Эндрю Брин - Ужас клана. Акт I

Она оделась. Выглядела парадно, ибо приехала с самого праздника. Уже в сопровождении с Джааном который всегда ее уважал и проявлял симпатию, они отправились к пыльным, давно забытым покоям моей любимой.

А я пришёл в кабинет. Раскрыл книгу истории и приготовился писать. Но что мне писать? Размышления о нынешней ситуации с Кланами? В данный момент у меня мысли совсем о другом, и пусть я надел на себя маску занятости, на самом деле я готов сейчас написать целую книгу о чувствах, что бурлят во мне. Стоило бы отложить перо и не марать бумагу. Всё равно о сегодняшнем дне я ничего не напишу, но по необъяснимой мне причине, я всё же ниже написанной ранее даты нацарапал:

«Третий день месяца переменной тьмы

Сегодня день прошел без памятных событий»

Всего одна строка. Безликая. Пустая. Далёкие потомки прочтут её за мгновения, не заостряя внимание, и, конечно же, не поймут, какая эйфория одолевала меня, когда я писал строки.

Но за эйфорией последовала странная тревога. Искать утешения я стал в увесистой книге с выцарапанными на золотой обложке словами «Правды Нибиру».

«Во времена вселенной темной…»

Пропустив вступление, я открыл середину, где слова читались с той же магической легкостью. Душа успокаивалась и наливалась внутренней гармонией. Погрузившись в чтение, я не заметил, сколь много прошло времени. А всё потому, что я не мог оторваться, вычитывал о Сигивилле, воображал его миры, его Богов. Погрузился в свои фантазии и представил, будто я нахожусь среди них, познаю всю их мудрость. Но неожиданно меня пронзила головная боль от увиденной страшной картины, и рука сильно дрогнула, а после дернулась, откинув книгу в дальний угол. Несколько страниц было нещадно вырвано, другие помялись. Я был в недоумении, готов был поклясться, что видел подобно сну какую-то картину, неясно какую, но навивающую страх. О Боги… книга! Это священные страницы, и с ними нужно обращаться так же любя как к самому богу. Они были вырваны и смяты. В лёгком ужасе я подошёл их поднимать. Оторванные страницы я положил и на стол и стал поднимать саму книгу, но как только моя рука к ней приблизилась, она сковалась холодом, и будто онемела. Отдёрнув её обратно, все пришло в порядок. Стало немного не по себе. В ушах стоял странный звук похожий на чей-то слабый, еле слышимый шепот, будто книга говорит со мной. Я потряс головой, отошел от книги и, обозвав себя параноиком, в злости вышел из комнаты, а потом вообще из покоев, стирая частички пота. Что же это было? Конечно же, это был сон. Я читал и заснул в кресле, а увидев кошмар, у меня сработал боевой рефлекс воина, который и отшвырнул книгу. Но как объяснить холод? Шёпот? Возможно, просто я не отошёл ото сна. Не важно. Пусть это всё странно, но я постарался забыть этот необъяснимый феномен.

Вечер настал очень скоро. Когда быстро темнеющие тучи сгущались над Гикей. Я появился в комнатах моей любимой. Некогда безжизненные, тёмные и пыльные комнаты постепенно приводились в порядок. Двери прихожей покоев были открыты настежь, как и все окна в каждых комнатах. Стоял легкий смог выбиваемой слугами пыли. Как и просила Арибет, я дал ей молодых служанок, которые были рады, как и раньше, быть вместе со своей госпожой. Они помогали ей на протяжении целого дня преобразовывать вид здешних комнат.

Жилье Арибет занимало большую площадь, поэтому прибраться в комнатах ещё не успели. В основном оставались самые крайние, где всё еще было по-прежнему похоронено под толстым слоем пыли. Это шторы, картины, диваны и кресла, а также сам большой камин, на котором когда-то стояла большая картина с изображением меня и Арибет. К сожалению, она была нещадно выброшена из окна в день её ухода.

Как же здесь всё преобразилось. Серые и неприметные стены познали резкий красочный контраст, будто художник насытил белоснежное полотно цветущими красками, отделив одну часть картины от другой. Запах пыли сменился благоуханиями, на окнах появились цветы, полы засияли зеркальной чистотой, а служанки выкидывали старые тряпки из чистых шкафов и вешали туда новую одежду, которая Арибет еще днём привезла из дома в другом городе. Также она привезла много своих вещей и лично ими обустраивала спальни и прихожие с гостиными.

Увлекаясь уборкой, четыре женщины не заметили моё тихое появление. Я и продолжал стоять, не выдавая себя, оценивая качество уборки женских рук. Арибет отвернулась от окна, которое мыла, чтобы вновь смочить тряпку, и в этот момент заметила краем глаза мой силуэт в дверях и улыбнулась.

– Может попросить Джаана дать вам еще пару человек? Вы, бедные, весь день здесь возитесь, – пожалел я Арибет и молодых девушек.

– Нет-нет Мор-Сул, только я и мои девочки знают, как должны выглядеть мои комнаты.

– Ну да, – протянула одна из служанок с улыбкой.

– Давай хоть я помогу, – предложил я заботливым голосом, подходя ближе.

– Не надо, сие дело женское.

С нее не сходила интересная улыбка, чарующая меня. Я был рад наблюдать за каждым ее движением и видеть, конечно же, ее саму в моем дворце… в нашем дворце!

– О! Вот вы где господин, – воскликнул Джаан, проходя в комнату и здороваясь с Арибет поклоном, – извините что беспокою, но я хочу напомнить, что вы должны написать указ Клану Воинов о выведении учения Антарота из основных наук…

– Да я помню, – прервал я подробности Джаана, – это может и подождать.

– Но как же… в смысле, извините, что сразу не сказал, но пришел гонец Воинов, за приказом.

– Ну, тогда пошли, – развернулся я и, пожелав удачи барышням, покинул комнаты, – что же Тэйрату так не терпится с этими учениями?

– Без понятия господин.

Мы вернулись в мой просторный кабинет. Садившись за стол, я сразу открыл ящик, доставая бумагу.

– Зови его, – сказал я, макая перо и подводя к свитку.

Заметив, что после моих слов, Джаан даже не шелохнулся, я поднял голову и увидел, как он подобно статуе застыл, смотря в угол моего кабинета, где все также лежала книга «Правды Нибиру» минуты назад выброшенная в неизвестном потрясении. В глазах моего друга был ужас и страх, и я его понимал. Не каждый день увидишь, как самая священная книга небрежно валяется в углу. Я щелкнул пальцем.

– Джаан! – он оторвался от книги, и все такими же округленными глазами посмотрел на меня, – зови его.

Я забыл о книге, старый дурак! Это действительно страшное зрелище, увидеть «Правды Нибиру» лежащей в углу без страниц. Это подобно упавшей статуе нашего бога, или перевернутому древнему кресту. Прежде чем написать указ, я поднял ее и положил на стол, вложив в нее оторванные страницы. Только мгновение спустя я удивился, когда понял, что книга не причиняла боли и холода. Ну ладно. Время написать, наконец, указ. Я еще раз макнул перо и написал: