Ирина Ногина - А мы всё так же жизни главные герои

– Я фильм смотрела, – отвечает Зоя, раскачавшись, как следует.

Три взгляда вонзаются в неё. Потом Оля с Машей недоверчиво переглядываются. И тут Тамара говорит.

– Блин, я тоже хочу на качельки! Держи! – и швыряет Маше свою сумку.

– Ну вот, собственно, – закончила Маша. – Пока это отдельные случаи, но я вижу, как меня это затягивает. Я очень много думаю об этих детях, об их родителях, много с ними разговариваю: по телефону, по скайпу, при встречах. Мне хочется делить с ними их боль и тревогу, облегчить их страдания. А когда, девочки, удаётся спасти уже безнадёжного, казалось бы, ребёнка, – это такие сильные эмоции, что без слёз их невозможно пережить. Я и Соню к этому стараюсь приучать: она со мной ездит в интернаты, и уже дважды была в онкодиспансере. И Полину буду приобщать, когда она немного подрастёт. А вообще-то у меня есть мечта… основать благотворительную организацию. Это не так уж сложно, в принципе, но нужно много времени. Когда Полька чуть подрастёт, я надеюсь… – Маша умолкла, у неё в глазах закрутился барабан фантазии. Дзинь. Бинго. – Мне кажется, я успокоилась: уже много месяцев не ловлю себя на мысли, что мне чего-то не хватает, что нужно найти способ реализоваться. Ну, так не буду я работать. Ну, так не сделаю карьеры. Ну, так буду домохозяйкой. В конце концов, иметь возможность жить для своей семьи, всецело принадлежать мужу и детям – это классика. Честно говоря, у меня никогда не было особых амбиций насчёт профессии. У мамы – да. Она, не мне вам рассказывать, всегда имела подавляющее влияние на меня, и со стороны могло казаться, будто я ставлю себе большие цели. Но эти цели ставила мама. Я, конечно, заражалась и, кроме того, у меня не было альтернативы. Она – самый близкий для меня человек, – Маша сложила ладони и прислонила к губам. Закрыла глаза и покачала головой. – Слава Богу, что я встретила Серёжу. Он никогда ничего не требовал от меня. Вы понимаете, почему меня так потянуло к нему? Почему я немедленно, с первой минуты знала, что стану его женой.

– Этого я не знала, – облизнулась Лолита. – Что прямо с первой минуты…

Маша подняла плечи и усмехнулась.

– Я, может, и сама не знала. Да и не могла бы отдать себе отчёт, пока не убедилась, что мои чувства взаимны. Но сейчас никакие предрассудки не мешают мне в этом признаться.

– Как вообще у вас с Серёжей? – спросила Лолита с той сладковато-безмятежной улыбкой, с какою интересуются исходом, о котором заведомо известно, что он благополучный.

– Нормально, – кивнула Маша. – Ну, есть свои нюансы.

– Например? – насторожилась Лолита.

Маша вздохнула.

– Вот я вам тут рассказала, как всё замечательно у меня устроилось. И что все мои комплексы – от нереализованных маминых амбиций. А теперь думаю: наверное, не до конца это честно. Всё же мама есть мама. А вот Серёжа… Серёжа такой человек – на первый взгляд, он редкий молчун. А вообще-то он очень любит порассуждать, но лишь когда находит достойного собеседника. Так интересно говорит – я рот открываю. И вот, я понимаю, что всё больше только слушаю его. Сказать какую-то глупость – лучше уж молчать. Короче, я боюсь, как бы ему не надоели эти монологи. Я стараюсь делать всё, чтобы ему было комфортно, чтобы он был счастлив, но иногда вижу, что он как бы томится, и, – Маша потупила взгляд. – В отдельные моменты он не пускает меня к себе. Нет, Серёжа никогда не грубит, никогда не говорит мне, мол, оставь меня в покое, он очень внимателен всегда. Действительно. Но бывают случаи, когда он закрыт от меня. Не знаю, нормально это или нет.

– Это нормально, – заявила Лолита. – Естественно, у него есть свой мир… Было бы хуже наоборот.

– Вот и я думаю, что дую на холодное – приободрённо продолжила Маша.

– Я бы сказала, на лёд, – авторитетно кивнула Лолита, вытягивая шею и вместе со всеми заглядывая в прихожую, где грякнула входная дверь.

– Кто там? – зашептала Зоя, которой арочный откос ограничивал обзор.

– Ни с места – полиция! Руки за голову! – насмешливо рявкнула Тамара.

– Похоже, некто лёгкий на помине, – сказала Лолита.

– Это Серёжа? – спросила Зоя и стала нервно озираться, проверяя, ничего ли не вытаскивала из своей сумки. Убедившись, что готова на выход в любую секунду, она схватила вилку и принялась вычищать тарелку от остатков пищи. Набив полный рот и суматошно жуя, она подняла голову и встретила невозмутимый, который был бы ироническим, не будь он таким серьёзным, и был бы испепеляющим, не будь таким благосклонным, взгляд Тамары.

– Вот наша Лолита, – Маша, сияя, подвела мужа к столу. Лолита, глядя на него снизу вверх с ясной улыбкой, водила глазами по его напряжённо подтянутому красивому лицу с осинёнными пробивающейся щетиной щеками и подбородком.

– Тамара. Зоя.

– Я помню, – Серёжа кивнул Тамаре и перевёл ищущий взгляд на плиту.

– А Зою?

– И Зою, естественно, – Серёжа сдержанно кивнул в сторону Зои.

– Хорошо, котёнок, – засуетилась Маша, оказавшись возле плиты. – Прими душ, переодевайся и давай кушать. Я уже подогреваю.

– Только без подробностей, – ровным голосом попросил Серёжа и ушёл.

– Ничего себе он у тебя, – восхищённо нахмурилась Лолита, пока Маша воспламеняла плиту и жонглировала тарелками. – В жизни намного симпатичнее, чем на фотографиях.

– Да, – подтвердила Зоя. – Красивый парень.

– Такой, знаешь, – Лолита возвысила руку, подбирая слово. – Породистый. И серьёзный. Серьёзный – на сто процентов, – Лолита рассмеялась.

– У него очень строгий взгляд, – вставила Зоя.

– Скорее напряжённый, чем строгий, – сказала Тамара. – Он чем-то озабочен.

– Весь затурканный, – вздохнула Маша, присаживаясь за стол. – На работе устаёт. Домой придёт – в Интернет, новости читать. Он очень переживает.

– Ещё бы, – сказала Тамара.

– Он такой, что называется, мужественный, – словно не слыша их, продолжала Лолита.

– А ты всё не успокоишься, – Маша польщённо засмеялась.

– Такие мужчины сразу все женские взгляды собирают. Что-то в них есть (спокойствие? уверенность?): смотришь и сразу понимаешь – вот какому надо быть женой.

Маша мечтательно улыбнулась.

– А показать бы тебе его, когда ты рыдала из-за Донова, – звонко проговорила Тамара.

Все трое перевели на неё взгляды.

– Ты это помнишь? – продолжала Тамара с меланхоличной ухмылкой. – Безутешно: он меня не любит, жизнь кончена. Я ей: да вытри сопли, в сто раз лучше себе найдёшь. А она: мне никто не нужен, жизнь кончена.

– Ладно, ладно, – смутилась Маша. – Из-за Донова кто только не рыдал тогда. Даже Олька в него была влюблена.

– Была, – призналась Лолита. – Правда, недолго.

– Я не рыдала, – возразила Тамара.

– Естественно, он же в тебя был влюблён, – воскликнула Маша.