Нина Августа - Млечный путь. Вопреки

– Боря, ты меня замурашкал.

Борис, виновато потупив глаза, как нашкодивший пацан, проговорил:

– Вообще-то прости, я перепутал, думал это ежевика, а это оказались твои губы, они тоже чёрные и сладкие, вот и вышла промашка. Не скрывая довольной улыбки, он шутливо продолжал:

– А потом ты же разрешила.

– Когда это я тебе разрешала – удивлённо подняв брови и делая строгое лицо, спросила Ирина.

– Ты, что уже забыла – и он, пряча в губах усмешку, пропел:

– Что-то с памятью моей стало. Ты же оглянулась, когда я уезжал – задал он ей вопрос.

– Ну, оглянулась – ответила она.

– А я загадал желание – поцеловать тебя. Если бы ты не оглянулась, то я без разрешения не посмел бы этого сделать.

– Ну, ты и хитрец, вывернулся.

И они не стали скрывать смеха, они не прятали друг от друга своих блестевших от волнения глаз, они не скрывали друг от друга, что очень рады встречи. Она смотрела в его глаза «крыжовник» и видела там отражение своего лица. Мелькнула мысль, как он изменился за эти два дня. Помолодел. И снова шепот в ухо:

– Ты тоже заметила, что он помолодел. Посмотри, как он светится счастьем. Будь бы его воля, не стоять бы тебе сейчас с ним.

– Что ты имеешь ввиду, бесстыдница?

– А то ты не знаешь? Ну-ну, а я знаю какой кирпич…

– Оставь меня в покое с кирпичами.

Но кирпичики из стены падали и падали, она слышала их оглушительный обвал. Работа валилась из рук, они с Борисом пытались вместе собирать ягоду, но ничего из этого не получалось. Выручил Василий Николаевич, вовремя подъехавший к ним на мотоцикле с Кирюшкой, а за ними трусцой бежал Тюльпан. Кирюшка был рад приезду Бориса и сразу приступил к делу:

– Борис, а мы когда пойдём с тобой на рыбалку?

Борис снял его с мотоцикла и поставил на ноги, с ответом не спешил, он задумчиво посмотрел на Ирину, стоявшую рядом, и предложил:

– Давай спросим у бабушки, когда нам лучше идти на рыбалку. Завтра с восходом солнца, но потом я уеду отсюда на работу, или в выходные дни, когда не нужно будет никуда спешить, мы сможем сварить уху на костре, полюбоваться закатом солнца и просто посидеть у костра.

– Бабушка, ну решай скорее – требовательно просил внук, в нетерпении дёргая её за руку.

– А ты когда хочешь – спросила она его, взъерошивая ему волосы.

– Я хочу с костром.

– Ну, если хочешь, то так и будет.

– А ты с нами на рыбалку пойдёшь – пытливо заглядывая ей в глаза, спросил Кирюшка.

Этот вопрос вызвал живой интерес у Бориса, его взгляд красноречиво говорил: «соглашайся».

– Конечно, пойду, я буду купаться, плавать, рыбу от вас отпугивать, а вы её ловить.

– Ура! Это уже они произнесли вместе.

Ну вот, корзины были загружены, инвентарь сдан, Марию Алексеевну посадили на мотоцикл, а сами пошли пешком. Ирина сняла рубашку, оставшись в маленькой маечке-топике, которая красиво обтягивала её грудь и обнажала руки и шею, затем сняла косынку, встряхнув головой, освободила волосы и подвернула до колен бриджи, чтобы было не очень жарко. Они весело шли по дороге, смеялись, шутили. Тюльпан с Кирюшкой играли в свои игры. Борис взял Кирюшку за руку и ногу и покрутил вокруг себя, ему очень понравилось, и одного раза было для него недостаточно, он просил ещё и ещё. Но самое смешное случилось тогда, когда Борис в очередной раз после карусели поставил Кирюшку на ноги, а Тюльпан протянул ему свои передние лапы, в нетерпении виляя хвостом, ему тоже захотелось, чтобы его раскрутили.

