ОАЬ Dattatreya - Xbcnjt Космическое Cjpyfybt. Муравьи под звездами

Уазик не отъезжал. петр постепенно начал сомневаться в увиденном. вспомнился Кастанеда с его палкой-змеей, но ведь петр отчетливо видел уазик и синюю полосу. Подошедши ближе петр был вне себя от изумления. вместо уазика стоял киоск с мороженым. Петр тут же вспомнил свое детство, воскресные похождения с родителями в кафе, манты, чай и в самом конце мороженое с шоколадной крошкой. Снова зажурчало, руки мерзли, была осень.

петр злобно плюнул на колесо киоска и ментально на воспоминания, свою грусть, родителей, школу, педиатрию, и церковь сатанистов. Легкий ветер нашептывал «Быстрее коробочки раскладывай, поджигай свое гребаные палочки и накручивай отсюдова, потому что скоро приедет уазик с синей полоской, ведь ты его типа не случайно увидел». Многогранный голос ветра вконец сбил с толку петра и он вскрикнул «Бляяя8ь, да когда это все закончится?». От крика залаяла собака в клетке, думая, что насилуют мужчину. петр взял себя в руки и понес коробки ко входу с изображением в темноте иконы внутри иконы. Раскрыв каждую коробку петр аккуратно и красиво поставил внутрь по свечке-палочке и зажег. положив взрывчатку в каждую коробку, петр растянул шнур на безопасное расстояние и сел в кустах наслаждаясь звездными огоньками тлеющих в темноте палочек на фоне входа как казалось в преисподнюю.

– Красиво. Услышал голос за спиной петр. «И действительно» – внутренне откликнулся он же как ему показалось очередному своему голосу.

– Когда рванешь? продолжал голос за спиной «Еще немного посмотрю» – продолжал откликаться педиатр своему любимому голосу.

– Я спрашиваю, – голос стал кричать, – когда ты собираешься все это снести? Сзади стоял мужчина с синими погонами на плечах и поодаль курила полноватая женщина с такими же погонами. Петр вгляделся в женщину озадаченным взглядом.

– да не волнуйся, это Нирдош.

– что? – обезумев перевел взгляд петр на полицейского?

– сигареты индийские, мокроту отводят. А церковь можешь не взрывать, ее вчера продали, будут делать внутри мажорный фитнес клуб. Только для буддистов. Так что иди высыпайся и становись буддистом. Хахахаха.

Петр встал с колен, на которых наблюдал церковь и пошел домой. Торт начал опускаться и постепенно перевариваться. Внутри стало чуть теплее и сразу почему-то вспомнились ласкающие друг друга лесбиянки в Хонде Сивик. Теперь спорткар другого измерения пах нежностью и спокойствием. Петр прошел мимо бани с надписью «Бодрость» и закурил подаренную полицейским скрутку Нирдоша. За темнотой появлялось утро, первые ранние птицы начинали создавать новый мир, природа медленно растворяла петра.

325

В одной ветке родилась девочка с трехстами иголками, он была швеею и любила мочится в небо. Часто в ее голове бегали муражки, и она шла голосовать за себя. На обрыве, где она жила ее ждал гусь и ногой сбрасывал кусочки обрыва вниз к Лесе. Пар так растворял небо, что зимой у девочки в дупле было безмятежно. Голова ее зрела и вот пришла пора злых. Гусь стал разнузданным и начал петь ада мистер бриз, анивэйэними колд а аннам, а кэй вонеки спана фэн, ин джистефа… Щетина была против и стала рыть на голосовании зрелость. Кто? Нет. Девочка сопротивлялась, но кончила. 609 дней спустя родился звук. Дмитрий, выйду. Выйду – так он думал. Но левый. И так было всегда. Иван Грозный все не был сумасшедшим, ведь каждый находится в состоянии нарушенного сознания. Девка была не дурой, навязала на ветку зной и ляпнула глупость, просто знала. Потом поставила снова, нажала и вышел лор. У кого тут с ушами проблемы? И или с горлом? И гусь запел пэдэк фэйс, момумент ин инкредбл пис фо лорес… прозвучал вытрел и появился Генри Миллер, он был как ни кстати и решил уйти. Он был мудрым человеком. Был – это был знак. Гусь это знал и потянул время. Левизна растворилась и все стали лопаться. Корявый выстрелил и земля потекла вниз. Стоп! Что? Да заново возьми ее, в правую руку кур, в левую да. Генри Миллера тянуло вернуться, он знал, что добавит колорита любому идиотизму, так сказать, сделает его незаметным. Постепенно, да, кино. Тупжэ пригнулся и иголки проникли в кровь зайцу, прекрасная нежная кровь высокородного тучного зайца-прелюбодея красовалась на закате обнаженной тушкой зрелости. Заяц был горд за свою дочь, она ведь дала ему гуся, веревку, в конце концов – в этом был смысл его жизни – продолжать? Так думал автор, заяц, девочка и Генри Миллер – все они дрочили на смысл жизни и в этом даже было что-то прекрасное – думал Бог. «Неужели я так могущественен…» лилась была мысль миксера, перерабатывающего очередную книгу. Это была 325 эра стэра ликвидации пространств.

(далее следуют 2 рассказа, созданные в поезде Екатеринбург – Новороссийск), 2017г.

1826

Иисус сказал «Я – колечко».

Здесь было три идеи. Лежа вверх головой с карандашом на бумаге, упирающейся в третью полку сна женщина пропела «ааа». Между тем всем было стыдно от необычной ситуации в Екатеринбурге. Мальчик всех кровей забежал в фиолетовой куртке с зеленым треугольником в области сердца. На церкви была надпись «Vodka. Стерильный отрезок».

– Не знаю, что это, но дайте мне одну! – очкарик из преисподней дала сдачу.

– 5 монет со стоимости свечки.

– Наверх иди!

Я пробежал по ступенькам. Душа радовалась.

Второе. Звонил телефон девочки с родовой хромосомной косичкой и она не знала этого. Подумала и села. Засмеялась. А потом смотри 8 часов что ли? Наверху я не стал креститься. Я был первой Кали, которая шагнула в золото обмана. Внутри творился страх: фитнес инструкторы делали все дела на свете – комфортно пили L-карнитин, фоткали сеть животных, и через огромные окна хорошо ориентировались в сырокопченой да\нет колбасе. Даниил получил свечку за здравие рабы божье коровки Горяевой. Был ли я еще на тот момент христианином? С куртки текло на чипсы новых горящих стен церкви. Демон подошел повторно попросил на кофе и на чай. «Ты можешь помолиться сначала» – что-то повествовала присасываясь она. Я сказал, что связь у меня имеется с Радонежским. Она почти сразу отпала.

Три Сергея.

Три Сергея лежали словно младенцы по кругу на верхних полках все направленные в одну сторону. Снизу умирала их мать – демон седьмого созыва великой иллюзии майя.

«Ты че такой заросший?» – был первым.

«Что-то я начинаю переживать» – вторым.

«Цепляется» – третьим.

Между тем, к каждому из них медленно подступала моча, которая расходилась по вагону, заряжая умы Хрущевых, Сталиных, Путиных и прочих казантипных ребят потерянного времени. Мать кашляла и через кашель общалась с отцом сквозь города, убивая его.

– Ты самый ответственный – говорила она ему.

– На пол посмотришь – потом увидишь – отвечал он.