Ирина Ногина - А мы всё так же жизни главные герои

– Ничего подобного, – Тамара категорично качнула головой. – Зоя ему нравилась. Безответно.

Лолита бросила короткий взгляд на Зою.

– Знаки внимания он тебе оказывал, – урезонила её Маша.

– Это чтобы Зою позлить, – Тамара насмешливо покосилась на Зою, которая с отсутствующим видом раздавливала крошки на скатерти.

– Не сложновата ли интрига для подростка? – усомнилась Маша.

– Не для этого, – убеждённо возразила Тамара. – Там всё с такими переподвыпертами, – Тамара скрестила растопыренные кисти. – В этой голове.

– Тебе виднее, – согласилась Маша и добавила глумливо. – Ты с ним ближе всех была знакома.

– Не так уж близко, – парировала Тамара. – Но достаточно, чтобы раскусить этот типаж. Такой себе покоритель подростковых сердец. В молодости такие многим нравятся: чтобы был горячий, мутный и непременно псих. Потом мозгов наживаешь, конечно, и уже понимаешь, что для жизни другое требуется. Но тогда – ничего удивительного, что я, как все, на него повелась. Мне, конечно, хотелось верить, что это взаимно – когда он ко мне заезжал. Но меня-то не обманешь. Я быстро просекла, что это напоказ, пару раз увидевшись с ним наедине: у меня было ощущение, что я в театре и смотрю пьесу.

– Ты меня сейчас просто ошарашила, – сглотнула Маша. – Такие подробности выясняются. Я-то была уверена, что у вас была любовь.

Тамара хмыкнула и с широкой улыбкой посмотрела на Машу.

– И то, что он на Зою запал, я тоже почти сразу поняла. Никто этого не выкупал, кроме меня.

– Какие страсти, – поразилась Маша, переглядываясь с сосредоточившейся Лолитой. – И что, ты ему это предъявила?

– Конечно, но он съехал с темы. Тем самым подтвердилось. Н-да, интересно, до чего он дожился. Подожди, – Тамарино лицо осинённо вытянулось. Она метнула вопросительный взгляд на Зою. – Подожди, ты же с ним… Это же твой… Вы же с Доновым всё ещё общаетесь?

Зоя заторможенно кивнула.

– Серьёзно? – Маша загорелась. – Вы с ним…?

– Мы приятели, – поспешно созналась Зоя. – Иногда видимся, а так, в основном, в сети.

– Так расскажи же нам, – потребовала Маша. – Что он там?

– … Он окончил художественное училище. Потом философский факультет…

– Философский? И чем же он занимается?

– Сейчас он нигде не работает, – помедлив, сказала Зоя. – А занимается он сотней разных дел. Одно надоедает – принимается за следующее.

– А на что же он живёт? – ужаснулась Маша.

– На роялти.

– Он что-то запатентовал? – увлечённо спросила Тамара.

– Да. Он изобрёл прибор для ловли насекомых в труднодоступных местах. Заказал патент ради шутки, а штуковина стала пользоваться спросом у туристов и дачников, а потом за границу продали ноу-хау, так что Петя сорвал небольшой куш. В понимании многих это копейки, но ему хватает. От случая к случаю он продаёт картины. Например, пару месяцев назад ему понадобилось пианино, он продал четыре картины местным арт дилерам.

– Он не женат? – спросила Лолита.

Зоя покачала головой.

– Естественно, – вставила Маша. – Ну, а в целом как? Как он выглядит?

– Нормально, – Зоя пожала плечами.

– Ну, у него есть какие-то цели? Семья, там? Работа человеческая?

– Этого я не знаю, – Зоя поджала губы. – Он такой человек… спонтанный. Я не удивлюсь, если завтра он заявится с обручальным кольцом, и равно если будет балагурить до старости. А вообще, он производит впечатление очень довольного человека.

– Значит, как был психом, так и остался, – подытожила Тамара. – По женской части по-прежнему отказа не знает?

Зоя вздрогнула от собственного смешка и выразительно кивнула.

– А у вас с ним какие отношения? – вкрадчиво вмешалась Лолита.

– Хорошие, – возбуждённо хохотнула Зоя.

– Расскажи нам!

– Да нечего рассказывать. Ну, общаемся…

– Как близко?

Зоя поколебалась.

– Достаточно, чтобы сказать, что мы друзья. Приятели, скорее. Ну, друзья – приятели: где здесь грань.

– А Тамара не верит в дружбу между мужчиной и женщиной, – провокационно заявила Лолита. – Правда, Тамара?

– Не так категорично, как раньше, – снисходительно отозвалась Тамара.

– Ты же сама сказала, что Донову Зоя нравилась. Все предпосылки, – настаивала Лолита.

– Ну, согласись, что всё-таки не все.

Лолита умолкла, сверля Зою неудовлетворённым взглядом.

– Ты говорила о нём с гордостью, – констатировала она.

– Так и есть, – охотно признала Зоя и, приподняв брови, улыбнулась.

Солнце на бронзовых коленях. Волоски блестят, тонкие, белёсые. Муха среди них, как воздушный змей в колосьях пшеницы. Крылья переливаются. Сосредоточенно натирает смычки лапок. Взмах. Пацанский запах. Рука проходит рядом с её коленом, сгоняя муху. Чужая рука. Ещё более загорелая, чем колено. Ложится на чужой лоб сцарапать с него какую-то мошкару. Чужие губы кривятся в неосознанном пренебрежении к собственным прошлым и будущим подвигам. Такие непривычно крупные. Такие ничейные.

– Зачем ты её согнал? – Зоин голос, нравоучительно-дружелюбно-интересующийся. Как у маленькой девочки, которая спрашивает отца, зачем удочке требуется грузило. Умилительный и раздражающий.

Он. Косится сверху вниз, не поворачивая головы и прищурившись. Глаза выглядывают из карманов век: сами видят, но не показываются. Ресницы втрастопырку. Моргает. Смотрит непроницаемо.

– Укусит, – отвечает.

– Ты думаешь? – ужас, но разве мухи кусаются?

Фыркает со смешком, глаза включаются, сканируют, мерцают при сканировании. Глаза шамана – никаких тебе «ждите, процесс считывания мыслей выполнен на 68 процентов» или «зонд погружён, нажмите „разрешить“ для отбора грёзоматериала» – месят аналитическое тесто, сдобряя мантрами. Видит всё и потом воспроизводит, аранжированное на свой лад, выпячивает чужое считанное. Мухи, много мух, наэлектризованные волосы, ток зигзагами промежду них, разбухшие поры. Редко-редко освежающий порыв ветра. Передние лапки, цепляющиеся за волоски. Крылья, переливающиеся всеми цветами радуги.

– А ты думала, она прилетела, чтобы почухать тебя?

Донов. Его фамилия Донов. Из пятого-Вэ. Точно? В смысле, а как он выглядит? С острыми ушами. Но у того, вроде бы, не было… Это наверняка он. Донов. Зоя. Зоя Донова, пятый-Бэ. А Донов из пятого-Вэ – это ваш?…

Второй этаж. Коридор. Каменный пол. Батарея под каждым подоконником. Окна напротив каждой двери. Дверь в класс. Свеже покрашенная стена. Дверь в класс. Потолок. Свежая побелка. Дверь в класс. Медленнее. Стенгазета ко дню учителя. Слюнявые стишки. Групповые фотографии. Мерзкий почерк редактора. Изнасиловавшего высохший маркер, чтобы название смотрелось ярче. Дверь в класс. Длинный коридор второго этажа позади. Его до сих пор нет. Неужели ему интересны проповеди географички? Неужели ему не захотелось под любым предлогом вырваться из этой семинарии? Будь это Охрана жизни или Музыка, было бы понятно, что он занят морским боем или клабаром, но гейографиня не допускает полного беспредела. Правда, записки, если передавать по низу с внимающим лицом, чаще всего проходят. Кому он может писать? Пятый-Вэ – это… Лиза Гусева. Алёна Мирошниченко. Ещё, допустим, Катя Гуляк. Остальные уродины. Ах, ещё Юля Вдовенко. И Лена Кудрявцева. И вторая Катя… как её… Он может писать записки весь урок любой из них. Или каждой. А вдруг у них интересная тема? Флора Курильского архипелага? Дверь, дверь, последняя. А вдруг у него вообще другой урок? Ведь сегодня четверг? Лестница. Голубые перила. Каменные ступени. Широкие, невысокие. Удобные ступени. Третий этаж. А вдруг… Коридор третьего этажа. Дверь в класс. Слишком быстро дверь в следующий. Нельзя так торопиться. А вдруг, по закону подлости, именно в этот момент… А вдруг, понадобится журнал. Это на третьем в учительской. А если выйдет сейчас, успеет исчезнуть… Он быстро ходит. Площадка перед лестницей, скорее вниз. Спускаться намного прикольней, чем подниматься. Вприпрыжку. Хроменькая припрыжка. Тыг-дыг, пауза на взлёт, тыг-дыг – приземление. Жаль, что по лестнице нельзя спускаться в обе стороны, или выбирать, когда подниматься, а когда спускаться. Это можно было бы, если управлять направлением гравитации… Но если бы так, всё было бы… Нет, всех последствий не вообразить. Даже малой доли последствий не вообразить. Например, всем пришлось бы побриться наголо, иначе волосы стояли бы дыбом? Был какой-то глупый фильм про соединённые планеты с разной гравитацией. И что там было – не вспомнить. Лестничная площадка на втором этаже. Расписание. Четверг. Пятый-Вэ. Математика, физкультура, география. География – однозначно. А вдруг… она заболела, и у них замена… Второй этаж. Длинный-длинный коридор впереди. Посреди коридора створка двери плавно движется к стене, касается её негрубо и почтительно отступает на полшага. Сосредоточенный профиль под лохматой гривой вырывается из сонмища пятого-А. Дверь за ним закрывается. Поворачивает безразмерную свою башку, замечает и машет Зое рукой. Потом чешет в туалет. Костя Арбузов. Симпатичный парень.