– Тюльпан – смеясь, сказал Борис – если я тебя раскручу, то и сам рухну.

Кирюшка с Тюльпаном убежали далеко вперёд, один догонял, другой убегал. Ирина с Борисом шли совсем рядом, его рука невзначай скользнула по её руке, как бы на мгновение, прильнув к ней. Солнце освещало верхушки деревьев и неуклонно уходило за кроны, сменяя день на вечер. Они и не заметили, как дошли. Борис пошёл помочь Марии Алексеевне. Василий Николаевич был на хоздворе, туда же кинулся и Тюльпан. Ирина сняла купальник с верёвки, на которой он сушился, зашла в комнату Марии Алексеевны, переоделась и пошла с Кирюшкой на Волгу, чтобы немного освежиться. Вода уже начала остывать, а солнышко неспешно уходило за горизонт. Вода показалась такой благодатной после жаркого дня, из воды не хотелось вылезать. Звон комаров повис над водой, роясь маленькими тучками над их головами. Одеваясь на ходу, они заспешили оттуда, отгоняя от себя самых назойливых. Вернувшись, Ирина, снова переоделась, причесала волосы и стала накрывать на стол. Когда Мария Алексеевна и Василий Николаевич пришли, управившись со своими делами, стол был накрыт. За время её отсутствия, Борис успел почистить и отварить картофель и малосольную осетринку. На столе стояла, исходящая паром картошка, грузди, молоденькие огурчики, зелень, балычок из осетринки. Василий Николаевич, прищурив свои голубые глаза, шутливо изрёк:

– Девчата, а что-то на столе пусто, чего-то не хватает, а чего не пойму. Мария Алексеевна достала из шкафчика стопочки, а Борис вынул из пакета бутылочку коньяка и поставил её на стол рядом с графином, в котором алела наливочка.

– Ну вот, теперь другое дело, это как букет цветов на столе, глаз радует. Ну, что девчата – продолжал он – вам крепенькую или сладенькую?

Они захотели наливочки. Аппетит нагуляли отменный. Кирюшка поел быстрее всех и принялся за парное молоко, чашка которого стояла перед ним на столе. Губы чёрные, а усики от молока белые. Допив всё до капельки, чтобы не оставлять свою силу на дне чашки, как говорила ему Мария Алексеевна, он пошёл в комнату, полежать на кровати и посмотреть мультики, которые шли в это время по телевизору. Василий Николаевич, довольный, по его выражению, фронтом выполненной работы, предложил тост за женщин. Чокнулись дружно. Настроение у всех было приподнятое. Мария Алексеевна, намотавшись за день, так подытожив прошедший день, ушла отдыхать. Мужчины, ведя свои разговоры о сенокосе, вывозке сена, которая скоро должна начаться и о разном другом, вышли под навес, где Василий Николаевич курил. Ирина собрала со стола посуду, помыла и попросила Бориса помочь ей донести Кирюшку, которого и из пушки уже не добудишься. Василий Николаевич предложил не тревожить мальца и оставить здесь, но Ирина подумала, что оставив его здесь, она останется наедине с Борисом, но она к этому не была готова.

Борис поднял его на руки, и они пошли, спотыкаясь, слегка пьяненькие. Уложив внука на кровати и раздев его, она вышла с Борисом в другую комнату, которая была напротив их двери, оставив двери в обе комнаты открытыми. Полубессонные предыдущие ночи, волнения, усталость и наливочка подкосили её силы. Она почувствовала, как у неё слипаются веки, ноги стали тяжелыми, а спина деревянной и ей хочется только одного, дойти до постели и спать, спать. Она вяло и почти сонно, еле держась на ногах, попросила его утром перейти в их комнату, когда она уйдёт пораньше, чтобы помочь, Марии Алексеевне, а то Кирюшка проснётся и может испугаться, что её нет. Борис, видя её состояние, нежно обнял за плечи, прижал её голову к груди и, поцеловав в щёчку, пожелал ей спокойной ночи.