Рутен Колленс - Светорожденные. Предвестники бури

Хватая слезы руками, Ольна взмолилась:

– Прошу, умоляю, возьми меня с собой! Не оставляй меня здесь! Я хочу домой, к маме. Она там совсем одна. На Земле ведь тоже война! Я должна быть рядом, я обещала папе защитить нашу семью! Как же теперь я выполню свое обещание?!

– Разве тебя не учили не давать обещаний, которые ты не сможешь сдержать? – сухо спросила Элин, пытаясь не обращать внимания на чужие слезы, медленно опустила глаза и недовольно осмотрела дырявые рукава своего тюремного балахона. – Ты обещала защитить свою семью? От кого же? Земные люди платят своими жизнями за таких, как Хедрик, потому что когда-то побоялись воспротивится им.

– И что же теперь?

– Мне очень жаль твоих родных, – безразлично сказала она, хватая пальцами серые нити, – но они сами виноваты в том, что случилось и что случится.

Ольна поняла, что вот-вот на нее нахлынет истерика. Девочка упала на сено, разбросав соломинки, и зарыдала. Элин прикрыла уши рукой.

– Хватит рыдать, кроха! Твои слезы подпитывают хранителей!

Ольна не прекращала. Стоны становились тяжелее, вздохи громче и отчетливее.

– Ладно! Ладно! – не выдержав, волшебница резко опустила руки, отчего по полу разошлись снежные круги. – Я подумаю о твоем освобождении, только замолчи, и без тебя голова раскалывается!

Ольна резко замолчала, подняла глаза к девушке, улыбнулась. Элин при виде этой улыбке сделала недовольную гримасу.

– Однако доколе о нем и речи быть не может: для меня ты незнакомка, – грубо отмахнулась она, недовольная своим решением. – Впредь делай то, что я тебе прикажу и, может быть, я возьму тебя с собой, если, конечно, сама выберусь, – девушка повернулась к Ольне спиной и пробормотала себе под нос непотребные ругательства.

Комната резко наполнилась тьмой, илиус скрылся за океаном. Ночь приближалась. Северные горы покрылись туманом, медленно подступающем к башне волной белого пара.

– Что мне делать? – прошептала девочка, будто ее подслушивали сотни ушей. Она всегда боялась темноты, но с приходом сюда, на Эйлис, этот страх пропал. Она привыкла к нему.

– Ничего, – послышался голос из мрака, – пока ничего. Мне нужен свет, иначе обряд не совершить. Я вызову полымя.

Раздался щелчок пальцев и из неоткуда появился ажурный, деревянный фонарь, с изогнутым стеклом и хрустальной мозаикой, искажающей извергающийся из него свет. Парящие внутри светлячки походили на волшебные огоньки, сотканные из тончайшего колдовства. На мгновение они соединились воедино и Ольна увидела крошеное лицо с огромным красным глазом, подмигнувшем ей.

– Откуда все эти вещи? – решилась спросить она, подходя поближе.

– Ты же не думаешь, что я могу созидать все это из пустоты? – хихикнула волшебница, отправляя фонарик парить к потолку. – Все это – из моей светлицы в граде Тинк-Кросс. Перед уходом я связала ее с этим неугомонным духом, так что пока светлая магия остается в стенах моего дома, а этот дух жив, я могу призывать мои вещи.

Девочка подняла глаза к свету – огонек снова подмигнул ей, на сей раз слишком явно. Ольна вздрогнула.

– Он что, живой? – вскрикнула малютка. – Иль я схожу с ума?

– Не бойся. Это огненный рарог. Ох, если бы он был обычным огоньком, да еще и неразговорчивым, я бы была только рада, – замечталась волшебница. – Сейчас же он просто тебя стесняется. Как привыкнет – так не смолкнет, даже перед лицом неминуемой гибели.

– Будь любезна, называть меня все же Духом Полымя, – встрепенулся огонек в фонарике, Ольна от неожиданности вздрогнула. – Я ведь не какая-то простая нечисть, я настоящий медведь! Я покровитель всех лесных зверей!

Голос его был тоненький, сквозь скрежет различался шум горящего паленья. Элин звонко засмеялась.

– Я уж сомневаюсь, что в прошлой жизни ты не был сатаилом.

Огонек недовольно буркнул, выпустив гору дыма.

– Дух Полымя, – представился он, радостно помахав огненной рукой, которая, как взялась из неоткуда, так и исчезла. Мастер форм и иллюзий, огненный рарог посмотрел на малютку черным выпуклым глазом – угольком.

– Ольна, – прошептала девочка, читая на своем лице нотки безумия.

– Неужели земное дитя? – вспыхнул он, приглядываясь к маленькой пленнице. – Здесь? В Аладеф? Как такое может быть, целительница? Разве здесь не маруны должны быть? Мы ведь в клетке, правда? А если мы в клетке, то на благо империи не трудимся, то есть рабами не числимся? А если рабами не числимся, значит мы маруны, но ведь девочка – землянка! Сложно! Сложно! Она ануран-марун? Марун-ануран?

– Полно, рарог, – грубо перебила его волшебница. – Приспело время заняться делом, – она щелкнула пальцем и фонарь засветил ярче. – Если ты мне подсобишь, кроха, – сказала она Ольне, играя светом, – то может быть я решу, что ты не такая уж и бесполезная.

Ольна с радостью кивнула. Элин улыбнулась.

– Отменно, – не на туну не сомневаясь в ответе, волшебница взяла Ольну за руку, – тогда слушай, малютка: все, что окружает нас, не существует на самом деле, это лишь иллюзия. Нет ни стен, ни дверей, есть только могущественная магия, а она, как известно, имеет много брешей.

– Ты хочешь сказать, что нет никакой тюрьмы? – спросила Ольна, пытаясь понять.

– Она есть, но ее нет. Она может быть где угодно, когда угодно, – добавил рарог, вцепившись огненными ручками за стекло.

– Вот почему никто не может ни сбежать, ни укрыться от Аладеф, – продолжила волшебница. – Если бы кто-то и загорелся желанием найти ее с плохим умыслом – он бы никогда не сделал этого. Все вокруг – черная магия, и чтобы сломить ее, нам понадобиться много усилий и…

– Но все же ты знаешь, как сделать это, – отозвалось полымя, подсматривая за пленницами. – Знак Трилиона, верно?

– Знак крови, – вспомнила Ольна, опуская глаза на горящий символ. – Ты говорила, что магия крови будет играть здесь какую-то роль…

– Да, – нахмурилась Элин, бесцеремонно перебитая духом. – Все, что я знаю об Аладеф, это то, что ее черную магию защищает три знака: Первый – знак Крови, второй – знак Силы и третий – знак Избранности. Начнем с первого. Знак хранит тайну и эта тайна – наше спасение, но, чтобы разгадать ее, нужно напоить Трилиона своей кровью, а стены – светом.

– Был я когда-то в славном граде Биофе, – завыл огонек, готовый рассказать свою занятную историю, – так там этих рун с кровавой магией – пруд-пруди. Хочешь в таверну – плати кровью, хочешь еды – плати кровью. Я уж думал, что помру от малокровия. А все это – остатки черных магов прошлой эры. Магов как-таковых уж нет, а традиции остались. Мы верны своим традициям, знаешь ли.

– Ты не был в Биофе, – процедила волшебница. – И даже если бы и был, то от малокровия вряд ли бы умер. У тебя крови нет.

– Ты мало обо мне знаешь! Может, в этой жизни и нет, – недовольно застонало полымя, – но моя душа уж много веков странствует по мидгардам. Жаль, я не из совета Мудрых и не помню, кем был в прошлых жизнях.