Виктор Авин - Миграция Души. Том 2: 1982–2012 избранное

Но тут же вскочит,
вихляет важно ягодицами
бежит к солдатам оловянным,
стучит на ложках деревянных,
и ставит арию Чайковского
на малой сцене.
Считает пени.
И грузит нолики в вагон
и спелый хрен, дающий крен.
Но с крыши падают погоны
на плечи странного Зомбиста
стригут затылок под нудиста
играют в нолики, кресты
вывозят ночью на субботник
дают за честь вторую сотню
сажают группой, лежа, стоя
вперед, назад и даже с раком,
сажают на кон
и соблюдают все посты.
Но им успеха не добиться
Зомбистом надо же родиться!
Об этой важной сверхзадаче
он шепчет маленькой свече:

– Добавь мне резкости, постой у зеркала.

И поднимает угол сферы желая видеть свой финал
но получает стоп-сигнал блатной малины
и свежий белый листик Бродского.

От удивленья мелко крестится
и получет наслажденье
рифмуя слово «генерал» примерно так:

Из под стола
явись на кончике пера
иероглиф «чжу»
второй ум-ляуд
над буквой «мао»
в великом русском языке.

Да а, это супер-генераст!
Похоже будет поворот и в нашей теме.
Он к одному попал в сюжет – и тут же в «аут»
– поставил кляксу на чей-то лоб.
А в октябре испортил зад твоей невесте
с великой честью.
Теперь боюсь – солжет – не женится.
Уйдет на нары
наварит сталинарежет пятую статью
поэту, пешке, королю
чудесной лире
и вражей силе
и даже странному Зомбисту
он достает вино в разливе.
А по субботам в летнем тире
стреляет только по гвоздям
освобождая
навеки светлого Христа.
Потом до ста считает гири
закрыв свое лицо в сортире
и тихо плачет.
Жалеет воинов Аппачей
и давит рыжих тараканов.
Ругает осень
и хочет в тайне поменять
осла на Осло
страну на остров
блядей на простынь
педаль на разум
и в довершение всему
загнать жену
и долго спать.

А может просто целовать на крыше
белых голубей?
Или заехать в кабинет веселым
детским паровозом?
А может просто сделать позу
и наконец издать приказ:

«Задраить люк
добавить газу,
солдат на юг
свиней на базу
И Достоевского в запас»!

– Старо как дуб, цивильней будем,
– вступает западная рация, —
мы
проведем эксперимент. Посадим
братьев Карамазовых назад
в пробирку, навеки в ссылку.
И чтоб срослись не пуповиной,
а фааллосом.
И пусть в казарме вечно парятся.
А рядом много много дам.
И все они – сплошные музы.
И стало так.
Но не страдают карапузы
ложатся мило на диван,
один взял в руки «Капитал»
засаленный,
другой – журнал с названьем
«Мода».
И мутит воду
И в нашу оду
проводит новую канву:

Смотрю уже десятый час
а сэр Макдональд – скупердяй
все лопает один бифштекс.
Поделим лист на две страницы,
перевернем – и нет бифштекса.
Давай?

Красиво. Зависть братца гложет.
Сейчас он Гегеля положит:

– Все это, право, ерунда
Вот видишь – блочная стена
уткнулась в черное пятно?
Однако, с нашей стороны
на месте этого пятна
площадь Красная видна.
И назидательно глядит
Ильич с бревном к стене пришитый.
Он строит город-мавзолей.
И с ним еще какой-то тип.
Его повесила свеча в Бастилии.

Оттуда падает Гаврош:

– Физкульт-привет, мон-шер Василий!
Беги на-гору Арафат,
молись Саддаму и Гоморе
или топись на черном море.
Все кончено.
Твоя свеча на кухне с дамой
жует неспелые бананы.
У анкла-бенса мелочь просит.
Им хорошо – там кот бормочет
страшилки лестные.
А из кастрюли – запахи чудесные
И ходики привычно на стене
Поддерживает гири дама
как раз в том месте, где пятно…

– «Диалектично!» – смеется третий
брат – Иван стотысячный.

Плюется жженым воском на пол
и заливается Карузой.
Глотают сперму карапузы
визжат – не пачкай!
Наш пол ведь чей-то потолок
он отличается от дна. Настолько,
что по нему белила водят.
А на полу танцуют польку
с веселым твистом!

На дне перевернулся Горький – не
выдержал
и в детскую просунул голову —
профессор Доуэль!
Усами серп, глазами – молот.
Хохочет: – Ну что, Масконы,
далась теория Монголии?
Теперь изучим революцию
итало-шведского кино!
И будто правою рукой
заводит хрупкий паровозик
на крышу взваливает фааллос как
весла,
с размаху рубит топором: – «Такую
мать»!!!
Вот это врач! – танцует рация —
Сенсация!
Всем! Всем! Всем! Хэндэ-хох и гуттен
алес!
Впервые в мире
разделили
двоих сиамских близнецов!
Создали нацию!

