Алексей Серов - Жизнь не так коротка (сборник)

Пили как-то с Наташей чай на веранде, и Вера словно невзначай поинтересовалась:

– Ну и на когда назначено?

Наташа покраснела.

– Уже заметно?

– Заметно.

– Говорят, конец марта или апрель.

– У тебя все в порядке?

– Да вроде бы нормально…

– Ну и слава богу. УЗИ делали? Мальчик, девочка?

– Мальчик.

Вера скупо улыбнулась.

– Леня-то рад?

– Ой, рад. Полчаса по стенам бегал, когда узнал!

– Это хорошо. И как назвать думаете?

Наташа посмотрела на нее долгим внимательным взглядом.

– Я вот думаю – Павлом, – решилась Наташа. – А как Леня, пока не знаю.

Вера кивнула.

За эту зиму она стала крупным специалистом в садово-огородных делах, изучила всю доступную литературу и с нетерпением ждала весны, чтобы применить свои познания на практике. Она понимала: молодым будет не до того, Леня сможет лишь изредка приезжать и помогать ей – разве только землю вскопает, а дальше придется самой. Но теперь это было ей вовсе не страшно. Она не одна. Есть ради кого трудиться.

Годы потекли плавно и незаметно. Вроде только что дом отремонтировали – глядь, уже по участку весело забегал маленький мальчонок. На лето Вера полностью переселялась теперь на дачу, и Павлуша жил там у нее, как у Христа за пазухой. В городе – удивительное дело! – чуть сквозняк дунет – у ребенка уже сопли, кашель, а тут он босиком, под дождем – и хоть бы чихнул, загорелый весь, как азиат, стройный, умница, красавчик, все девки его будут…

На зависть соседу Николаю Вера выращивала на своем участке отличные урожаи. Разумеется, не одна выращивала, вместе с Леней и Наташей – но все под ее чутким руководством. А потому что по науке, по книгам, не абы как.

– Откуда что взялось в тебе, Вера, – говорил сосед, покачивая головой. – Ведь и не умела ничего. Полюбила тебя земля.

– Научиться при желании всему можно. А вот насчет земли… как тебе не стыдно было забор-то двигать, агрессор?

– Ну, ты мне этот забор еще двадцать лет вспоминать будешь, – досадливо морщился сосед и поспешно уходил.

– А ты как думал, – бормотала она ему вслед и внимательно оглядывала свою вишню. Да, пожалуй, можно уже снимать ягоды, делать варенье.

Накануне первого сентября Леня с Наташей уехали в город (завтра Павлуша идет в первый класс, дел невпроворот), а Вера обещала приехать с утра пораньше, не опоздать на такое торжество.

– Вы тут поосторожнее, теть Вера, – сказал Леня.

– Да кому я нужна, – Вера досадливо отмахнулась.

– Нам, – сказал Леня и уехал.

Часов в девять вечера она вышла на улицу, посмотрела в поле. Над извивами ручья уже встал легкий туман. С каждой минутой этот туман становился гуще и начинал растекаться из камышей в стороны. Растекался, растекался, пока не залил молоком все поле. Завтра похолодает. Как-то Павлуша там на школьной линейке стоять будет? Только бы Наталья одела его как следует…

Ночью пожаловали незваные гости. Наверное, днем высмотрели, что бабка тут одна осталась, сделать ничего не сможет, а соседи вряд ли прибегут, каждому своя шкура дорога. И чувствовали себя в чужом огороде вольготно. Посмеивались в сторону дома – дескать, бабулька, сиди тихо.

А Вера крепко спала, умаявшись днем, и не слышала ничего до тех пор, пока воры не стукнули сильно лопатой о ведро. От этого звука Вера проснулась и только тогда поняла, что происходит. Картошку у нее выкапывают! Люди, помогите!.. Да нет, что люди. Надо самой действовать.

Она вскочила с дивана и взяла вилы, стоявшие на всякий вот такой случай рядышком. Минутку подождала, пока глаза привыкнут к темноте, а потом решительно вышла на крыльцо.

Туман, почти ничего не видно. Несколько метров перед крыльцом, освещенным слабой лампочкой, и все.

Воры притихли в первую минуту.

– Кто это там балует? – громко спросила Вера, щурясь во тьму. Ага, разглядела два силуэта на картофельных грядках. Больше вроде никого нет.

– Иди, бабка, в дом да запрись на замок, – посоветовали ей с картошки. – Как бы не обидеть тебя ненароком.

Вера выключила свет и громко хлопнула дверью, давая понять, что все сделает, как ей сказано. Робкая старушка, дрожа, укрылась в хлипких стенах. А сама покрепче ухватила вилы и, выставив их вперед, медленно пошла по грядкам вокруг дома. Решила обойти врага с тыла. Пару раз чуть не упала, но каким-то чудом удержалась на ногах – шуметь сейчас было нельзя.

Мужик стоял с лопатой над картофельным боровком и ждал, пока его баба собирала клубни. Вроде все спокойно.

– Спряталась бабулька.

– Ага. И что эти городские так за свою картошку трясутся? В магазине же все можно купить. А у нас в колхозе ни денег, ничего… Жлобы! – сказала женщина.

Мужик внаглую собрался закурить, чиркнул спичкой… Увидев его кривой нос, мгновенно узнав, Вера пулей метнулась вперед. Мужик сейчас ничего не видит, ослеп от огня, а ей-то самой лучше момент и не придумать – воры как на ладони. Она с размаху выбросила вилы вперед, целясь мужику в ляжку.

Нечего здесь курить, это моя земля, гад ты такой!

Гнутые стальные зубья легко вошли в мягкое.

Понесся над дачами, участками и ближайшим леском лютый вой, мужик крутанулся на месте, вырвав вилы из ее рук, и взмахнул лопатой наугад. Вера почувствовала, как в голову ей ударила молния, чиркнула по лбу и правой щеке. Она упала на колени в мягкую землю, оперлась руками, а потом легла. Было больно и радостно – она слышала топот убегающих воров, и один из них сильно хромал.

Победа! Самая настоящая победа! И то ли показалось ей, то ли правда – над полями вдруг понесся колокольный звон. Частый-частый набат, такой желанный сейчас и необходимый. Откуда здесь колокол, удивилась Вера, до ближайшей церкви километров десять, да и ночь… Это же в рельс бьют, догадалась она. Люди здесь. Люди. Она не одна.

…Пистолет ему был совершенно не нужен, но он его зачем-то взял и купил. Газовый, почти боевое оружие. Предложили – и не смог отказаться. Видимо, что-то внутри пробудилось, потребовало отдать честные трудовые деньги за машинку, весь смысл которой состоял в фырканье гнусным газом, раздражавшим слизистую носа. Эта пукалка походила на настоящий пистолет, и в душе старика хищно взвыли древние боевые трубы, до того спавшие вполне мирно. Он и раньше ощущал нечто подобное, когда ему в руки попадал особенно удобный нож или подходящий обрезок арматуры, но с пистолетом теперь все это было не сравнить.

Впервые в жизни он взял пистолет, сжал его рукоятку, медленно поднял и, старательно щурясь, прицелился во что-то. Вдруг окружающий мир резко изменился. Мир стал сказочно прост и доступен, все его тайны растворились без следа. Все было можно, и все требовало присутствия человека с оружием. Первозданный, вечный хаос становился неожиданно упорядоченным под дулом пистолета. Человек понял, что уже никогда не сможет расстаться с ним. Все решилось мгновенно.