Алексей Макаров - Ты нужен всем нам (сборник)

Грузчики, пощёлкав языками, взяли 25 рублей за выгрузку, зацепили за колёса моё приобретение и перенесли на причал. Инночка вынесла оставшиеся вещи и…

Двигатель работал бесшумно. Прогрелся. 1-я, 2-я, 3-я и мы выкатываемся из порта. Я ещё не совсем почувствовал машину, поэтому вёл её осторожно. До дома доехали быстро. Выгрузили вещи и тут, моей единственной и ненаглядной, вздумалось съездить на базар. Ладно, поехали. Мне и самому хотелось поездить. Быстро накупили всего, на что упал взгляд, и тут очередная мысль была выдана моей женой:

– Знаешь, мне через неделю на права сдавать, давай я потренируюсь на нашей машине в безлюдном месте, – предложила она.

Я возразил, что сдавать ей придётся на «Москвиче», что руль с другой стороны, но все доводы были бесполезны.

– Ладно, поехали, – неохотно согласился я.

Выехали на шаморовскую дорогу. За Горностаем Инночка села за руль. Сначала тронулась рывком, потом уже плавней, переключилась на четвёртую скорость. Под музыку Поля Мориа, в теплом салоне ехалось прекрасно. От возбуждения Инночка раскраснелась, стала ещё красивее, и сердце моё успокоилось и растаяло. Остановились, чтобы снять верхнюю одежду и шапки. Сложили их на заднее сиденье, и вновь она тронулась легко, плавно набрала скорость и под эту музыку ехалось бы, да ехалось…

– А что это за жёлтая полосочка на спидометре? – как бы невзначай спросила она.

– Когда стрелка её достигнет, то зазвенит колокольчик, – объяснил я, напряженно вглядываясь в дорогу.

– Давай попробуем, до колокольчиков? – озорно предложила она.

– Давай, только дальше. Там ровный, длинный участок дороги, – бездумно ответил я, – Только я сначала пристегнусь.

Вот и этот участок. Двигатель заурчал натужнее, стрелка поползла к отметке 110 км/час. Колокольчик зазвенел:

– Работает! – радостно воскликнула она.

– Сбрасывай газ, – я едва успел сказать эти слова, как спуск закончился. В конце его была замёрзшая лужа, а дальше на 2–3 километра была ровная дорога и ни одной машины.

Машину на луже бросило влево.

– Ой, что это? – закричала Инночка и закрутила руль в сторону заноса («Ниссан» был переднеприводным), потом беспорядочно вправо, влево. Машину развернуло поперёк дороги и выбросило на правую обочину. Бабах. Тишина и темнота…

Та-ак, значит жив. Я пошевелил пальцем на руке. Хо! Шевелится – нормально. Что это за запах? Аптечка что ли разбилась? Но тишина и темнота. Боюсь открыть глаза. Да они, по-моему, и не открываются. Да нет. Одно веко приоткрылось, и в щелку я увидел белый потолок. Ого! Я в больнице что ли? И тут рядом голоса. Один, видимо пожилой женщины. Другой, вроде бы девичий.

– Этот-то всё также, а у того с той недели начались какие-то изменения. По-моему в лучшую сторону. Я просматривала сегодня диаграммы, на них это заметно.

Ага, тот – это значит я. Значит уже больше недели я здесь. Вот дела. Бабахнулись, значит неслабо. А где же Инночка? Что с ней? Как бы всё это узнать?

– Смотрите! У того что-то на осциллографе забегало!

– Да, недаром вчера были какие-то пики.

Слышу, подходят ко мне. Кто-то склоняется надо мной. Запах тонких духов и хороших сигарет.

– Голубчик, а Вы не притворяйтесь. Откройте глазки.

Эх! Не надуришь этих врачей! Пришлось один глаз приоткрыть.

– Здравствуйте. Ну, вот и молодец, выкарабкался.

Пытаюсь что-то сказать, но ни черта не выходит. Даже зло берёт!

– Катя, смажь ему рот. По-моему, он не выкарабкивается, а взлетает, Так, его дела пошли лучше, – она смотрит на ленту осциллографа.

Ощущаю во рту прохладу, свежесть ментола, губы, уже не как камни, вроде, в них даже пульсирует кровь. Открываю слегка глаз. Доброе, участливое лицо женщины, чем-то напоминающее мать, опять надо мной. Ах, вот она какая этот мой врач.

– Ну, вот и хорошо. Открывай, открывай свои глазки. Второй тоже. Ты же мужик. Давай, действуй!

А, знаю я ваши штучки. Всё-то вы подбадриваете, стараетесь надурить, а тут может быть, обрубок какой-то валяется. Обрубок ли? А ну, если я шевельну ногой? Ого! Пальцы на ноге зашевелились. А на второй? Тоже шевелятся. Значит, руки, ноги есть, башка прилеплена. Всё. О’кэй. Живу! Но где же Инночка? Сквозь туман слышу ещё какие-то ободряющие слова, но я их не слушаю. Концентрирую мысли, например, на пальце. Шевелю – нормально. На другом. Шевелю – нормально. И так контролирую все части своего тела. Боюсь только открывать глаза. Ну да ладно, чёрт с ними, не скиснут. Давай попробую. И второй открывается. Вижу свет, улыбающееся лицо врача и медсестры.

– Ну вот, молодец, а теперь на сегодня хватит. Отдыхай. Катя, сделай ему обычный массаж и подкорми. А то ведь отощал за четыре-то месяца. Да пусть спит.

Мама дорогая. Четыре месяца я тут валяюсь!!! Вот это бабахнулись. Но где же Инночка? Что с ней?

– А ты, дорогой, пока ешь, спи. Скажу твоей жене, чтобы завтра пришла, а то она тут все пороги пооббивала. Иногда я позволяю ей посмотреть на тебя.

Чувствую в животе какое-то наполнение. Ничего себе! Это они меня через трубку во рту чем-то нашпиговывают.

Ну, слава Богу! С Инночкой всё в порядке! Я её, мою золотую, завтра увижу. Она посмотрит на меня своими изумрудными глазами, улыбнётся и голосом, непередаваемой нежности, спросит: «Алечка, ну как ты там?». Быстрее бы завтра. Что-то мягкое обволакивает голову. Я куда-то лечу. Но бабаха нет. «Значит, засыпаю», – промелькнула последняя мысль…

Опять голоса. Те же самые. Открываю глаз. Исподтишка подсматриваю.

– Давай, давай и второй открывай, нечего симулировать немощность. Давайте, девочки, сделайте-ка ему хороший массаж и приподнимите его.

Если просите, то открою. Открываю оба глаза. Стараюсь оглядеться. Шевельнул головой. Нормально. А ну-ка ещё раз. Получилось. Отлично! Потом спорт и бег сделают своё дело. А сейчас мне бы всё только слегка расшевелить. Чьи-то руки начинают массаж ног. В ступнях щекотно. Хихикаю.

– Смотри, он уже смеётся, – слышится радостный голос от моих ног.

– Значит завтра побежит, – уверенно говорит врач.

Но иногда эти руки доставляют и боль. Но я терплю. Поднимается голова. Теперь я уставлен не только в потолок. Вращаю глазами справа налево, потом наоборот. Три женщины – все улыбаются. На той стороне лежит какой-то ханурик весь в проводах. Вообще-то, я от него, наверное, мало, чем отличаюсь, но уже чувствую своё превосходство над ним, другим.

– Ну что же. Выглядишь молодцом! Причешите его, девочки. Руку-то хоть сможешь поднять, герой?

Пытаюсь это сделать, но что-то она, какая-то ватная. Раз, другой, ещё попытка. Рука едва оторвалась от одеяла, но тут же упала. Пытаюсь сказать что-то, но не получается.

– Не перенапрягайся. Пока не надо. Тебе после такого сильного сотрясения теперь надо всё делать осторожно, постепенно. А пока есть потеря речи, возможна амнезия.