Андрей Семке - Непридуманные истории. Короткие рассказы. Продолжение

Прошло несколько лет, история эта потихоньку улетучилась из моей памяти. Однажды случайно, проходя в магазине мимо отдела с аксессуарами для братьев наших меньших, кошек и собак, увидел баночки из своего счастливого прошлого. Они ничем не отличались от гуманитарной американской помощи. Оказалось, что мы употребляли еду для кошек и собак. Душа весело издевалась над моей безграмотностью.

История про большую банку со сгущёнкой

Американская помощь была многообразной. Однажды мне подфартило. И в качестве гуманитарной помощи голодающему российскому студенту была вручена огромная блестящая жестяная тяжёлая банка, без этикеток, наклеек и других опознавательных знаков. Мы сразу решили, что либо там сгущённое молоко, либо тушёная свинина или говядина.

Так как у меня намечался маленький юбилей, должно было стукнуть двадцать лет, то решили сокровище поберечь, до этого события. В магазине мы удачно приобрели несколько бутылок спирта «Абсолют», с собой прихватили пятикилограммовую банку западной помощи, на всякий случай пачку какой-то крупы.

Праздник отмечали с размахом на большой поляне на реке Казыр. Добирались сутки на электричках, потом пехом еще километров десять, но как говорится, для бешеной собаки и семь верст не крюк. Поставили палатки, разожгли костер, разлили компот. Солнце печет, лето все-таки. К вечеру подтянулся народ, пора готовить настоящие блюда. Вот тут-то и пригодился гвоздь сезона. Достаю баночку, на солнышке она блестит, переливается, огромная такая.

Берем нож и отрезаем горловину, аккуратненько так, чтобы ничего не разлилось, не вытекло. Сгущёночка, тушёночка… Смотрим, а там мешок с белоснежной мукой и книжечка на английском языке, как приготовить десять разных пудингов.

Настроение у всех пропало, спирт есть, закуски нет! Такой день рождения испортила фальшивая гуманитарная помощь.

Спасибо находчивым девчонкам, которые не растерялись и быстро наварили из этой муки сделанные наспех галушки. Закусь получилась отменная, гуляли до утра. Встретили рассвет и на катамаранах, окунувшись дико больной головой в холодную воду, пошли домой.

Такого дня рождения у меня больше не было никогда: горная река, море друзей и подруг, непроходимая тайга и огромная банка гуманитарной помощи!

Демократия

Закончилась тяжелая командировка на форум учителей в Московскую область, приехал домой после полуночи. Семья уже спит. Быстро умылся, выпил чашку чая и тоже прилег. В два часа ночи раздался телефонный звонок. На связи был руководитель министерства образования региона. Не успел открыть рот и сказать несколько приветственных слов, как услышал тираду негативных и жестких выражений в свой адрес. Меня по телефонным маловольтовым проводам несколько раз пытались уволить, оскорбить, обвинить в чудовищных грехах и обстоятельствах. Монолог начальника продолжался больше двух часов. Разговор переходил в крик и визг, мне приходилось просто слушать и молчать, не мог вставить ни слова, ни реплики.

На расстоянии со мной расправлялись и все из-за статьи, которую опубликовали в одном федеральном издании под заголовком «Реформы – гильотина для сельской школы». Хорошая публикация с аналитическими выкладками, без указания школ, фамилий, регионов, подписанная мною – учителем, вывела руководителя такой нравственной сферы региона из себя. Мое мнение на события, происходящие в системе образования страны, накалило докрасна все социальное управление.

Утро началось с постоянных звонков, упреков. Причем большинство начальников, которые пытались нагрубить и высказаться, даже не читали статьи, просто им позвонили и приказали расправиться с негодным учителишкой. Те же, кто ознакомился с написанным, не понимали паники и агонии высокого начальства. Были сочувствующие, но были и те, кто откровенно и честно поддерживал меня. Их было мало, но это были самые порядочные люди. Среди горлохватов в основном были руководителишки, которые поворовывали и боялись потерять насиженное местечко. Они то больше всего и кичились: убрать, растоптать, стереть в порошок.

Потом было совещание, на которое собрали всех руководителей организаций образования, со всех маленьких и больших школ, детских садов и училищ, и, ссылаясь на выдержки из статьи, доказывали свою правоту, обличая меня в унижении системы региона, только все тезисы сводились в итоге к моей правоте, то есть результат получился обратным. Ты не прав только потому, что должна быть права система.

Меня отстранили от всех поездок по стране, лишили всех доплат и премий. На район роем накинулись проверяющие, страдали мои коллеги. В душе было страшное смятение: сдаться и уйти или работать, ведь за тобою коллектив и дети-школьники.

Приглашение на работу из других регионов сыпались пачками. Можно было бросить все и уехать, но столько сил и стараний было отдано школе, что терять полжизни из-за диктатора руководителя не хотелось.

Прошли годы. Старые и дряхлые управленческие кадры сменили новые прогрессивные. За что ещё несколько лет назад меня ругали и уничтожали, стало нормой и программой существования многих хороших образовательных организаций. Только вот осадок от такой демократии остался.

Бражка

В далёкой сибирской деревне живет мой дядя. Зовут все его дядь Саша. Он необычайно талантливый человек: все может смастерить и сделать. Руки золотые. Работал на водокачке, целый день нужно было следить, чтобы насосы не выключались. В общем, ещё та работка, времени свободного уйма, вот и заходили к нему жители с различными просьбами. Пользовались услугами умельца во всей деревне, ну а оплата традиционная для сельского быта – самогоночка.

Какую только самогонку не гнали в деревне. На каких только ингредиентах не настаивали бражку, химики и алхимики позавидуют экспериментальным способностям русского мужика. Одна беда: сельский участковый, который от хаты к хате бродит, всё вынюхивает, да выспрашивает, а если найдет брагу, то фляги на улицу и всю живительную влагу на землю. Поэтому прятать приходилось от назойливых глаз народного инспектора.

У дяди Саши тоже были свои хитрости в приготовлении самогонки, только вот бражка часто не доживала до перегонки. После «очередного» рабочего дня, с похмелья дядя выпивал кружечку другую в качестве лекарства от головной боли. Так в течение нескольких дней от молочной фляги алкогольного напитка оставалось чуть да маленько.

С бражкой носились как с писаной торбой. Прятали ее по чуланчикам, шкафчикам, комнаткам, так чтобы у участкового даже мысли не было там ее искать. Главное – не забыть на момент проверки флягу закрыть, а после открыть.