Роман Борин - Клоны Инферно. А до потопа оставалось всего 750 лет…

На гордых златокудрых всадников дурацкие выпады «сборища диких» (так окияны стали называть всех остальных сынов Запределья) впечатления не производили. Переселившись на Побережье, они легко расстались с преимуществами свободного уклада жизни на просторах севернее гор Цивилизации, взвалив себе на плечи нелёгкую обязанность охраны проходов, отделявших Побережье от территорий варваров, считавшихся его врагами.

Оставшихся же верными идее вечной вражды с «культурными» больше всего коробило само осознание их неспособности серьёзно помешать отступникам «утаскивать» на Побережье и другие племена. Когда же златокудрые красавцы бескорыстно взялись сопровождать людей, бегущих из Цивилизации в столицу государства бывших рудокопов, по Запределью прокатилась настоящая лавина раздражения. Предательским и откровенно «наглым» поступком отщепенцев возмутились почти все, включая даже нелюдимых жителей Угрюмых холмов, заросших непроходимыми чащобами и окружённых со всех сторон болотистыми топями.

С наказом поймать и проучить как «отщепенцев культурных», так и их кичливых защитников, посылать дозоры начали со всех сторон, друг с другом даже не сговариваясь.

Окияны же и на этот раз остались верны своим традициям, принявши вызов чуть ли не с радостью. Умение сражаться в открытом поле с превосходящими в числе врагами они ещё раз показали на зависть всем сынам степей. Да и бежавшие в столицу государства бывших рудокопов дрались отчаянно – попытки наказать всех отщепенцев разом успехом не увенчались. Своеобразный город у подножия Чёрной горы рос не по дням, а по часам. И продолжалось это до тех пор, пока Цивилизация не приняла серьёзных мер, чтобы пресечь попытки массового бегства с Побережья.

В это время Шахтин Кал и решил напомнить миру о своём существовании. Несколько лет подряд он строил, укреплял и расширял столицу своей будущей империи, стремясь наполнить её пришлыми людьми, при этом варвары к столице бывших рудокопов как будто и не проявляли интереса. Они не нападали, но и послов не засылали. От варваров не появлялись даже разведчики. Единственное, чем сыны степей серьёзно докучали Шахтин Калу – это частые сражения, которые они развязывали с переселенцами и их окиянской охраной на пути к столице бывших рудокопов.

Из-за кровавых стычек лагерь Шахтин Кала недополучил немало и мужчин, и женщин, и детей, что, несомненно, снизило потенциал его могучей армии. И всё-таки он делал вид, что грязные налёты варварских отрядов на переселенцев, идущих под его защиту, его совсем не трогают. «Право жить в свободном нашем государстве заслуживают только те, кто сам сумел без всякой помощи прорваться к нам с боями через степи, кишащие разбойниками-степняками», – надменно отвечал обычно Шахтин Кал, когда кто-либо из переселенцев интересовался, почему Рудый хан не позаботился послать навстречу беженцам отряд.

Но поток беглецов к Шахтин Калу иссяк, и оторванность столицы будущей империи от мира проявилась в полной мере. Повсюду Рудый хан посылал своих представителей, все они возвращались живыми и здоровыми, но кроме подтверждения нового титула Шахтин Кала – Рудый пахан 1 1 Понятие и слово «пахан» по авторской версии произошло от древнеарийского слова «пахарь», означавшее фактически «осеменитель». По мере деградации древней культуры слова в ней искажались и приобретали дополнительные смыслы. Так слово «пахарь» выродилось в слово «пахан» с ударение на первую «а», а затем в слово «пахан» с ударением на вторую «а», что до сих пор в разбойном и варварском мире означате «главарь, предводитель». К началу истории современного человечества (т.е. того, к которому полностью принадлежим мы, нынешние земляне), это слово разделилось еще на два – «хан», которое вошло в употребление на востоке Европы, и «пан» на Западе. При этом понятие «пахан» осталось только в мире воров. , ничего от варваров Запределья не приносили.

Все попытки вызвать интерес к новому царству с помощью официальных посланий, предлагающих разным племенам дружбу, союз, торговлю и совместные действия против Цивилизации, остались пустым сотрясением воздуха. Варвары принимали посланцев Шахтин Кала как гостей, но не более того. Никакого почтения к Рудому пахану никто за эти годы ни разу не высказал, никаких подарков в обмен на присланные им не сделал, посланца о жизни стойбища у Чёрной горы особо не расспрашивал. Словно сговорившись, варвары игнорировали существование в их землях новоявленного царства и возможного противника.

Такое поведение народов Запределья Шахтин Калу было не понятно до тех пор, пока он не надумал прикупить у них коней…

…Это был какой-то странный пахан. Как будто и не пахан вовсе, а простой пастух своего племени. Вёл себя Кимаран вовсе не как глава могучей орды киммеров, слава о подвигах которых гуляла по всему Запределью и Побережью параллельно с легендами о мужестве, силе и ловкости окиянов. Знатоки утверждали, будто по численности, умению сражаться и стремительности страшного по своему напору натиска равных киммерам нет во всей Вселенной. Кроме окиянов, разумеется.

Киммеров на самом деле боялись. Ходили слухи, будто киммерские витязи, отважные из отважных, ходили даже за Самые северные горы, в таинственные земли древнейших великанов, где каждая пядь земли была насквозь пронизана волшебством. В битве киммеры свирепели подобно раненому вепрю из дикого леса, пощады рискнувшим напасть на них не давали никогда. К ним остерегались посылать парламентёров: могут, якобы, и кожу заживо содрать, чтобы, набив её травой, соорудить на страх соседям чучело.

И головной пахан этих овеянных легендами бойцов, будто бы не расстававшихся с конями и во время сна, посланника столицы бывших рудокопов встретил непритворно ласково. Словно слухи о крутости киммерского нрава являлись лишь сплетнями трусов.

Кимаран пригласил Киота в свой шатёр, едва узнав о его прибытии. Посланник Шахтин Кала вошёл в скромно обставленное, но чисто убранное войлочное жилище предводителя киммеров, плохо скрывая тревогу за свою жизнь. Ожидал увидеть перед собой вальяжного хозяина степей, безвкусно, по-варварски разряженного в награбленные тряпки. Думал, сейчас пахан, пренебрежительно жестикулируя увешанной перстнями рукой, укажет ему место подле своих ног. А может и заставит целовать «облагороженные» пылью и навозом сапоги. Действительность же оказалась совсем иной.

Кимаран встретил Киота простой улыбкой радушного хозяйчика, давно заждавшегося гостей. Никаких дорогостоящих халатов и перстней – обычный киммер, одетый в меховую безрукавку, грубо пошитую из бараньей кожи, обутый в любимые кочевниками мягкие, из той же шкуры, сапожки. Даже длина безрукавки у пахана оказалась такой же, как и у воинов – на две ладони выше колен. А ноги, как повелось у варваров Запределья, выше верха сапог и ниже края куртки были совершенно голыми, разве что «украшенные» собственными волосами.