Валерий Вайнин - Капуста при свете Луны

– Ладно, успокоила, – с усмешкой перебил Валентин. – Мне совсем другое померещилось.

Ольга застегнула блузку.

– И что же тебе померещилось?

– Даже вспоминать неловко, – отмахнулся Валентин. Они доехали молча. Ольга приоткрыла дверцу.

– Думаешь, у меня к Тофику амурный интерес? – натянуто улыбнулась она.

– Нет, – покачал головой Валентин, – я думаю, ты испугалась, что придётся со мной делиться.

Ольга застыла, коснувшись ногой тротуара.

– Эту бредятину, – сказал она, – я даже обсуждать не желаю.

Валентин вздохнул.

– Извини. Старческая мнительность.

– Похоже на то, – Ольга вышла и, захлопнув дверцу, заглянула в открытое окошко. – Так я тебя жду, мерзавец?

– Ага.

– Во сколько?

– Около восьми.

– О'кей. С меня ужин. А за твою мнительность с тебя шампанское.

Валентин кивнул и уехал.

Перекинув через плечо сумку, Ольга зашагала к своему подъезду. Перед военным с пуделем на поводке, перед мамашей с дитём в коляске, перед стариками, играющими в домино, промелькнула блондинка вся в белом – стройная и прелестная, словно фея.

Однокомнатная ольгина квартира была под стать хозяйке – чистенькая и ухоженная, просто загляденье. От мебели до занавесок всё было в тон, всё было на месте. Переступив порог, Ольга, как обычно, оттаяла душой. Она влезла в пушистые тапочки, взяла радиотелефон и уютно устроилась на диване.

– Капитолину Евграфовну мне, – проговорила она хриплым, испитым голосом.

– Слушаю вас, – настороженно отозвались на другом конце провода.

– Ты слушай, блин, слушай! – прохрипела Ольга. – Пока, блин, тебе уши не оборвали.

– Вы по какому вопросу? – голос в трубке звучал растерянно.

– По личному, блин, – прыснула Ольга.

– Ален… ты, что ли?

– Капуля, кто же ещё?! Признайся, перетрухала? Голос в трубке потеплел.

– Дождёшься ты у меня, хохмачка… По прямому ведь звонишь. Давай, короче,

– Короче, всучила я ему договор. К завтраму изучит и внесёт поправки.

– Ой, Алён! Прямо, это самое… нет слов!

– Слов не надо. Лучше подумай, как мы будем свой профит вытаскивать. Не кинули бы.

– Не бери в голову: моя проблема. А насчёт новых условий… как он, заглотил?

– Подколол только. Я, говорит, знал, что у вас инфляция, но чтоб настолько… В общем, нормально.

– Умненькая девочка. Теперь посмотрим, что он нам начеркает.

– А что, Кап, он может соскочить? – встревожилась Ольга. – Если, допустим, поправки его не пройдут…

– Протащим, – хихикнула Капа, – за такие бабки. Согласуем. Это самое… ты завтра во сколько?

– В два. И сразу к тебе. Пропуск мне закажи…

– Нет, сперва позвони, – отрезала Капа.

– Зачем? – удивилась Ольга. – Тебя на месте не окажется? Ах, да! Ты ведь большой начальник!

В трубке послышалось раздражённое сопение.

– Позвони: встретимся на стороне. Зачем зря светиться, дурында?.. Поняла? Всё, чао!

– Чао—какао, – проворчала Ольга и положила трубку на журнальный столик.

Телефон, однако, тут же зазвонил. Из трубки раздался кашель, затем скрипучий голос:

– Оля! Наконец-то я вас поймал! Ольга поморщилась.

– Чем порадуете, Андрей Петрович?

– Сделка состоялась.

– Ура! – воскликнула Ольга. – Когда получим деньги?

– Хоть сейчас.

– Приятный пустячок. Супруги дома?

– Да, ждут моего звонка. Расписку не потеряли?

