Ю Же - Старание к старению. Некоторые экологии старения для тех, кто боится не как все

Целое поколение молодых людей не могло повзрослеть. Они были заключены в пространстве между Детством и Зрелостью. Последствия их неудачи трагичны как для них самих, так и для всего общества. Такое количество инфантильных взрослых людей беспрецедентно и в то же время типично для развитых обществ. Хорошие дети, умные, образованные, компетентные во многих областях, просто не выйдут из подросткового возраста.

(Джинетт Парис)

«Мама, ты такая у меня молодая ещё!» – популярнейшая реплика и в жизни, и в кино. Часто она играет полезную защитную роль. Подразумевается «слава Богу, у тебя ещё может быть своя личная жизнь, так отстань от моей».

Подросшему сыну надо сначала выползти из под теплого, но очень тесного порой материнского крыла, чтобы расправить свои перышки. А потом суметь избежать возвращения в Фивы к вечной царице Иокасте. Говоря матери «Ты такая молодая» порой подразумевается: «ты даже моложе меня», «отстань, устраивай свою жизнь».

Эта защита часто срабатывает. По крайней мере, она может быть полезной для сына, который признается равновозрастным, равно взрослым и отпускается. Но это ловушка для матери. Ибо она отпускает свою прежнюю роль, но не с прогрессом, а с регрессом. Для невестки она становится конкуренткой или подружкой (что также подразумевает конкуренцию). Также и с взрослой дочерью. Тут выходят на сцену все эти царицы-мачехи…

Допустим, сын сообщает маме о своей помолвке или выборе, а то и об ожидании ребёнка. Даже высоко психологически развитая, продвинутая женщина испытает шок. В семье кризис, роли меняются. Велик соблазн поддержки-сглаживания, пластыря. А надо бы пережить.

Если бы Эдип был нормально развивающимся нетравмированным парнем, он бы сказал Иокасте: Я вырос, убил отца и теперь буду править вместо него. Буду благодарен тебе за поддержку и чуть позже за помощь в воспитании внуков. Я также буду рад, если ты найдёшь мне отчима, согласного на роль деда.

В главе о детях, конечно, нельзя пропустить А. Грибоедова.

Тут по-другому: Чадскому 30, Фамусову 60. Тут старики так старики, хотя «Горе от ума» конечно не только об этом. Для меня это поучительное описание пришедшего в упадок социума, в котором власть(именно власть) держат старики, а молодые выбирают между приспособлением и бегством и в результате становятся не зрелыми, а скорее переростками.

Конфликт типичный для нашего общества, возникший очень давно. Думаю у этого гнилого зуба два больших корня. Во-первых, стариков у нас много, причём много давно, т.е. давно сохраняется соотношение… Во-вторых, ценностью является власть. И власть дороже, чем дети.

Если в восточном – иудейском и мусульманском мире ценностями традиционно являются мудрость и богатство как благосостояние, то у нас – власть. Тут мы при всех своих заявках на цивилизованность, куда ближе к дикой природе с её контролем в стае, чем любые туземцы.

Заметьте, богатство удивительно близко к слову бог и связано с возможностью удовлетворять потребности свои и чужие. Богатый старый еврей несёт в свою семью и общину возможность достойной жизни и развития, если он только вдруг не заболеет европейской чумой контроля.

Возвращаясь к предсказаниям оракулов и детям «несущим смерть», хочу порекомендовать исследование Елены Пуртовой (Ж-л «Юнгианский анализ» №3 Е. Пуртова. Пенелопа. Работа ожидания).

«Отец Пенелопы спартанский царь Икарий бросил её в воду, узнав пророчество, что она будет ткать саван отцу. Но стая уток не дала ей утонуть и помогла добраться до берега». И далее, когда Пенелопа выходит замуж: «Икарий очень не хотел расставаться с дочерью и после свадьбы, упрашивал зятя остаться в Спарте, затем долго шёл за их колесницей, умоляя Пенелопу не уезжать, но та низко опустила покрывало…»

Саван она, кстати, действительно ткёт, но свёкру и 3 года, чтобы отвадить надоедающих женихов, каждую ночь распуская свою работу.

Как видно, женская водянистая психика здоровее справляется с отцовски комплексом и насилием. Интересно также заметить мимоходом, что после смерти Одиссея и всех прочих отцов в этой истории совершается перекрёстный брак двух вдов на пасынках —сыновьях Одиссея, что отнюдь не воспринимается негативно. Очередной раз подчёркивается: мифы табуируют кровосмешение, как справедливо отметил Фрейд, и только.

Ещё один миф хочу упомянуть. У Греков на эту тему мне нравится легенда о Фаэтоне сыне Гелиоса и Клементы. Нравится своей неоднозначностью. Фаэтон – смертный сын великого Бога-Солнце. Выросши он заручается обещанием отца исполнить его желание, чтобы доказать родство, и просит прокатиться на его колеснице. Весьма распространенная инициация папиной машиной. Приятно, что не угоняет, а просит. Отец в ужасе, что уже дал слово. Он уверен, что сын погибнет и отговаривает его изо всех сил. Не получается. Тогда Гелиос даёт сыну подробные инструкции об управлении колесницей, а под конец рекомендует ослабить вожжи, чтобы кони сами пронесли колесницу по небу. Трогательная забота или высокомерное недоверие? Кончается всё плохо – Фаэтон разбивается, да ещё наносит большой урон и Небу, и Земле. Родители безутешны. История, безусловно, поучительная для подростков. А у меня опять вопрос… А что если бы Фаэтон по-своему попробовал прокатиться? Или вместе бы они поехали? Но это я про жизнь, а не про миф. Нереально, конечно. А с другой стороны это ведь и про право выбора. Фаэтон вовсе не стремится к смерти, отнюдь. Но он уже имеет право на то, чтобы его никто не ограждал. Если проследить за своим восприятием мифа (да и рассказывается он вроде так), то он о заботливом родителе и непокорном сыне, погибшем из-за… А ведь это тот же Икар. И миф м.б. о том, как смертный сумел хоть на миг да вознестись благодаря родительским возможностям и собственной «наглости».

Пока писала, спрашивала детей об их ощущениях перехода во взрослость. Старшая дочь сказала: «я почему-то вспомнила фразу «пока наши родители живы, мы все – дети». Интересно, как эта позитивная фраза приобрела кровавый оттенок в нашем контексте. Я прям-таки почувствовала страх, о котором пишу. Разрешение, если не на убийство, то на изгнание Эдипа.

Возьмите энциклопедию по биологии, и Вы сможете узнать, в каком возрасте становятся взрослыми и самостоятельными дети собак и китов, обезьян и гусей… У каждого зверя довольно чёткий и известный возраст. Но про себя мы этого не знаем. Даже по конкретной культуре. Может, потому и тоскуем об архаичной чёткой обрядовости. Интересно, что у зверья самостоятельность социальная предшествует обычно половому созреванию и является признаком «взрослости» (способность убегать или убивать, добывать пищу и находить ночлег- вот повод для сепарации). А у человека вроде наоборот: «Именно период от биологического полового созревания до социальной самостоятельности (по критериям каждой конкретной культуры) называют „подростковым периодом“» (Галина Бедненко) Видимо это должно служить доказательством сложности и продвинутости нашего социума. Служит ли? Может, это только потому, что социальность контролировать куда как легче, чем сексуальность?