ОАЬ Dattatreya - Xbcnjt Космическое Cjpyfybt. Муравьи под звездами

– За праест передаём там!

Игорь увидел первое прикосновение света к нему. Поездка складывалась благоприятно

Созвездие Ориона

Степан выбирал между тем, кем стать – учителем скороговорок, беллетристом, убийцей, танцовщицей поневоле, беглым трусом, кришнаитом, специалистом по изготовлению несуществующих ключей, переводчиком мошонок, клиперклейстером, бонтриером, системным волосом, быстрым рабом, сладким вороном в третьем поколении, дельфином лысого президента, накаченного исламом, искусственным художником, мастером массажа для бобслеистов, незаурядным велосипедистом бытия, барином экклезиаста, яблоком для человека, желанием совокупляться, дурой-мужиком, защитником собак. Между тем, моча от 3 литровой бутылки пива закончилась и наступила пора отходить от забора психушки с нависающим над ним созвездием Ориона.

Наркоманы в наушниках

Триста спартанцев одетых в Найк бежали в гору, когда я прогуливался по лесу. Изо рта этих зожевцев торчали бутылки с водой, ключи от дома, а к ногам были привязаны золотые кольца любви. Играл Вектор Холд и бег выглядел довольно бодрым, бег одушевлялся и выходил из человеческого, человеческое здесь вообще исчезало. Вместо человека была куча торчащих проекций, желаний, целей, и все они двигались, шевелились и выглядели живыми словно червяки в небе. Я побежал вместе с ними, чтобы обогнать и посмеяться пока они будут во время бега пропускать самое главное. Мой бег не был бегом, ведь я остался на том месте, на котором решил обогнать их. Мог бег представлял из себя пространство признания и этих потерянных существ, я оберегал их. И здесь произошло главное. Внезапно изнутри моего тела выпал громадный деревянный крест с гвоздями, из моих рук и ног текла кровь и я видел со стороны, что продолжаю бежать. Кровь текла реками и спартанцы-наркоманы уже путались в своих шортах, наушниках, своей саморекламе, давились жижей своих побед и наивности силы. Моя кровь была сильнее всех их представлений о мире, которые заставляли их бежать. Тело постепенно исчезало и вместо него я видел как бежит моя мысль о себе. Забежав легкими большими прыжками на вершину моя мысль обо мне стала наблюдать что куски тел, вещей, непонятных структур ума кружаться вокруг общего центра. Я постепенно просыпался и выходил за пределы иллюзии. Мне явственно открылось, что все, что как мне виделось являлось мной на самом деле было прокрастинацией древнего погруженного в себя торнадо.

По

Однажды ехала машина. А за ней шла девушка в голубых лосинах. Мне стоило бы сообразить как именно ехала машина и где относительно нее шла девушка. В тот момент я находился на самом длинном этаже небоскреба, уходящего прямо внутрь планеты. И в этот же момент я знал, что все, что я видел, было создано для того, чтобы я знал именно это. Все, абсолютно все существовало вокруг этих бешеных ветров, дующих в каждую секунду в непредсказуемом направлении. Уже сейчас я находился в будущем несмотря на то, что мое зрение видело и четко отражало знание, которое мной обладало. И тут же я вспомнил, что за будущим кроется что-то еще. Мое замурованное в бетон тело постепенно начинало сопротивляться разуму.

Мокрый палец

Я сидел на корточках обнаженным посреди молчаливых скал и отдаленного стука молотка возникающего человечества. Мои руки были среди летающего первоначального воздуха, им я и был. Вот передо мной сухая глина. Я плюю тянущейся слюной на нее и пальцем размешиваю. Я – человек. В этот момент ко мне приходит озарение. В точности видно, что преобразованию нет конца. Тогда я останавливаю процесс и наблюдаю как размоченная глина иссыхает и выветривается пока я сижу и слушаю звук молотка следующие 10 миллионов лет. И вот, в этом месте, где я сижу уже нет ни молотка, ни глины. И от человечества нет и следа, и памяти, что оно было здесь, рядом со мной и моими деревьями на фоне серого неба.

Циклотиновая параллель

– Ты видишь тех трех маленьких богов, сидящих на облаках и создающих слова? Эти слова мы потом используем в том, чтобы управлять людьми.

Святой

Петр впервые решил поджечь церковь после сна с буйволами. Вечером он вдоволь наелся так чтобы не мог дышать. Икота была достаточно сильной, но дышать он еще мог. Еда не лезла наружу, поэтому можно было двигаться и дойти купить в ближайшем ларьке коктейль молотова. Но киоски были закрыты. Память его немного подвела, график работы был с 10 утра до 19.00, а было уже 00.00 минут. Ему показалось на секунду, что это нечто необычное, что теперь он начнет новую жизнь, что это некое обновление его внутреннего мира. Это был всего лишь один из знаков. Икота ему ни о чем не говорила, хотя была ближе к мозгу чисто технически. Но Петр был гуманитарием по образованию, он был педиатром. Странно было осознавать себя одновременно и педиатром и отходящим от традиций необычной религии – левославного сатанизма. «Как меня вообще занесло в этот бред?» думал Петр. Да еще с таким именем. «Это какая-то ирония» не унималась фантазия Петра. «Надоели голоса» – устало думал педиатр, шагая от закрытого киоска вдоль бани «Бодрость». Пиная мокрые осенние листья он думал как осуществить поджог своей традиции и тем самым выйти из нее. Самосожжение ему не приходило в голову.

После бани раздалось гавканье собаки в клетке. Петр вспомнил, что он недавно покушал и вроде все неплохо, но мысль быстро улетучилась. Будто ее и не было. Дома валялись коробки от обуви прямо на входе и много вонючих восточных палочек для снятия стресса и отпугивания демонов. Впервые Петру увиденное показалось несуразным. «А это может быть утонченно» – пришла очередная мысль педиатру. Недолго наслаждаясь возникшей идеей петр собрал все коробки, все свечки из индийского магазина «Бхуми». Постепенно его имя уменьшалось и значимость пребывания себя в этом мире ему виделась менее размытой. Он в точности знал, что все, что он вскоре создаст будет очень красиво.

Пройдя миом собаки в клетке, стоянки и бани, петр увидел проезжающую слева машину с двумя целующимися лесбиянками. «Они ведь не обязательно должны быть лесбиянками?» задумался продолжая идти петр. «А если бы она лизала у нее, тогда?» Член петра стал медленно набухать, но все внимание было сосредоточенно в большей степени на коробках и запахе твердых благовоний. Огонь привлекал своей внутренней страстью. И) (уй удалось усмирить. Вспомнив старую белую Хонду Сивик, в которой ему удалось заметить происходящее, петру стало тошно, что такие машины еще существовали. От них несло холодом, и гнилостью, словно сборища стариков на встрече выпускников.

Внезапно рядом с церковью левославных сатанистов петр увидел стоявший уазик с синими полосами – сомнений не было, это были те самые епископы Евсений и Левиантон, любящие часто по ночам созерцать 3 перекрещенных креста, являющиеся символом церкви. Обычно на это уходило минут 5, дальше организаторы ехали заказывать пиццу и кататься на своих байках. Петр ждал, ноги мерзли, желудок немного начал урчать переваривая курицу с солеными огурцами и нежным соусом с майонезной основой. Кусочки колбасы и сухарики, покрошенные в соус добавляли изюминки. О банановом торте с миндалем и яблочным джемом, накинутом сверху мозг умалчивал, он только начинал опускаться.