– Ах, Андрей Петрович! – Ольга подошла к серванту и, выдвинув ящик, достала коробку из-под конфет. – Только бы вам обидеть Оленьку, только бы её унизить! – В коробке лежали сложенные вчетверо бумажные листки. Ольга безошибочно развернула один из них. – Друг мой, я хорошо умею хранить документы.

В трубке вновь послышался кашель.

– Ладно, это я для порядку. Давайте через полчаса на Таганке…

– Не гоните лошадей, Андрей Петрович, – Ольга спрятала расписку в сумочку. – Сперва девушке надо в душ. Потом девушка должна попить кофе с пирожным…

– Тогда во сколько? – раздражённо проскрипел Андрей Петрович.

– Так, сейчас соображу, – Ольга посмотрела на свои часы. – Давайте в полшестого, ладно?

– Ладно, я договорюсь. Значит, в пять на Таганке.

– Нет, в полшестого прямо у их подъезда. Только без опозданий: к семи я должна быть дома.

– Оля, почему вы командуете? Вы даже не поинтересовались, удобно ли мне…

– Миленький мой, – вкрадчиво перебила Ольга, – если вам неудобно, я ведь могу и сама. Сегодня получу деньги, а завтра отдам вашу долю.

После очередного приступа кашля голос проскрипел.

– Ладно, в полшестого у их подъезда, – в трубке послышались гудки.

– Старый пердун! – буркнула Ольга, включая магнитофон, и под пение Тома Джонса стала медленно раздеваться.

Натёртый паркет празднично блестел. Ольга ритмично изгибалась и пританцовывала, а любопытное солнце пыталось подглядывать сквозь занавески. Избавившись, наконец, от трусиков, Ольга выключила музыку и впорхнула в душ.

Когда она вышла вся в капельках влаги, телефон верещал, как голодное дитя. «Иду! Иду!», – успокоила его Ольга.

– Где тебя черти носят? – сердито произнёс приятный женский голос. – Не успела я оглянуться, как ты усвистала.

– Зин, я не усвистала, я спокойно ушла, – возразила Ольга.

– Ага. И Алевтину с собой прихватила.

– Зиночка, мы с Алькой – свободные люди. Согласна?

– На кой чёрт мне ваша свобода?! Речь идёт о вашей совести, капуста души моей!

«Ну, началось!» – буркнула Ольга, отстраняя трубку от уха. Секунд через двадцать она отчеканила в микрофон:

– Я прочла пьесу.

– … и если мы элементарно не уважаем друг друга, из этого дерьма нам вовек не…

– Зинуля, мать твою! – гаркнула Ольга. – Я прочла пьесу ещё вчера. Голос в трубке будто захлебнулся и после короткой паузы произнёс:

– Что ж ты молчишь, стерва?

– А что говорить? Вариант чисто коммерческий, раскручивать надо. Поговори с Алькой: я всё ей обрисовала.

– Альку надо ещё выловить! А ты—то как? Не увиливай.

– Насчёт внепланового спектакля, Зин… Извини, по—моему, дело дохлое.

– Почему? Обкатаем, подзаработаем…

– А ставить будет Гена Велихов? Нет уж, без меня!

– Конечно, конечно, – мелодичный голос сделался ехидным, – тут люди заработать хотят, а тебе подавай высокое искусство. В эти игры наша Ляля не играет: не желает разменивать талант.

Ольга стянула с головы полотенце и повесила на спинку стула.

– Не обижайся, Зин. Это, правда, не для меня.

– Всё же подумай, – не сдавалась Зина. – Отказаться легче всего.

– Ладно, подумаю, – дипломатично согласилась Ольга. – Отпуск до сентября, время есть. Созвонимся, Зинуль. Целую.

С возгласом «о, майн гот!» она швырнула трубку на диван и голышом отправилась на кухню. Там она, как обещала, выпила кофе с пирожным (и не одним, а с тремя), затем, совершенно удовлетворённая, стала одеваться, сушить волосы феном и наводить марафет. Ольга спешила, поэтому через полчаса из зеркала ей улыбалась очаровательная блондинка в синей блузке, в синей короткой юбочке и, разумеется, в синих туфельках на шпильке. Где тот монах, который способен устоять?