Александр Мишкин - Anamnesis mali. История беды

Несмотря на середину дня, за окном заметно потемнело. Солнце, до этого нещадно палящее и выжигающее в нашем степном краю всякую поросль, теперь скрылось за огромной, иссиня-чёрной тучей. Той самой, которая совсем ещё недавно висела далеко за рекой.

Сама туча подползла почти вплотную к больнице. И видоизменилась: из её нижнего края вдруг вырос правильный чёрный конус и, ввинчиваясь в воздух, удлиняясь и расширяясь на глазах, потянулся к земле. В считанные секунды чёрное остриё ткнулось в степь, взметнув огромный куст пыли. Который, бешено вращаясь, принялся взбираться вверх по чёрной странной «ноге», выросшей из тучи.

Вся эта удивительная конструкция быстро расширялась и вращалась всё стремительнее. И приближалась! Вот она достигла реки и на какое-то время изменила цвет с чёрного на серо-седой, всосав в себя воду из Урала и подняв её к самой туче. Впрочем, ненадолго: за несколько секунд вращающееся чудовище перешагнуло реку и коснулось небольшого перелеска. Вырваные с корнем деревья взметнулись в воздух и закружились в странном и страшном танце, поднимаясь всё выше. До нас донёсся низкий угрожающий рёв.

– Палыч, это что, – торнадо?! – недоверчиво спросил Петрович.

– Наверное… По крайней мере, очень похоже, – не веря своим глазам, пробормотал я.

А смерч набирал силы. Его конус всё утолщался, вбирая в себя тонны пыли, земли, да и всего прочего, что попадалось на пути. Выдрав несколько телеграфных столбов, чёрная воронка добралась до ажурной вышки ЛЭП и легко подняла, закрутила её, предварительно смяв, будто спичечную. Бешено вращающаяся чернота озарилась изнутри синими сполохами: это искрили оборванные высоковольтные провода.

В палате раздался противный писк: лишённые электропитания, остановились «вентиляторы», дышащие за наших пациентов. Вернее, дышавшие…

Впрочем, ненадолго. Через пару секунд включилось автономное питание и аппараты вновь старательно запыхтели.

– Петрович, он идёт прямо на нас! – отмер я, – Надо эвакуироваться! Срочно!

В подтверждение моих слов в коридорах больницы взвыла сирена. Ну точь-в-точь, как на прошедших недавно учениях по гражданской обороне. Только теперь опасность была вполне реальной.

– Внимание, объявляется эвакуация! Всем немедленно спуститься в бомбоубежище! Персоналу обеспечить эвакуацию лежачих больных! Соблюдайте спокойствие и порядок! Это не учения! Повторяю: это не учебная тревога! – тревожно заорало больничное радио.

В палату ворвалась Кларочка:

– Паша, ты видел? Там торнадо! – в волнении она даже забыла о нашей договорённости обращаться друг к другу на работе по имени-отчеству и на «Вы».

– Видел, малыш, видел! – мне тоже было не до условностей, – Надо эвакуировать больных. Начинаем отсюда. Отключаем клиентов от ИВЛ, переводим на ручное. Вы с Надеждой.., – я кивнул на всё ещё пребывающую в испуганном оцепенении сестру, – …Будете дышать «гармошками», а мы с Петровичем – катить кровати. Спустимся в убежище – оставим вас там, пока всё не закончится. Сами вернёмся за следующими. Чёрт, где Михалыч?!

– Я тут! – в палату влетел наш чудо-доктор.

– Отлично. Займись пока пятой палатой: там двое, оба в сознании. Найди сестру, там сегодня Людмила, и катите с ней больных к лифтам. Каждый – по кровати.

Михалыч кивнул и испарился. Через секунду в соседней палате загромыхали, выкатываясь, койки.

– Палыч, мы не успеем! – покачал головой Петрович.

– Что?!

– Спуститься не успеем. Смотри! – он показал рукой в окно.

Я проследил взглядом – и почувствовал, как по спине пробегает неприятный холодок.

Смерч не просто приближался: он мчался прямиком на нас, взметая в воздух всё, что попадалось ему на пути. В вихре мелькали деревья, столбы, какие-то плоские ошмётки… Присмотревшись, я с ужасом увидел, как в безумной круговерти пронеслись пара автомобилей и несколько раскоряченных человеческих тел. Прав Петрович: спуститься в убежище мы не успеем!

– Вот чёрт… – прошептал я, не в силах оторвать взгляд от страшного зрелища.

– Минуты три осталось, не больше! – Петрович схватился за спинку кровати с Роминым, – Поехали, чего ждём? Надя, бери «гармошку» и дыши давай!

– Едем, живо! – Я вцепился в другую кровать. Там разберёмся, где укрыться. В палате, определённо, оставаться нельзя: смерч шёл прямиком сюда.

В несколько мгновений мы пронеслись по нашему отделению и выехали в соседнюю кардиологию. В конце длиннющего коридора виднелась небольшая толпа больных, которых здешние врачи сгоняли к лестнице. Чуть ближе к нам в глубокой задумчивости остановились Михалыч с Людмилой. Койки с их пациентами аккуратно выстроились вдоль стены.

– Вы чего? – мы подбежали к ним и тоже затормозили.

– Там пробка. А лифты, похоже, не работают, – обрадовал нас коллега.

Я посмотрел в конец коридора: Михалыч прав. Вот чёрт, влипли!

– Паша, а ведь мы можем тут остаться, – сказала вдруг Кларочка, не переставая качать «гармошку».

– То есть?!

– Ну, смотри: коридор глухой, окон здесь нет. Только двери в палаты. Здесь мы в безопасности… кажется.

То-то и оно, что – «кажется»! Но выбора у нас не оставалось: рёв торнадо стремительно нарастал.

– Ладно, оставляем больных тут. Вот сюда, в закуток закатываем! – я затолкал «свою» койку в широкий простенок, невесть зачем придуманный проектировщиками больницы.

Коллеги последовали моему примеру.

– Палыч, у нас в отделении ещё трое остались! – напомнил Ванька.

– Знаю. Бежим за ними!

Втроём с Михалычем и Петровичем мы ринулись обратно в реанимацию. Забежали в седьмую палату, схватили койки с перепуганными больными и потащили в коридор.

Уже на выходе я бросил взгляд в окно. Смерч заполнил собой всё видимое пространство, наползая на больницу. В вертящейся черноте снаружи мелькали захваченные вихрем предметы, но проносились они так быстро, что рассмотреть их не было никакой возможности. Одно было ясно: ещё несколько секунд – и торнадо ударит по больнице!

– Быстрее! Времени нет! – Я посильнее толкнул кровать и перешёл на бег.

Через пару мгновений мы уже были в спасительном простенке. С трудом затолкав туда все кровати, мы бесцеремонно забрались на них, потеснив изумлённых и испуганных пациентов.

– Спокойно! На больницу идёт торнадо. Держитесь, кто за что может и друг за друга! – крикнул я, с трудом перекрывая рёв бушующего за стенами вихря.

Раздался дружный перезвон бьющихся стёкол. Смерч, видимо, коснулся стены больницы. Вой ветра тут же усилился в десятки раз.

Двери палат с одной стороны коридора разом распахнулись вовнутрь. И в них, будто в чудовищный пылесос, начало со свистом засасывать воздух из коридора. Вместе со всем, что там находилось…