Афанасий Кускенов - Неповторимые. Сказ о родных людях, об односельчанах, сокурсниках, сослуживцах, друзьях; об услышанном, увиденном
- Название:Неповторимые. Сказ о родных людях, об односельчанах, сокурсниках, сослуживцах, друзьях; об услышанном, увиденном
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448584763
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Афанасий Кускенов - Неповторимые. Сказ о родных людях, об односельчанах, сокурсниках, сослуживцах, друзьях; об услышанном, увиденном краткое содержание
Неповторимые. Сказ о родных людях, об односельчанах, сокурсниках, сослуживцах, друзьях; об услышанном, увиденном - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он видел, как нервничает его малолетний слушатель и решал про себя – убежит, постреленок, или нет?
Курил дед крепчайший, доморощенный самосад. На вопрос о том, сколько годов он курит, дед неизменно отвечал:
– Сколько себя помню, столько и курю! – то бишь, надо понимать, сызмальства. Несмотря на это, здоровье у него было отменным.
В восьмидесятилетнем возрасте ходил вместе с нами на покос. Не только косил наравне с молодежью, но и учил косить качественно, проверял прокосы на предмет «халтуры», отбивал литовки.
Только один раз за свою жизнь, зимой 1974 года, прихворнул слегка. Мать вместе с бабой Надей Багиновой начала его собирать. Приготовили они ему теплое одеяние, сшили новые унты, а он… передумал помирать. Долго еще носил те самые унты. Иногда, предавшись воспоминаниям военного прошлого, он заворачивал фронтовую самокрутку. Фронтовики той поры признавали только «козью ножку». Эта сигара из махорки, толщиною в палец, чадящая – не приведи Господь.
Много было тогда калек, у многих были изувечены руки, однако же, все, как-то умудрялись завернуть ту самую «козью ножку». У деда не было увечий. Уважая память своих собратьев, он время от времени заворачивал ее – любимую. Это было время священнодействия, ибо предавался он этому занятию с упоением. Объяснял и показывал мне, малолетнему балбесу, хитрости этого тонкого действа. Старый дело делает, малый вникает.
Стараясь угодить старому, я как-то положил себе в рот нашу с ним общего производства сигару, с тем, чтобы прикурить, а затем передать ему. За этим занятием нас обоих застала мать. Долго дед оправдывался, доказывая ей, что она все не так поняла, и что ребенок, в сущности, здесь не причем.
Глава 8
Мама наша, Агафья Асалхановна, держала нас, своих сыновей, в ежовых рукавицах. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Умом то, она может и согласна была тогда с дедом, но порядок есть порядок. Блюсти его кому-то надо.
Родом она тоже с Бозоя, улус – Бумбалай. Была у своего отца единственным и любимым ребенком. Об этом свидетельствует, то, с какой нежностью она вспоминала своего отца на протяжении всей своей жизни.
Мать всегда в семье поддерживала культ нашего отца. Все в семье, благодаря ее стараниям, подчинялось воле отца. Ему – лучший кусок; ему – первая чашка чая, или тарелка супа.
У отца было свое, господствующее, положение за столом. Садиться на его место запрещалось категорически, даже в его отсутствие. Бывало, мы зашумим чересчур за обедом, как мать тут же всех нас урезонит. «Чапай» думает, надо полагать, не мешайте ему!
После сытного обеда у него был, годами выработанный, ритуал – прилечь на часок, другой. Опять же, блюстителем его послеобеденного отдыха, выступала мать. Понятное дело, поведение наше должно было соответствовать моменту…
Отцу с женщинами в жизни повезло дважды. Во-первых, он был любимым сыном у своей матери; во-вторых, он на протяжении всей своей жизни оставался взрослым ребенком для своей жены, нашей матери, Агафьи Асалхановны.
Не рисуясь, никоим образом, мать всегда для него оставалась человеком, готовым пожертвовать собой, ради благополучия Отца большой семьи.