– Остался милый пустячок – образование
– шипит язычница.
– Что вы имеете ввиду под этим словом?
Поэмы Шиллера, Гюго, полотна Васнецова?
– перед свечой стекает зеркало.

Вступает автор:

Да нет же, сказки! Я точно знаю,
Вначале вера и надежда
любовь Христа.
Затем теория и практика
дюймовочки.
Или снарядов
трехдюймовых? – Уже не помню…

Да и не важно.
Свеча расстегивает брюки
черниле-мастеру.
А зеркало целует в лоб
и тут же делится на части
открытой книгой.
Кружится сзади, спереди и сбоку
пока не сходится в окружность.
На чей-то свастике.
Затем внезапно схлопывается в точку.
Внутри которой
видна наружность девичья.
Или промежность НЛО? – Пока не ясно.

«Куда летим?» – кричат снаружи.
– На запад!
– Вам компас нужен?
– Здесь цвет нарушен!
– Нормально! Вы на праведном пути!

Под зад коленкой
и в спину выстрел
распалась точка
и мир огромен
и жажда мысли
внутри молекул
теперь навеки
и вывод тонкий
натянут пленкой
на рот Зомбиста
который снова не родился.
Он легкий дым из пистолета.
Летит на вызов
по небосклону.
Забавный гномик
с огромной кистью.
Рисует день и знаки нежные
поля и горы.
На заднем плане стоят ракеты.
А по воде уходят рельсы.
А может крысы.
По ним ступает королева
снежная.

Над нею радуга в алмазах
Под ней на веслах
сидят матросы
с подводной лодки «Комсомолец».
И смотрят вверх.
Они все видят.
И даже ноги королевы
И все, что выше…
И рация волнует воды
по вертикали поднимая
свой электричсекий сигнал:
«Мой генерал, докладываю: мы
вышли к цели! Всплываем.
Ориентир – колонны по обе стороны.
Они сужаются.
Внимание, вошли в колодец! Там
чья-то база! Идут работы!
Атакуем!..»

Что было дальше – расскажет запись
в бортовом журнале:

… Атаковать не стали. Выходим.
А генерал?

– Пошел он в пуго!!! Он мелко
мыслит. А там корабль
инопланетный
Резвятся ангелы и черти. Играют
дети.
Там мальчик Кай не знает пауз
Пьеро Мальвине сделал Хауз
Алиса плачет под Слоном
а Золушка клюет по зернышку
и раздевает агентуру
трех знаменитых Толстяков.
Там чья-то Муттер-сист-на-Фазер
подпрыгивает словно мяч
но застревает в центре поля
ее кусает клоп– блохин
и тут же верхом передача
и Муттер сново звонко скачет
несется прямо к аль-почино
ведь у него особый дриблинг
он вяжет лизингом по клирингу
в отпаде целый батальон – вот это
спец!
Он ставит Золушке засаду
с огромной надписью «КОНЕЦ»!
С него стекают Абсолют,
Одесса, Нигеры и Спрут.
Но раздается чей-то голос —
«Однако, наши – Мастера!!!»
– Изохонвэй! – кричит звонок в
прихожей – Поллюция!
Всем оставаться на местах!
Такой сценарий невозможен!
Пьеро меняет быстро кожу
шпинает в угол Мавзолей
со стен слетают – Бармалей
Махно и девка Василиса
за ними Агния Барто
в привычной позе
жены в колхозе,
за нею дядька Черномор —
во рту китайский помидор
звенит, гудит: «Капиталисты!
айда на остров Монте-Кристо?!»
– А на хрена? – А на завод!
Там хорошо, там леший бродит,
златая цепь на том заводе,
конвой на выходе – на входе
япон-ка б… зону стережет
на крышу, падла, залезает
хотя ее труба зовет
(такие правила, такой завод),
но царетоли еще будет!
Вот мы раздвинем облигацию
посадим в поле инновацию
забуратиним ГКО,
и грянет пулл! Такое будет канденсю
…
Звереет девка Василиса: неправда,
сегодня тихо на заводе!
жуки валяются в навозе
и нет угля на паровозе
а на аванс дают колеса
а по ночам куют оралы
и зажигают фонари
и наблюдают НЛО
в соседнем цехе у кота
в штанах с лампасами!
У аль-кончино едет крыша
Он бьет туза-валета баксами
на лоб сдвигает медный таз
и нажимает на курок – Ррраз!
И образуется дыра счетов
в созвездии Овена!
– Два! И наливает всем вина
кричит – назад, в дыру нельзя!
Гуляет там интеллигент
с кайлом на семени!
Где чистота эксперимента?
– Три! – И обрывает киноленту.