Эйди Миллер - Чужое небо

– Это Советник Филис из пятого сектора, – прошептал Мэвис, указав на алианца рядом с Шатэ. – Та что, справа от Шатэ, Советник Сира из третьего сектора. Они все сторонники Шатэ. Это маленькая предцеремония между ближайшими секторами. В скором времени состоится главная церемония, но уже в девятом секторе, где будет присутствовать весь Высший Совет.

Ника старалась запомнить все, что говорил ей Мэвис.

На балконе представили нового ученика, высокого алианца, которому теперь аплодировала не только толпа, но и три собравшихся Советника. На голограммах транслировалась вся церемония, для тех, кто стоял на дальнем расстоянии от балкона или находился за пределами площади, или наблюдал из других секторов.

***

Распахнув высокие двери, Лия жестом пригласила войти Нику в кабинет Шатэ. Весь кабинет и предметы в нем имели оттенки ослепительно белого цвета. Ника представить не могла, что такой цвет, как белый можно разделить на несколько тонов. Ей стало немного не по себе от идеально светлого пространства на фоне, которого за небольшим овальным столом вдоль прозрачной стены сидела Шатэ. Ее глаза, как два изумруда сияли в абсолютно белом пространстве. Ника дернулась в испуге, когда обернулась и увидела на соседней стене справа еще одно зеленое пятно. На ветвистом дереве рядом со стеной свисала змея ярко зеленого цвета.

– Не бойся, она не ужалит, – произнесла Шатэ ровным голосом.

– Это же змея, – с отвращением воскликнула Ника, не сводя глаз с небольшой рептилии. Она никогда не питала любви к ползающим тварям, напротив она испытывала к ним настоящее отвращение. – Она ядовитая?

Шатэ медленно перевела взгляд на дремлющую змею, обвивающую тонкую ветвь дерева.

– Ядовита, как большинство змей, в мире котором ты жила, – подтвердила Шатэ, – она укусить только в случае возникновения угрозы ее жизни.

Показав Лии один из жестов, Шатэ попросила оставить их с Никой наедине.

– Эта змея живет у вас в кабинете? – с неподдельным интересом полюбопытствовала Ника.

– Либо в кабинете, либо в саду.

– Для меня они отвратительны, – призналась Ника, с ужасом поглядывая в сторону тонких зеленых колец, свисающих с ветви изящного дерева.

Шатэ оценивающе взглянула на художницу.

Оценивающе взглянув на художницу, Шатэ сконцентрировалась на ее чувстве неприязни.

– Ты испытываешь к ним отвращение, только потому, что имеешь дело с иным видом жизни. Вид, который может одним укусом уничтожить тебя. И неважно, что твои размеры куда больше этого существа. Зато она способна своим ядом нанести сокрушительный удар. – Встав из-за стола, Шатэ направилась в сторону дремлющей рептилии, и шлейф ее длинного платья свободно заструился по высокой фигуре. – Можешь владеть несколькими видами различных боевых искусств, там, откуда ты пришла, таких имеется не мало, так ведь? – продолжила Шатэ. – Или ты можешь обладать меткостью стрелка, быть сильной и быстрой, но этой маленькой рептилии достаточно просто один раз укусить.

– К чему вы клоните, Советник?

– Все относительно Ника. Тебе нужно научиться смотреть дальше видимого предела.

– Держать змею вне террариума, это вы называете смотреть дальше видимого предела? – возмутилась она, не желая соглашаться свыше сказанным.

– Хочешь подержать ее? – невозмутимым тоном продолжила Шатэ, не обращая внимания на взвинченность художницы. Проведя кончиками пальцев по идеально гладкой змеиной шкуре, Шатэ намеренно продемонстрировала спокойствие рептилии.

– Нет, – сердито ответила Ника. – Не понимаю, зачем вообще держать змею в кабинете?

– Змея, это наш старый символ победы над страхом, – воодушевленно начала Шатэ. – Символ освобождения от него. Раньше алианцы не знали рептилий, на Алиане их просто не было. Только здесь мы встретились с ними. Несколько раз змеи кусали алианцев, но нам удалось наладить с ними контакт.

Продолжая гладить змею, Шатэ знала, что этим действием еще сильнее задевает свою гостью.

– Страх это иллюзия. Пока ты боишься, ты живешь в обмане. Как бы ты не старалась обрести полную свободу, у тебя ничего не выйдет, пока в тебе будет хоть малая, даже самая незначительная доля страха. Алианцы с давних времен работали над любым страхом, потому что он имеет первостепенный корень всех бед.

– Благодаря ему мы выживаем, – не раздумывая ответила художница, присаживаясь в кресло, напротив овального стола.

– Именно выживаешь, а не живешь. – Шатэ выдержала короткую паузу, наблюдая за реакцией Ники. Она хотела, что Ника поняла кардинальную разницу межу «жить» и «выживать».

– Разве страх не предупреждает нас об опасности?

– Нет, ты всего лишь становишься заложником страха. Это оружие лишающее нас законной свободы. Постарайся осознать этот факт каждой частичкой своего сознания.

– Осознать, – фыркнув, повторила Ника.

– В нашем мире программы страха давно считаются проявлением болезни, развивающая слабость личности. Страх порождает агрессию Ника. Агрессия в свою очередь порождает другие явления, противоречащие нашей цивилизации. Эта цепочка, которую прервать можно, только если вырвать сам корень. – Шатэ задумалась, что-то припоминая. – Знаешь, что случилось впоследствии, когда страх как таковой ушел из нашего мира… – задержав взгляд на ученице, она продолжила, – у нас перестали расти его сорняки. Оказалось, сорняками были страхи, питающиеся плодородной почвой, высасывающие из нее жизненные силы и мешающие расти нашим культурам. По той же схеме страхи любого существа питаются его жизненной силой. Теперь подумай, кого тебе стоит питать жизненной энергией.

Ника печально ухмыльнулась, размышляя над глубоким ответом Советника.

– Вся ваша система устроена иначе, в отличие от моего мира, где главным инструментом управления людьми является страх. Советник вы должны понимать мои чувства или хотя бы постараться понять их, – заключила художница, ловя на себе пристальный взгляд.

– Не проси меня о снисхождении к тебе, – на лице Советника промелькнул намек на удивление, которое она попыталась тут же скрыть, чтобы не отпугнуть гостью.

– Только о понимании, – выдохнула Ника, стараясь держать себя в руках.

– Нет, это называется снисхождение. И дело тут не в системе, дело в тебе самой Ника.

– Шатэ, я всего лишь человек из другого мира, может не такого совершенного, как ваш. Однако замечу, что это ваш мир нуждается в помощи.

Шатэ подняла ладонь, останавливая художницу в пламенной защите своего мнения.

– Поэтому параллель того мира постоянно прибывает в нетерпимости и насилии… слишком много оправданий.

Шатэ замолчала и повернулась к рептилии, медленно сняв ее с ветки дерева. Длинное змеиное тело, оказалось в руках Советника. Змея тут же пробудилась от легкого дрема, выпуская свой двухконечный язык.