Андрей Семке - Непридуманные истории. Короткие рассказы. Продолжение

По посёлку прошёл слух, что во время грозы в поле поубивало несколько коров. Слух-слухом, а дело было так.

Пасёт Саша-пастух коров, а на небе тучи сгущаются. Черноволосый, с кудрями до подбородка, непьющий и работящий, всё село беззаговорочно доверило ему своих кормилиц. А он не промах, знает, где трава посочней и погуще, где водичка чистая как слеза, да где бурёнок можно спрятать от солнца и назойливых мух.

Рядом кобыла, старая и не прихотливая. Хорошо на лошадке стадо окучивать. Сашка плетью изредка щёлкнет, а они чувствуют силу, и за ним аккуратной вереницей выстраиваются. На очередном косогоре разнотравье, запах за полверсты можно учуять. Коровкам хорошо, щиплют траву не торопясь. Пастух рядом в кустах чаёк травяной попивает с чёрным хлебушком.

Но вот зарядил мелкий дождь, а небо засверкало искрами. Всё гуще тучи сгустились, да поплотней дождь обложил. Молнии и гром всё ближе да звонче. Хорошо плащ с собой. Накинул и словно в безводном царстве на лошадке стадо объехал.

А коровки, медленно пошагивая и не обращая внимание на погоду, делают своё бесконечное дело. Только небо яркими всплесками озаряется, словно цветопредставление на сельской дискотеке. Бурёнки в кучу сгустились, видно и им страшновато.

Александру как будто кто-то в ухо шепчет: «Слезь с лошадки, закури сигарету!» В такой дождь, курить не хотелось, но тут кто-то невидимый снова в плечо толкает: «Да спустись ты на землю, покури!». Так в голову всё это вбилось, что спустился пастух и даже пачку достал со спичками. Но в этот момент в двух шагах от него шарахнула молния, так что бурёнки метра на полтора, а то и два от земли подпрыгнули. Успел Сашка к ним подскочить, но поздно попадали коровки замертво. «Спасибо тебе господи, что отвёл беду от меня», – нащупывая на груди иконку, прошептал Александр.

Успел пастух коровок свежевать, чтобы мясо не пропало и на полном ходу в посёлок к хозяйкам. Работа есть работа. Скачет во весь опор одной рукой за поводья держится, а другой иконку на груди сжимает. Молнии сверкают вокруг, бьют по деревьям, но не боится ударов Саша, с ним Бог.

Вот так в один миг небесные силы спасли человека.

Клубника

На заброшенном участке с нами поселился удивительный казах по имени Рахмон. Глаза у него большие, волосы как солома жёсткие, торчат в разные стороны. Кожа смуглая, словно смола на деревьях. Но улыбка ни разу не сходила с его лица. Казалось, что Рахмон – абсолютно счастливый человек.

Раз в неделю он появлялся на своей земле, привозил различного рода рассаду. В руках у него небольшой алюминиевый чайник с водой. Руками разгребёт траву, воткнет в землю кол, а потом куст клубники, чуть из носика чайника польёт, руками землю примнет и дальше высаживает. Так постепенно весь участок был мало-мальски облагорожен. Траву Рахмон не полол, за посадками сильно не ухаживал. Так из своего чайничка по чуть-чуть польёт раз в неделю и всё.

Удивительно, но вся рассада у него принималась. Трава в полроста человека, а посередь неё куст помидор, обвешенный ярко красными плодами или куст перца, с торчащими в разные стороны стручками. Но самой красивой была у него делянка клубники. Кусты разрослись, опутывая усами всё пространство и не давая сорной траве набраться силы. Такой вот зелёный ковёр из треугольных листочков и длинных нитей, кое-где прижимавшихся к темной земле, сотканный природой и хозяйственным Рахмоном. В июне кусты налились большими красными ягодами и на фоне заросшего участка радовали своей плодовитостью. Красно-зёленая делянка была видна из-за забора и радовала взгляд любого проходящего мимо человека.

Однажды утром к участку Рахмона подъехал микроавтобус, а из него вывалилась большая казахская семья, женщина и несколько детишек, в возрасте от шести до двенадцати лет с вёдрами и чашками, они набросились на делянку клубники. Среди сборщиков соседа не было, и мы поинтересовались, кто разрешил собирать ягоду? Нам пояснили, что они близкие родственники хозяина делянки и у них есть разрешение на сбор урожая. Процедура сбора была скоростной, нужно было видеть как ловко и умело работали люди-родственники. В их движениях была какая-то небрежность, они не жалели кусты и втаптывали их в землю. За минут десять вёдра и тазы были наполнены и мгновенно погружены в транспорт. От красно-зелёного ковра ничегошеньки не осталось, кое-где лишь выглядывали пропущенные красные ягодки. Пылью и рёвом двигателя закончилась наша встреча с незваными гостями.

Мы занялись своими традиционными делами и уже забыли о происшествии, как к своей делянке подъехал Рахмон с детьми. На лице у него было изумление и удивление от вида на участок с клубникой. Мы рассказали о случившемся и о близких родственниках, которые опустошили огород. Впервые у казаха исчезла улыбка с лица. Оказалось, что нет у него никаких родственников. Он полный сирота и единственные родные ему люди – это его дочки, которые в этот миг находились рядом с ним.

Девчонки, которым было лет по десять, прижались к своему отцу. На их лицах были улыбки, озаряющие какое-то умиротворение. Рахмон прошёл по грядкам собрал несколько горстей вкусной ягоды, которые из-за своей быстроты пропустили воры, помыл её из своего старенького чайника и угостил своих родных.

Даже печальное событие не смогло омрачить счастье этой небольшой казахской семьи. Девчонки, вымазавшись клубникой, радовались жизни. Они, смеясь, прижимались к отцу и были счастливы летнему солнцу, горстке сладкой клубники и любимому человеку, который всем своим видам излучал любовь и доброту.

На пробу

Говорят, что бесплатно можно съесть только сыр в мышеловке, но в наше время существует много способов попробовать что-нибудь бесплатно, так сказать взять на пробу…

Эта история произошла жарким летом, когда один очень хороший продюсер вокального ансамбля позвал меня поехать на берег Чёрного моря вместе со своим детским коллективом. Так как мы часто ходили в горы и легко управлялись с детворой, решили не наказывать своим присутствием местные гостиницы, а остановиться на берегу дикарями, чтобы попеть под гитару песни, посидеть вечерочком у костра, вдоволь накупаться и ни от кого не зависеть.

Заказали автобус, загрузили вещи и продовольствие и отправились в Джубгу. На месте быстро развернули лагерь, организовали хороший бивуак и отправились к морю, которое находилось метрах в трехстах от нас.

С нами заковылял и водитель. Описать его сложно. Таких людей на свете немного, нам показалось, что всё, абсолютно всё его раздражало. Всю дорогу он ворчал на жару, на несносных и заносчивых шофёров легковушек, периодически подрезавших нас, на убитую тяжёловозами дорогу, на нас, вечно капризных и неугомонных, на пыль, витающую столбом по автобусу. Это был очень упитанный, грузный, с узким лбом мужчина средних лет. На голове у него были сбиты клоками редкие волосы. Рубашка небрежно застёгнутая, кое-где через пуговицу, была засаленной, местами подранной. Брюки тёмно-синего цвета тоже были не первой свежести и ожидали вместе с рубахой скорой стирки. Шлёпанцы были одеты на носки и выглядели убого. На пальцах рук красовались какие-то нелепые наколки. Всё говорило о том, что в его доме давно отсутствовала сильная и крепкая женская рука. Речь у него была не связной, и иногда понять его было очень сложно. Но бранные словечки периодически проскальзывали, и нам с моим товарищем приходилось делать водиле замечания, на которые тот реагировал не совсем адекватно. Наши школьники ему не нравились, и все их шалости перерастали в мелкие распри и конфликты между ним и девчонками. Мы сделали вывод, что и с детьми в семье нашего водителя были упущения.