Никогда в жизни не познавшая прелестей, санаторно – курортного лечения, тем не менее, она регулярно направляла туда отца. Отдохнуть, здоровье подправить.
– Ему нужнее, а я… как-нибудь, – так рассуждала она.
Отец любил модно и красиво приодеться. В этом ему всегда потворствовала мать. По меркам того времени, он всегда выглядел элегантно. Но помимо внешних атрибутов, мать делала все, чтобы он всегда был в тепле.
Контора отделения совхоза, в которой располагался кабинет отца, находилась рядом с домом. Однако мать его собирала на работу, как будто тот собирается пробыть на открытом воздухе в течение всего светового дня.
На ногах вязанные из натуральной шерсти чулки в белоснежных валенках, «тесанках», как их именовали в ту пору. На хрена козе баян, спрашивается? Ведь контора—то находилась в десяти шагах от дома.
На теле – толстенное китайское белье, теплая кофта поверх рубашки, и в обязательном порядке, костюм. А если, не дай Бог, кашлянет, или чихнет, то внутри этой капусты – теплый прошитый ватой пояс, а поверх него «оренбургский пуховый платок».
Эти «тесанки», язви их, имели свойство вбирать в себя всю конторскую грязь, чернели, не спросясь ничьего разрешения. Кому из нас чистить и натирать их отрубями для придания им первозданного вида – отдельный разговор.
Тому, кто придумал, такой экзотический вид обуви, семейства катанок, – большое, человеческое спасибо от меня. Никто их в деревне не носил, в силу практической непригодности. Никто, кроме нашего отца и тети Дуси Михахановой.
Кому на сей раз выпадет честь натирать отцовы чуни, на то была воля матери. Для всех нас, детей, она была несомненным лидером и духовным наставником. Сама заводная, она и остальным не давала спокойной жизни. Все вокруг нее шевелилось и двигалось со скоростью необыкновенной. Не любила она праздно болтающихся людей.
Захочешь, бывало, в детстве погреть уши рядом с взрослыми дядями и тетями, как тут же получишь от матери целый букет поручений. Не дозволялось нам слушать, а уж тем более, участвовать в разговорах старших. Работы в хозяйстве было предостаточно, так что трудотерапия была самым излюбленным методом воспитания нашей матери.
Отец же, в этой цепочке каждодневных забот, стоял на особом счету, так сказать на высшей ступени иерархической лестницы. Ему не дозволялось даже прикасаться к «черной» работе.
– Не для того отец рожал вас, чтобы ходить за скотом и делать за вас вашу работу, – так нас воспитывала мать.
На штурм любого, наиболее значимого, крестьянского дела она неизменно шла в авангарде своего «войска». Вот лишь малая толика нескончаемых дел, где она, несомненно, выступала в роли ведущего звена.
Это заготовка дров; сенокос; посадка, прополка, уборка овощей в огороде; покраска – побелка дома и т. д. и т. п.
Таким образом, она вдохновляла нас, поднимала дух и вселяла в нас надежду на скорое взятие очередного бастиона поставленных задач.
Действительно рядом с матерью любая работа кипела в руках. Хотя она сама же приучила нас к работе, и многое мы умели и справлялись без нее, но ее присутствие всегда скрашивало любой малопривлекательный крестьянский труд.
Вовремя подоспевший командир, всегда вселяет веру и придает дополнительные силы подуставшим своим бойцам. И они, приободренные его присутствием, без тени страха поднимаются в атаку.
Так же и мы, были готовы преодолеть любые барьеры под руководством своей матери, Агафьи Асалхановны.
Она была и швец, и жнец… могла и в избу зайти, и коня на скаку… Как хозяйке большого дома, ей кроме сугубо мужской работы, нужно было заниматься и делами «шитейскими». Одних только варежек сколько нужно было сшить, не говоря о большем.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: