Сергей Усков - Сто первый мужчина. Роман

Насколько хватит отцовских сил и здоровья, чтобы обеспечивать и оберегать от невзгод увечное дитя? Этот вопрос стал болью, который прошивал насквозь, саднил сердце.

Без труда Валентин определил, что за горе почище темницы грызёт душу хранителя тюремных камер. Исподволь принялся за лечение. Слепая девушка пришла в камеру. Мягкий теплый голос целителя одним тоном вселил надежду, что глаза её обязательно увидят, каков он с виду этот бесценный добрый человек, дни которого сочтены. Увидеть красоту Высшего, его посланника и хранителя стало началом внутренней работы души и сердца. Девушка преображалась, хорошела изо дня в день.

Лечебные снадобья вместе с горячим молитвенным словом уподобились первоначальному материнскому молоку. Слепая, никем не востребованная невеста, искренне верила, как только употребит всю микстуру и тюбик мази, который вот-вот должен приготовить её духовный Учитель – она прозреет. Радостный и добрый настрой оборвал отец.

Он пришел рано утром и сказал: сегодня ночью казнили Валентина; последний тюбик мази не успел приготовить; осталось письмо, вырезанное наподобие его большого сердца. Девушка схватила письмо – сердце из камня – и крепко прижала к своему. Только так могла осязать теплую особенность последнего послания. Слезы, боль, надежда цепко удерживали утрачиваемую веру в прозрение. Отец, безмолвный свидетель душевного потрясения дочери сдавленным голосом сказал, что в этом сердечке самые заветные слова, которые написаны в последнюю минуту. Девушка оторвала его сердце от своего и обратила глаза на драгоценность, формой повторяющую сердце Валентина. И оба они, дочь и отец, со священным трепетом познали, что зрение вернулось. Зрение внутреннее и зрение физическое.

Первое, что увидели глаза дочери – это запечатленные слова Валентина и светлое лицо отца. Так и поныне искренне, в минуту душевного подъёма, заполненная валентинка отрывает нам глаза.

Любовь открывает глаза.

Вот такую чудесную легенду хранило сердце Ларисы.

Игорь Михайлович перечитал служебную записку о техническом перевооружении клиники. Складно изложено. Обозначена внятная цель, разработан механизм её реализации. Между тем, хозяин открещивается от прямого участия в реконструкции клиники. А что, если оформить эту записку в виде мультимедийной презентации с интерактивными слайдами в формате было – будет? Не рассмотреть, но живописать проблемы с точки зрения менеджмента качества, визуализировать процессы, подпроцессы, обозначить ответственных. Показать красочными картинками, как вообще управление клиникой может и должно строиться с позиций интегрированного менеджмента качества. А не на понятиях дикого раннего капитализма с отвратительным душком командно-административного стиля руководства.

Обдумывая, как построить презентацию, Игорь Михайлович вышел из кабинета. Не успел он сделать и десятка шагов, как мимо пулей пронесся завхоз с небольшой коробкой, перевязанной розовым бантиком.

– Иван Львович, вы моё поручение выполнили относительно установки доводчиков на двери? Кстати, это требование госпожарнадзора, – сказал вдогонку Игорь Михайлович. – Да остановитесь же вы, наконец!

– Требование выполнил…, тьфу ты, поручение выполнил, – сказал с отдышкой завхоз, пряча глаза, увертываясь от прямого взгляда главврача, который, как ни крути, был его прямым начальником.

– Что с вами со всеми такое?! Георгий Вадимович выскочил из клиники, как чумной. Неля неслась за ним вприпрыжку. Теперь вы также несетесь. У нас что, оборотни завелись? Ваше возбуждение никак не вяжется с реальностью.

– Вы правы! – Завхоз приостановился у дверей своего кабинета, прежде чем нырнуть туда, как в омут. – И этот оборотень вон там моет у окна. Она меня достала, силы на исходе. Мне нужно пятнадцать минут тишины, чтобы прийти в себя.

Завхоз погладил розовый бантик на коробочке:

– Через полчаса я вам позвоню и доложу о проделанной за этот день работе. Если звонка не будет, то…

Иван Львович замялся, не зная как сказать, как заручиться помощью начальника в таком скабрезном интимном мероприятии. Дело в том, что у него свербело сильное опасение: как бы подаренная электровагина не оказалась мини электромясорубкой. Страшно! Но попробовать хочется.

– Что, то? Договаривайте.

– Вызывайте скорую помощью. А то и похоронную команду. Катафалк.

– Точно, у вас всех сегодня крышу сносит. Отдыхайте. Через двадцать минут жду вашего звонка.

Завхоз нырнул в кабинет, щелкнул замок. «Закрывается ещё» – с неудовольствием подумал Игорь Михайлович, но будучи наслышан о болячках завхоза, махнул рукой. Тут же переключился на оборотня у окна: «Раз уж день сегодня не задался относительно доброй настоящей работы, пойду разбираться, отчего они все, словно очумели».

Главный врач клиники вежливо поздоровался с Ларисой, и вместо того, чтобы этим обычным обоюдным «Здрасте» ограничиться, приостановился, спросил:

– У вас всё в порядке?

В ответ на её быстрый недоумённый взгляд пояснил:

– В плане работы все в порядке?

– Сейчас закончу мыть, и всё тут будет в полном порядке, – отчеканила Лариса, улыбнулась.

– Ивану Львовичу мерещатся оборотни со швабрами и мётлами. Что на это скажите?

– У нас разве психиатрическая клиника? Мы что, в психушку будем перепрофилироваться?

– С чего вы взяли?

– Есть подозрения, что в управляющей верхушке у кого-то скоро свихнётся голова.

– С чего вдруг?

– От переизбытка чего-то одного. У одного от алкоголя, у другого – от денег, у третьего – от работы, что взвалил на себя.

– Интересно рассуждаете! Кстати, веселое шоу вы вчера устроили с машиной завхоза. Надо же додуматься прикрепить презерватив к выхлопной трубе!

Лариса выпрямилась, взглянула прямо в глаза Игорю Михайловичу. Продолжая улыбаться, сказала:

– Это акция возмездия. Я опоздала на работу совсем на немного, если разобраться – по уважительной причине. Завхоз лишил премии, нахамил.

– Некорректность с подчиненными и сотрудниками также наказуема, – нахмурившись, промолвил Игорь Михайлович, разглядывая девушку.

«Какая она хрупкая и тщедушная! – Снова подивился он, и перевел глаза на её маленькие оттопыренные сосочки под тонкой футболкой. – Как несформировавшаяся до конца девочка-подросток. А ведь её вроде бы около тридцати».

– Если вас интересует марка презика, я могу узнать у Томы. – Прервала его размышления Лариса. – Это ее резинка.

– Почему не ваша? – спросил он и ругнул себя за глупый вопрос.

– У меня сейчас нет мужчины. Да и был бы – мне не нравиться с презервативом.

Игорь Михайлович опешил.

– Да, предметный и содержательный разговор у нас получается, – сказал он, – Вы что всем рассказываете свои интимные подробности?