ОАЬ Dattatreya - Xbcnjt Космическое Cjpyfybt. Муравьи под звездами

– Ты что-то сказала? – произнес безукоризненным пританцовывающим тоном сгорающей звезды Шозир.

– уфф, засунь себе мороженое свое в нос, щщенок. Мог бы руку даме подать, – вытирая грибы с клюва пролепетала курица.

– Лейкемия зеленая, ты знаешь что в этой банке? – показывая на молоко высокомерно произнес Шозир.

– Да подавись ты собой, белый негр, – пытаясь встать на ноги продолжала Гвена. давай расскажи мне еще как космические корабли твоих предков бороздили просторы вселенной.

– Дочка, это моя кровь. Последний отец дал мне силу пить свою кровь и носить в этой банке. Здесь вся сила всех существ прошлых миров. Пока ты болтаешь я могу тебя убить одной каплей!

Гвена подошла к Шозиру и клюнула в левую ногу из красных лепестков роз. И у мальчика оторвалась голень. Упав, но удерживая молоко в руках он продолжил свои угрозы. Но пьяная Гвена разбежалась и прыгнула в банку с молоком. Ветками Шозир врос в банку и вслед за курицой начал сквозь стекло впитываться молоком, постепенно превращая его цвет в прозрачный. Здесь появилась улыбка с усами. Звезда расширялась.

Финиплиновый носок

На припаркованном у громадного зеленого дивана перед деревом стоял такой же зеленый «ягуар». Кто бы знал, но именно на нем был украден знаменитый портрет Да Винчи, который тому подарили древние греки, когда Леонардо был чист. Весь смысл тогдашней трагедии заключался вовсе не в систематичности, которой тогда с таким почтением следовали, а в элитарном мышлении за пределами разума. Этот ягуар был своего рода подсказкой на все ускользающее время, и жизнь уже не казалась столь бессмысленной. Позади дерева лежали кислые яблоки, разбросанные правительством. Оно перестало существовать, но продолжало желать участвовать в том, в чем мало разбиралось, как впрочем и во всем. Грязные ее руки были повсюду, и что уж говорить о яблоках, к которым мог не прикоснуться только самый спокойный человек. В лобовом стекле вертикально торчал черный носок.

22 апр в 22:04

Волосатый

Андрей вышел на перекресток семи дорог. «Что за чушь – этот мир» – подумал Андрей и уронил специально монету из 4-х монет. каждая из монет упала в пространстве возле одного из воробьев. Андрей сел на запыленную человеческими страданиями дорогу, по которой не ездил разве что главный врач села Оплеуха. За тонкой ширмой сознания Андрея ютились деревья. Они о чем-то шептались и Андрей не мог идти дальше, он нервно тряся руками и мотая головой с криками бегал между поворотами на каждую дорогу. Монеты продолжали удерживать воробьев и это было плохим знаком, обычно, в хорошем мире монеты растворялись, это означало что мир чист и впитывает себя, но здесь монеты висели и воробьи были застывшими. Внезапно через голову Андрея стал течь сок жизни. Это были треугольные потоки из неясных точек, темные, похожие на скукоженные черные пальцы после долгого секса с проституткой в заброшенной гостинице в каком-нибудь штате Арканзас, где всю ночь попы играют в колокол и на утро тысячи мертвых сусликов лежат вдоль дороги, а некоторые даже уложены в виде стрелок по направлению на восток. На выходе потоков образовался купол, горизонтальный купол с женскими наконечниками. Андрей вспомнил о чем его предупреждали – купить сирени на 1 сентября и засунуть сельскому учителю в жопу, но по местным правилам это было ничем иным чем нечто иное. Монеты упали, воробьи разбились, сирени не было даже в ближайшей стране.

Подошел поезд и Андрей запрыгнул в него только наполовину, частично он не хотел ехать, потому здесь было его родина, родина его сознания, он верил, что все, что так близко его сердцу должно жить, колоситься, развеваться на ветру, на ветру именно этого перекрестка, ветру, который исчез в момент своего возникновения, и это Андрея будоражило. Ему уже не было дела до всего этого мирского, земного и сытного, он думал о далях, о безграничном мышлении, о том, что его ждет жена, дочь, сын дочери и брат отца. Сестра снохи умерла год назад, они исчезла когда ушла собирать грибы в трущобы, в эти застройки, где люди размножали гиконов. Но Андрей превозмог ожидания семьи и все-таки закинул оставшуюся ногу в поезд, две ноги чувствовались лучше, хотя о какой чувствительности можно было говорить, если он уже 2 года не смотрел кино. Одолеваемый пагубной страстью к алкоголю он подошел не спеша к проводнику и попросил бутылку коньяка. Пить было тяжело, но хотелось чего-то новенького, почему бы этим не быть коньяку, чистого светлого напитка. «Довольно сносно, дьявольски сладкий» – подумал Волосатый обормот из соседнего поезда, глядя на Андрея. Тут же у Андрея исчезло желание жить, он почувствовал что сквозь него просовывают насахаренный меч и при протыкании туловища он видел на клеточном уровне как на обратной сторону тела меч вырывает все его желания – на краю висела похоть, дальше шли остальные грехи. Андрей знал, что меча нет, но он его чувствовал. Чтобы удержаться он переместил точку сознания в момент до того места на дороге, где застыли монеты. Он стал омываться состоянием когда почувствовал крылья неба, когда на Земле не было людей и он стоял голый под небосводом и чувствовал внутренними глазами пространство всей планеты, будто он ее обнимает. Меч стал выходить из тела мягче. Волосатый улыбался и достал сигарету. «Сладкий, повезло сегодня» – подумало существо в красных коротких шортах.

Андрей начал думать о мире, о том, как сюда попал, как имел разные возможности уцелеть в нем, как у него было тысяча шансов здесь выжить, но что-то не получалось. Было хорошо, легко внутри, но он понимал, что погибает. Руки его стали светиться и постепенно исчезать. Не чувствуя их Андрей отчаянно попытался перевернуть сознание. Как в детстве в воде делал он сальто. Волосатый выронил сигарету. Выпрямился, трусы сжали его тело и начали всасывать его внутрь. Андрей вспомнил вкус женщины и стал полностью неуловимым и размягченным. Волосатый потерял его. Андрей на большой скорости превращения проник в рельсы и сквозь землю перетек в другой несущийся поезд. Волосатый сидел прижатым к полке, двое охранников порядка растягивали его сущность, и Андрею ничего не оставалось кроме как отправить его обратно в музыкальный трек. Волосатый сжался, напрягся и превратился в трек. Теперь улыбался Андрей, его возможность была реализована, на все семь дорог были нанизаны существа и толпа рукоплескала.

Бизнесмашины

– ты кто такой?

– я писатель, я создаю реальности.

– а я сумасшедший, я раздеваю писателей. залезай в гроб.

Княжное эго

Князь Игорь зашел в маршрутку, держа в руке ранец, набитый марихуаной и кукурузными палочками. Протиснувшись мимо чуть оттопыренной из-за лардоза попки худенькой Ирабель Адмани он быстрым взглядом оценил, что помимо его в маршрутке еще несколько человек. Там, где он решил сесть – в задней части, где троны стояли в два ряда напротив друг друга было еще трое представителя каки-то других рас. Один облакатился черствой рукой реального пацана и смотрел в окно на убегающую к канскому фестивалю на запад дорогу, другая была собирательным лицом всех русских женщин, которые не реализовали себя к 50-ти 60-ти 70-ти годам, умерла и о ней никто не вспомнил, и слева от него сидела еще вкусно пахнувшая и, вроде бы, даже способная на романтические отношения девушка с сумочкой из кожи чиновников России. Игорь положил ранец справа, чтобы не вызывать подозрения, что он дорожит тем, что украл на рынке у индийского мальчика, когда тот помогал перевязывать сестре лицо после ударов о черешню. И тут в его мозг поступило сообщение. «Ты должен понравится им троим». Такого поворота князь не ожидал. В портфеле было явно меньше чем на это сообщение. Разве что после… Но он еще даже не начинал. Как было понравиться всем. гопота, мертвая женщина и баба в трусах из шелка, о котором раньше даже королевы мечтали. Князь стал усиленно вспоминать мантры, но так, чтобы вибрации не выходили наружу. В ноздрю влетела муха и женщина самая старшая после князя, которому как казалось ему было больше тысячи лет, с отвращением отвернулась. Кто-то пернул, запах распространялся по маршрутке со скоростью с которой почтовые голуби несут важные сообщения королям мира. Игорь не мог подозревать в этом грудастую, потому что не могло быть все в ней плохо. Зная характер распространения разных видов пердежей Игорь предположил, что это дальше, чем кажется, то есть от прилипшего к окну пацана. Голос напомнил «Сосредоточься, настройся на волну каждого». Игорь попытался обнажить разум, очистить его, пусть трава была еще в ранце. Сначала он стал представлять как он кормит мужа каждый день, как стирает трусы, как ходит в церковь, как переживает, что люди злые и тупые, он все это чувствовал, он даже почувствовал, что скоро месячные. Затем он почувствовал себя очень расслабленно, видел маршрутку зловонной и никчемной, но необходимой для перемещения, он чувствовал, что у него есть парень, и что с ним как-то так. Третье переживание было сонным и в голову лезли матершинные слова. Тут он ощутил как ранец ментально удаляется из его сознания, он почувствовал, что ранец так далеко, что он не достигнет его никогда, но главное, что ему перестала быть важна эта вещь, чувственно он знал, что может взять ее в любой момент на любом расстоянии. В этот момент в него стали входить три человека хромая причитая и глумясь над всем в мире. Игорь чувствовал как его ранг князя спадает с него, он увидел себя лежащим в воде, кулон с выбитыми на золотой пластине буквами «всепоглащающий» стал тонким и падать на дно водного пространства подымая Игоря вверх.