.

– Да тут братцы, почитай, добрая половина из казаков будет, – присоединился к знакомству ещё один боец.

– Так, хлопцы, али нет? – привставая со своего места, и оглядывая присутствующих, спросил он.

– Так точно, – ответил парень, стоявший возле окна, оперевшись на подоконник.

– Как по станицам постановление зачитали, так все в армию и хлынули. Я с Амура, нас со станицы шестерых в этот год в армию отправляли. Старики вот такие проводы закатили, – он показал большой палец, поднятый вверх.

– Век буду жить, не забуду. Всё, как встарь, говорят, по старым традициям.

– Да, проводы старики устроили как надо, – подтвердили его слова ещё несколько человек.

– А вот я, братцы, не люблю казаков, – вдруг прервал их воспоминания о станичных проводах боец со шрамом на щеке.

– Они маво батьку в девятнадцатом годе порубили, мне тогда три года было. Вот я с тех пор и сиротствую.

– Как звать тебя, друже? – подошёл к нему парень, стоявший у подоконника.

– Антоха.

– А я Прошка, Прохор значится. Прохор Фёдоров.

Он протянул ему руку.

– Маво батьку тоже в девятнадцатом убили, – продолжил он.

– И тоже сиротствую я, брат Антон, с трёх годов. Ну, что было, того не вернуть, думаю, тут у всех есть о чём погоревать. Но горевать нам нынче несподручно, мы теперь все красноармейцы, бойцы регулярной, Рабоче – Крестьянской Красной армии, и, как сказал наш комбат, Родина смотрит на нас, и мы её не подведём. Поэтому делить нам нечего, да и незачем. Верно я гутарю, хлопцы?