О. Голуб - Невеста.ru

После мы посетили пару островов, побродили по территориям замков и монастырей, сфотографировали белых павлинов, поужинали и вернулись в отель. Однако, только ступив на порог номера, жених ретировался, сказав, что вернется через десять минут. Странный маневр, но ладно. За эти десять минут мне надо было успеть принять душ, подправить макияж и сменить обычное белье на парадно-выходное. В эту ночь все непременно случится. Иначе не может быть, кровать-то в номере одна.

Кавалер вернулся часа через два. К тому времени во мне отыграли свои арии и гнев, и обида, и отчаяние. Я ушла грустить на берег озера. Теперь он проводил меня непонимающим взглядом.

Поплакав на манер героини индийского кино и пожалев себя несчастную, через полчаса вернулась в номер. Дольше грустить не смогла: ночь, холодно, безлюдно.

А кавалер читал. Лежал в кровати и пялился в книжицу с умным видом. Я еще при сборах удивилась, когда он книжку в сумку сунул. Подумала, не читать ли он там собирается, книголюб хренов? Вот лежит теперь и читает. Разделась, залезла под одеяло, не одетой же спать. Лежу, в потолок уставилась. Кручу извилинами – как поступить в такой ситуации. Звонок другу в студию. Но во-первых, ночь, во-вторых, роуминг, в-третьих, глупо. А это чудовище бесхребетное лежит и ухом не ведет. Вчера ведь нормально все было, гуляли, ужинали, комплименты отвешивал. Поцеловал даже! И все. Может, у меня изо рта пахло? Может, он черную точку углядел на носу? Что случилось, ума не приложу. И главная засада в том, что в лексиконе моем из пятисот слов не найду такие, чтобы вопрос задать. Потом думаю, да что теперь воспитанной притворяться, выложу как есть. Беру планшет, открываю переводчик, долблю по буквам от души минут пять, потом поворачиваю к нему экран. Он приподнял брови и принял вещь из моих рук. Прочитал. Посмотрел на меня. Перечитал. Вернул планшет и, выключая лампу, произнес:

– Буона нотте.

Для него ночь, может, и была буона, судя по храпу, а я еще долго не сомкнула глаз. В голове кишели мысли. И чем больше они там извивались и крутились, тем больше запутывались в узлы. Я открыла переводчик и перечитала то, что написала жениху. Что здесь-то ему не понравилось? Всего лишь хотела узнать, в чем дело. И вдруг в мозг ударила светлая мысль – а пусть гугл переведет обратно на русский язык то, что сам выдал.

«Франциск, – начал гугл, – ты вкусный парень, умный, мудак и красивый. Но мне печально, потому что ты убиваешь. Зачем ты это делаешь? Спой, может быть, я смогу понять. Через дерево я уйду в муху. Больше ты не сможешь ничего видеть. Пиши брошюру, сейчас есть время, пока твой конец лежит здесь. Мне очень жаль».

Моя грудная клетка заходила ходуном, я зажала ладонью рот, силясь не издать ни звука. Но щеки мгновенно надулись до хомячьих размеров, и, не в силах больше сдерживаться, я расхохоталась. Франческо подскочил спросонья и включил свет. Увидев мою одновременно рыдающую и смеющуюся физиономию, он слез с кровати и, открыв окно, закурил. Представив себя со стороны – бесноватую русскую, которая притащилась к незнакомому мужику на другой конец света, пишет более чем странные письма и хохочет посреди ночи, – зашлась в очередном приступе. «Сори», – говорила я и хохотала с новой силой. Когда немного успокоилась, вновь открыла переводчик и написала оправдательное сообщение. Но Франческо не стал его читать. Может, оно и к лучшему. Бог знает что еще навыдумывал мой верный друг гугл. Кавалер уснул, а мне стало так тоскливо, что слезы хлынули ручьем. Захотелось провалиться сквозь эту проклятую кровать и оказаться на своей старой, скрипучей, но родной полутораспалке. Да и Байкал круче, хоть там и нет павлинов.

Проснувшись утром, я увидела, как мой чудо-товарищ сидит за ноутбуком с таким напряженным лицом, будто в туалет десять дней кряду сходить не может. Кинув взгляд на экран, я поняла: во всем виноваты биржевые торги. И судя по всему, кавалеру последнее время не очень фартило. Господи, еще две ночи. Как долго тянется время.

На обратном пути Франческо, чтобы скоротать это самое время или просто пытаясь сгладить ситуацию, потащил меня к огромной статуе святого Чарльза (Карла) Борромео, которая находится в городе Арона. Это был тридцатипятиметровый бронзовый дядя, войдя под платье которого можно было попасть на смотровую площадку, расположенную в районе дядиной груди. Но когда я увидела узкую трубу с винтовой лестницей, животный инстинкт дал команду повернуть назад. Оступился – и нет человека. Сам лезь, показала я ему жестом. Один не полез.

Затем мы приехали на холм Суперга, на котором располагается одноименный знаменитый туринский храм, воздвигнутый в честь победы над войсками Людовика XIV. Красивое, тихое местечко. Наверное, здесь он собирался замаливать мое убийство. Потом мы разговорились. Даже такое случилось после визита в церковь. Говорили на тему Второй мировой почему-то. Три дня молчали, а тут решили об истории поговорить. Без гугла. Уж лучше на пальцах. Спросила: кто войну выиграл? После его восклицательных эпитетов в адрес американцев так захотелось двинуть хорошенько и за Красную армию, и за мои испорченные ожидания, и за деньги, потраченные на билеты. Но только лишь аккуратно напомнила, как наши их брата поперли из России вместе с фашистами. Да, дружок, ваши победы Людовиком и закончились.

Рано утром улетела. С таким облегчением села в самолет и такая опустошенная, как будто душу вытряхнули за эти четыре дня. До свидания, странный человек. А лучше прощай.

Одна приятельница, всегда отличавшаяся слабостью на переднее место, сказала, что я повела себя как проститутка и что парень, дескать, скорее всего, растерялся от такого напора.

Какого напора? В каком месте я напорола? Однако убеждать она умеет, и я, уже почти поверив в свою бл**скую натуру, начала потихоньку умирать от стыда. Но тут пять копеек вставила интернетная подружка Лера. Ее диагноз оказался полностью противоположным и еще страшнее предыдущего. По ее словам, я сексуально недоразвита и мужика просто не торкнуло. Правда, одно успокоило: сексуальности можно научиться. Не у нее ли? Спасибо за поддержку.

Третья подруга, единственная хоть как-то состоявшаяся в жизни, имеющая мужа, двоих детей и нормальную работу, махнула рукой и сказала: да импотент он, не парься. Эта версия мне понравилась намного больше остальных. На этом я успокоилась и забыла Франческо – печаль мою.

На самом деле я зря на него взъелась. Ну не пошло с самого начала, бывает. У Женьки вон вообще кавалер видел на расстоянии. К примеру, стоит она перед зеркалом в трусах и в лифчике, вытанцовывает. А почему бы нет, если настроение хорошее и дома никого. Вот только не успела она танец свой закончить, как хахаль звонит по телефону и говорит ей: