Юрий Быков - Дар Калиостро. Повести и рассказы

Смагин вошел в раж и решил изложить давнюю свою идею:

– Вы отмените из них самые бестолковые и введите налог на армию. Понимаете? Чтобы в кратчайшие сроки сформировать контрактные Вооруженные Силы. Уверяю, этот налог граждане будут платить с удовольствием!

– Понимаю, понимаю, – бормочет спикер.

Под это бормотание Смагин просыпается.

Да… Хороший был сон!

– Артурыч! – Смагин постучал в дверь. – Можно?

– Входи, входи, Алексей.

Нигелла сидел на диване, в очках и читал брошюру. Смагин остолбенел, увидев ее название: "Речь Генерального секретаря ЦК КПСС т. Л. И. Брежнева на XVIII съезде ВЛКСМ".

– Артурыч, ты что? Заболел?

– Нет, – спокойно ответил Нигелла. – Просто ностальгирую.

Смагин в замешательстве протянул:

– А… Ну да…

– Проходи. Вон стул.

Смагин сел и спросил прямо, без уловок:

– Ты знаешь, как Леру найти?

Артурыч не удивился.

– Знаю. Она работает в Сретенском переулке, в здании Интуриста. Фамилия у нее замечательная – Улыбина, легко найдешь.

Нигелла замолчал, уставясь в окно, за которым шел редкий крупный снег.

– Спасибо. Ты больше ничего не добавишь?

– Нет.

Он открыл брошюру и продолжил чтение.

Смагин тихо вышел.

Уже отсинели ранние декабрьские сумерки, но фонари еще почему-то не зажглись, и в переулке светло было лишь напротив огромных окон первого этажа Интуриста.

Смагин увидел ее сразу же – в крайнем из них. Она сидела одна в просторной комнате. Отвернувшись от монитора компьютера, Лера задумчиво смотрела на улицу и совсем не обращала внимания на прохожих, которые взглядами то и дело останавливались на печальной женщине в окне. Что-то щемящее было в этой ее отрешенности от людей…

Смагин подошел вплотную к стеклу, приложил ладонь. Лера насторожилась, сдвинула брови и вдруг – словно от нечаянной радости, вспыхнула улыбкой. Хотела встать, но осеклась, передумала… Лера сидела со светлым, неостывшим от улыбки лицом и нежными глазами смотрела на Смагина. Ему показалось, что прошло немало времени, прежде чем она резко поднялась и торопливо вышла.

Из подъезда она выбежала в расстегнутом пальто, с непокрытой головой и в шаге от Смагина замерла – только ресницы вздрагивали от падавшего снега.

Смагин шагнул к ней, обнял.

– Все-таки ты меня нашел, – выдохнула она.

Смагин начал застегивать пуговицы на ее пальто.

– Куда же ты исчезла?

– Я загадала: если не найдешь, значит судьба против нас. Так тому и быть! А сама все думала, думала о тебе… Глупая, правда?

– Смотри, снег как повалил! Где твоя шапка?

Лера рассмеялась:

– Да вот же капюшон!

– Это я глупый. Мне не ждать тебя нужно было, а искать!… Хорошо хоть догадался, у кого о тебе спросить.

– У Альберта Артуровича?

– У него… Ты свободна сейчас?

– Нет, что ты, мы до шести работаем. Я на минуточку выскочила.

– Тогда встретимся в шесть?

– Конечно. Осталось недолго.

Она улыбнулась и побежала к подъеду.

В тот вечер они долго бродили, разговаривали, молчали.

Время от времени воздух наполнялся хлопьями снега, которые оседали медленно, как взвесь. Снегопад обвел контуры предметов белой толстой линией, отчего все вокруг как бы укрупнилось, распухло.

Смагин и Лера прошли бульварами, свернули в сад "Эрмитаж".

Они стояли на аллее, целовались. Смагин видел, что у Леры от мокрого снега потекла тушь с ресниц, но молчал. Сейчас он чувствовал себя абсолютно счастливым человеком и ничего, даже самую малость, не хотел менять. Горечи подмешивало только осознание того, что Лера несвободна.

Она познакомилась с Николаем, когда еще училась в институте. Он же был, хоть и молодой, но уже состоявшийся артист цирка. Николай ей очень понравился: красивый, сильный – настоящий мужик! Вскоре он предложил ей пожениться, и Лера сразу согласилась. Конечно, она поступала опрометчиво, но слишком велико было желание поскорее уйти из дома, Дело в том, что ее отношения с отчимом стали хуже некуда, да и с матерью не ладилось… В общем, известная ситуация.

Поженились они летом, и все как будто было ничего, даже интересно: гастроли цирка, разные города, новые люди… А потом наступила осень, они вернулись в Москву и остались друг с другом наедине. Вот тогда-то Лера поняла, что он – совершенно чужой ей человек. Нет, Николай был заботливым, внимательным, но – не родным. Лера почувствовала, как поднимается в ней что-то нехорошее, злое к этому ни в чем не повинному человеку. Она ушла. И несколько дней жила у подруги, пока Николай не отыскал ее. Он стоял перед ней на коленях и рыдал. Большой, сильный мужчина. Ей было его жалко. Конечно, она вернулась…

А со временем… со временем хоть и не слюбилось, но стерпелось…

Однажды, 31 декабря, Лера припозднилась с работы: отмечали, как водится, наступающий праздник. Николай был в ярости от того, что она задержалась и не успеет теперь накрыть новогодний стол. Он распалялся больше и больше и, когда Лера сказала, что все успеет и незачем так кричать, – дал ей пощечину.

Потом Николай опять стоял на коленях и умолял простить его. Лера снова жалела его, но как-то без боли, без души, которую сковало неведомым ей ранее холодным покоем…

Она накрыла стол, пришли соседи. Все веселились, танцевали, а застывшая душа ее все никак не могла отмереть. Такой и осталась она.

Внешне отношения с мужем были прежними, но Лера начала изменять ему. Она стыдилась этого, но не потому, что обманывала Николая, а потому, что изменяла вообще – как бесчестный человек. Со временем Лера присмотрелась к подругам и поняла, что как она, живут многие, только со спокойной совестью.

– Главное, Лерка, для женщины – дом, очаг. А мужик на стороне… так… отдушина…

Лера недоумевала. Получалось, что семья – тяжкий крест. Любовник же – награда за лишения. А еще… Не было у нее того, из-за чего дом, очаг становятся главными в жизни – детей.

И почему продолжала она жить с мужем – не знала и сама.

– Ну так уйди от него! – Смагин был резок. – Раз не любишь – уйди!

– Не торопи меня, Алеша. Мне кажется, что я только-только начинаю освобождаться от какого-то долгого сна или выздоравливать после болезни. Все это благодаря нашей встрече. Ты чудный, необыкновенный…

Лера клала руки Смагину на плечи.

– Но все-таки не торопи меня…

Она подносила к нему губы, и Смагин умирал от счастья…

Лера позвонила утром, когда Смагин собирался на сеанс к очередному олигарху.

– Я ушла к тебе, – сказала она, и Смагин все понял.

– Ты сейчас на работе?

– Да. Приходи в шесть. Заберешь меня и мой чемодан.

– Он все знает?

– Знает.

– И что?

– То плачет, то обещает убить нас обоих.

– Да… Ему не позавидуешь…