Эндрю Брин - Ужас клана. Акт I

– Какое счастье поздравить тебя, Мирина, с днем, когда ты родилась восемнадцать лет назад. Оставайся всегда такой же хорошей и красивой как сейчас доченька.

И тут девушка широко улыбнулась, обняла меня и поцеловала, отблагодарив. Дальше именинницу окружили почти все, кто прибыл со мной, в том числе сёстры, которые не переставали желать ей счастья и наконец, представили ей подарок.

– Это одеяние будет подчеркивать как твою красоту, так и твою прекрасную душу.

Подарок был богат. Восторг был не от самого фасона, которое возможно введёт новую моду, а от наличия минарила, в самом платье. Сшитое из Минариловых нитей, платье было поистине божественным и любое торжество, где появится Мири в этом наряде, будет незабываемым. Пусть это и была одежда, но она благоухала и пахла свежестью, словно живёт своей жизнью.

– Спасибо папа, – обняла меня дочь, – подарок замечательный. Я рада этому подарку как рада и твоему появлению здесь. Я… я всех вас рада видеть.

Сестры проводили именинницу в покои, где они осматривали подарок. А ко мне вскоре подошел молодой мужчина тридцати лет. Это был домоправитель, хороший друг как Мири, так и мой в частности.

– Утро доброе, – поклонился Мирон, – очень рад вас видеть. Как ваши дела? Как прошел недавний Совет?

– Как всегда скучно и уныло, – пошутил я. Мирон улыбнулся, а его подручные позади нарисовали поддельный смех.

– Всё готово я надеюсь? – спросил я у Мирона.

– О да, мы тщательно готовились. Госпожа Мири с нетерпением ждала этого дня.

– Приятно слышать. Когда начнется празднество?

– Вообще с вашим прибытием должно все начаться. Спрашиваю себя, почему со столом опаздывают?

Мирон ушел, а меня вместе со свитой пригласили на хорошо обложенный мраморной плиткой задний атриум. Пир на свежем воздухе был конечно хорош, но это не было частью того этикета что поддерживается в наших кругах. Но делать было нечего, ибо, несмотря на огромные размеры поместья моей дочери, самой большой комнатой была только парадная, и только лишь. Остальное пространство занимали комнатушки насколько уютные настолько и маленькие, если речь идет о таком пышном празднике как сегодня. Огромный С-образный стол стоял по центру заднего дворца на застланной бархатом местности. Он уже был в объятиях белоснежной скатерти, и накрывался слугами. Совсем скоро множества блюд занимали стол. Можно также и отметить аккуратность во всем, что происходило вокруг, начиная от расстановки самих блюд до положения еще не тронутых стульев. Преддверие пира было похоже на картину давно жившего художника, нарисовавший подобное пиршество в абсолютной симметрии, так было и здесь.

Все было почти готово. Придворные делали последние штрихи: заполняли кубки красным вином. Люди, коих было около ста человек вышли из поместья и заняли места. Моё место было прямо по центру, где по левую руку сидела дочь. Когда все расселись, Мирон попросил тишины. Разговоры прекратились, и сотня человек в темных разновидных одеждах и макияжах посмотрели на отца именинницы. Будь я хоть трижды Лидером, я никогда не любил произносить речи. И сейчас при всей любви к дочери, я бы предпочёл просто посидеть и послушать кого-то другого. Но… куда мне деваться? Я встал и сделал доброе лицо.

– Дорогие гости, друзья, братья, сестры и коллеги, сегодня чудесный день. Он чудесен по двум причинам: Во-первых, сегодня утром было божественное сияние нашего солнца благословивший нас и всю Гикию, но главное, конечно же, что сегодня у Мири-Сул день, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Я благодарен судьбе за такую прекрасную дочь, за эту цветущую девушку, хорошую будущую жену и мать. Давайте же выпьем за её счастье, за ее здоровье, за ее благословление, – все встали с радостными возгласами и начали осушать винные кубки. После этого, люди, покидая свои места, радостно целовали и поздравляли мою дочь, заставляя её краснеть от смущения.

Пиршество началось. Отличные блюда, сделанные придворными поварами, пробовались на вкус каждым. Вино лилось рекой, еда быстро менялась. Я вкушал, выпивал, но почти не разговаривал. Радовался за дочь. Она у меня уже взрослая. Как и любой отец хочу, чтобы у неё действительно всё хорошо сложилось. Впрочем, за всех дочерей моя душа спокойна. Пусть они еще не готовы к замужней жизни, я всё же надеюсь однажды увидеть внуков.

Слова о том, что Мири однажды станет матерью, поневоле заставили вздрогнуть моё сердце. Я только сейчас понимаю что мои дочки, и их будущая жизнь это самое лучшее, что есть у меня, а не участие во всех этих глупых политических распрях, которые хоть и важны, но не затмевают своей важностью наше семейное счастье. Пусть я и на пороге почти скорой старости, я еще не чувствую себя дедом. Единственное что правда меня гложет – отсутствие собственной второй половинки, которая так нужна в тот момент, когда любовью и вниманием не одаришь уже взрослых дочерей, она таится в душе, а позже твердеет и навивает плохие чувства. В такие моменты я скверно себя чувствую, без той, кому можно подарить редкую, но искреннюю любовь.

Время шло, праздник, который уже сопровождался музыкой исполняемой на фоне, разгорался с новой силой. Многие, в чьи головы ударило вино, надоедали мне словами о том какая для них честь быть рядом со мной, какая честь видеть повелителя. Так, в очередной раз, когда уже под красивую музыку ввелся бал, на пустующее место именинницы вышедшей потанцевать, сел незнакомец.

– Господин Мор-Сул, я так… так рад видеть вас здесь, – он был сильно пьяным, язык заплетался, а глаза плыли, – я так рад что вы и именно вы наш Лидер Клана, а не какой-нибудь глупец из вчерашнего Совета.

– Избавь меня от своего присутствия, – сказал я, ибо уже надоело слышать одно и то же через каждые десять минут, – на вот еще выпей, – я сунул мужчине свой бокал с вином, чтобы он ушел.

Потанцевав с Мироном, именинница села обратно, отдыхая. Я смотрел на нее некоторое время и заскучал, поскольку знал, что у нее проблем с повседневной рутиной не меньше чем у меня, она в плену таких же обязательств, как и всех здесь. Такие пиры как сейчас, здорово помогают расслабляться и забыть обо всем, но как горестно думать, что завтра мне придется снова вникать в дела кланов, думать о том, что вся страна катится в яму большого упадка. Зная это, мне следовало бы искать решение проблемы, сидя на Совете кланов, но как же я могу обделить своим присутствием и отцовским вниманием одну из своих прекрасных и любимых дочерей, единственными радостями в этой мрачной суровой жизни. Начиная с неё, я глазами медленно пробегался по наполовину опустевшему столу пока не остановился на знакомом взгляде. Легкое опьянение не сразу позволило понять, на кого я смотрю, а поняв, для меня как будто остановилось время. Глаза, в которые я смотрел, открыли некий тоннель, откуда всплыли все радостные воспоминания, моменты из жизни и просто времени. Расстояние между нами не помешало мне увидеть те же чувства в этих глазах. Этот чарующий взгляд так и говорил об одном, чтобы я снова и снова смотрел на нее, и помнил, как же было хорошо с ней и как паршиво было после расставания.