Эйди Миллер - Чужое небо

– Ты уникальна. У тебя с рождения иной опыт. – Она наклонилась чуть вперед, подчеркивая важность слов. Легким движением руки Шатэ коснулась подбородка художницы, заставив посмотреть прямо в ее глаза.

Чем отличались глаза Советника от остальных, подумала Ника, всматриваясь в их глубину. Познаниями… силой… или Шатэ просто являлась жителем другого мира?

– Точно не последнее, – сказала Шатэ, отвечая на мысли художницы.

– Откуда, вам…

– Твои глаза. Они всегда говорят, только молча. – Чуть отступая, ответила Шатэ, давая Нике больше пространства. – Если ты научишься читать язык глаз, то поймешь, о чем я говорю.

Ника попыталась отвернуться, но Советник вернула ее взгляд обратно, под которым Ника ощущала себя практически обнаженной.

– Так странно оказаться в другом мире, – произнесла Ника, не двигаясь с места.

– Ты и раньше бывала в других мирах, – подытожила Шатэ, имея в виду ее картины. – Если ты видишь другую реальность через окно, а не через дверь, это еще не означает, что ее не существует.

Шатэ умела овладеть вниманием другого существа, принося чувство понимания. Еще никто и никогда не был так близок к ее внутреннему миру, как Советник и эти мысли ослабили защиту художницы.

– Перестань сомневаться и послушай интуицию. – Легкая улыбка коснулась лица Советника. – Когда избавишься от накопленного тобой энергетического мусора и ненужных страхов, ты сможешь хорошо ее слышать.

Обхватив обеими руками собственные предплечья, Ника выдавила легкий смешок.

– Вы очень убедительны Советник.

Разве могло возникшее внутри ощущение родственных душ, заменить родной дом и всех кто там остался. Это не сменить один континент на другой, где можно оставаться на связи. Речь шла о далеких планетах, разных мирах, что оставалось пока за гранью фантастики для самой Ники.

– Как на мне отразиться потеря тех или иных эмоций, производных от страха. Не лишусь ли я моей сути?

– Я не верю твоим словам, – спокойно ответила Советник, наблюдая легкое потрясение на лице художницы. – Гниль, которая разлагает твое сознание, заставляя тебя страдать… – Шатэ покачала головой. – Ты боишься потерять то, что тебе совсем не нужно. Это что человеческая жадность?

– Нет. Это обычное беспокойство, – как можно увереннее произнесла Ника.

Советник отвела взгляд к огромному окну, за которым пролетел небольшой летательный аппарат треугольной формы, и снова посмотрела на художницу.

– Это не то о чем тебе следует беспокоиться. Я не допущу ничего, чтобы могло тебе навредить, – попыталась она успокоить художницу.

На сегодня урок был окончен и в сопровождении Лии, чье лицо не выражало никаких эмоций, строгое и спокойное она покинула Советника. Полное олицетворение уравновешенности, подумала Ника, еще раз взглянув на свою сопровождающую. Они поднялись на несколько этажей, затем зашли в горизонтальный лифт, который курсировал по диагонали. Закрыв глаза, Ника попыталась вызвать в себе теплые воспоминания о Земле, о матери и Лоране. Наконец, ей показалось, что у нее получилось окунуться в прежний мир, услышать родные голоса, шум проезжающих машин. Как только лифт остановился, Ника открыла глаза, вновь созерцая чужой мир.

Следующим утром Ника проснулась от навязчивого сна, повторяющегося каждую ночь. Во сне она видела себя, как открывает дверь своей новой квартиры, а за дверью оказывалась беспроглядная черная пустота. Каждый раз она собиралась пересечь порог квартиры и вступить в ту пустоту, но как только делала первый шаг, Ника сразу просыпалась. Откинув тонкое одеяло, она стрелой помчалась к окну в глупой надежде увидеть Землю. Очередная доля разочарования постигла Нику и на этот раз, когда последние оковы сна сошли, и она увидела все тот же Актарос. Она представила, как бы сейчас взяла телефон, набрала Лорана и поделилась бы с ним всем, что с ней случилось. Ника попыталась представить, чтобы он ей ответил и как бы успокоил. Обессиленно рухнув в кресло, она откинула голову назад, вспомнив событие вчерашнего дня. Не уже ли ей, в самом деле, удалось победить страх перед рептилиями. Она никогда не думала, что будет способна испытать восхищение перед гибкостью и силой этих существ. Взъерошив волосы, Ника зажмурила глаза, воспроизводя в памяти сцену со змеей и то, как ей удалось пройти через этот страх. Кто бы мог подумать, что она избавится от страха перед рептилиями. Может оно того стоило, все это путешествие… размышляла Ника, она всегда хотела большего, всегда знала, что способна на большее, чем быть тем, кем она была… в прошлой жизни? Была ли та жизнь прошлой, задумалась Ника. Сможет ли она когда-нибудь вернуться обратно и снова стать той, кем была прежде? Нет, не сможет. Шатэ уже изменила какую-то ее часть и в глубине души она признавала, что ей нравились эти изменения. Как и признавая тот факт, что она жаждала этих изменений всю жизнь. Тот мир был ее, как она считала, но почему тогда он был порой настолько чужим и совсем не резонировал с ней. И как бы сейчас она не чувствовала себя чужой здесь, странным образом она ощущала себя на своем месте. Только это чувство склонило ее принять договор Шатэ, но что если она ошиблась, и это всего лишь временная иллюзия. Ника усмехнулась, когда в мыслях сравнила советника с президентом какой-нибудь страны. Ведь по факту, такое сравнение было вполне уместным. Их мир поделен на сектора и каждый сектор по очереди возглавляет один из советников. Отдаленно это имело сходство, только здесь все было иначе.

Ника переоделась в удобную хлопковую рубашку и брюки, которые с большим трудом выпросила у Мэвиса. Она не знала, как он раздобыл эту одежду, так как не видела никого на Актаросе в чем-то похожем. Она улыбнулась, вспоминая лучезарное выражение лица помощника, почему-то ей казалось, что она его знала прежде, задумалась Ника, застегивая на рубашке последние кнопки. Чтобы хоть как-то избавиться от роящихся в голове вопросов, ответов на которые у нее не было, Ника подошла к незаконченной картине. Картина передавала ее первое впечатление о новом и неизвестном мире, изображенная в известной манере мастера. Сжав в руке кисть, она опустила ее в масленую смесь краски, затем коснулась полотна, прорисовав еще один штрих, постепенно проваливаясь в свой таинственный мир, где она являлась самим творцом. Это были те самые моменты, ради которых она жила и творила. Еще совсем недавно лишь в этом она видела смысл своего существования, но не теперь. С приходом нового осознания ее рука замерла в миллиметре от холста. Сбросив с себя оцепенение, Ника вернулась к процессу творчества – к живописи, только то, что производили на свет ее руки, только поток, идущий изнутри. Ничто не могло сравниться с чувством творения, потерять которое, было подобно маленькой смерти внутри себя. Виртуозно закончив картину, она приступила к следующей, стремясь насытиться магией творчества, как обезвоженный путник живительной водой. И оценить всю силу изменений ей только еще предстояло.