Рони Ротэр - Мошки в янтаре. У каждого своя правда. Уросс. Порванное ожерелье

Вере удалось поудобнее пристроиться у стены, и теперь, с вызовом глядя в глаза мага и отвлекая его разговором, она незаметно пыталась освободиться.

– Хорошо. Я скажу. Но ты не сможешь воспользоваться этим знанием. Если бы ты просто отдала мне камень, мы бы мирно расстались. Но теперь, зная, кто ты и чем обладаешь – имея в виду твою магию – я не могу тебя отпустить. Ты опасна. А потому ты, Вайра, отправишься туда, куда должна. В Норхет, к магистру Энвинголу. Там, кстати, и на остальные шесть камней посмотришь.

– Так они в Норхете, – разочарованно протянула Вера.

– Именно, – усмехнулся Эркель. – Скоро ты их увидишь.

– Я? А Ори?

Вера взглянула на довгара, так и не проснувшегося даже после всей той кутерьмы, которую они затеяли в помещении.

– Ори? Ах, да. Я совсем забыл о твоем спутнике. Ну, не знаю. Мне не нужны лишние проблемы. До специального распоряжения магистра он погостит в Олломаре, здесь достаточно помещений для непрошеных гостей, – Эркель ухмыльнулся. – А там видно будет. Гарантированно могу сказать лишь одно – вы с ним больше не увидитесь.

Вера понурилась, взвешивая все сказанное магом. Затея с походом в замок Эркеля предстала перед ней в новом свете, превратившись в глупый и опасный для жизни всех её спутников прожект. Теперь она корила себя за то, что позволила увлечься и подбить всех на это бездумное предприятие. Но сдаваться не собиралась. Еще оставалась надежда. Сарлис и Анарниэлль были где-то там, в замке. Прошло достаточно много времени с тех пор, как они разошлись. Эльфы могли вернуться сюда с минуты на минуту. Надо было придумать что-то, чтобы предупредить их. Вера исподтишка взглянула на дверь. Одна створка была открыта настежь, и желтый свет щедро заливал прилегающее к дверям пространство замкового коридора. Надо говорить, говорить громко. Они услышат и поймут, что здесь есть кто-то еще, кроме неё и Ори.

– Как тебе удалось выжить?

– Это вопрос или сожаление? – Эркель поднял брови.

– Вопрос.

– Тогда тебе незачем его задавать, ты прекрасно знаешь ответ. Тебе бы хотелось, чтобы я был мертв?

– Сейчас да.

– Откровенно. А тогда? Почему ты помешала ему? – Эркель кивнул в сторону Ори.

– Не знаю, – она опустила глаза. – Мне не нравиться, когда по моей вине умирают люди.

– Муки совести? Потрясающе. Совершенно нетипичное свойство для большинства тех, с кем мне доводилось иметь дело. И откуда ты такая миролюбивая взялась?

– С луны свалилась, – мрачно пошутила Вера.

– Я так и думал, – кивнул в ответ Эркель, усмехнувшись. – Тогда почему бы тебе было не вернуться обратно на луну?

– Если бы все было так просто…. Хотя, если ты меня отпустишь, я, возможно, и попробую.

– Ну, нет! Что упало, то пропало, – рассмеялся он.

Смех у него был приятный. Ненадолго в комнате воцарилось молчание. Эркель о чем-то думал, глядя на неё сквозь ясный огонек свечи, улыбка блуждала по его губам. Вера смотрела на него, и никак не могла поверить, что этот улыбчивый, спокойный и совсем не злой человек с печальными глазами – один из тех, при упоминании чьих имен эльфы Эдельтелад бледнели.

– Ты много убивал?

– Больше, чем ты можешь себе представить, – без тени смущения ответил он.

– Чего мы ждем?

– Утра. Я не хочу тревожить магистра сейчас, так рано.

Эркель слукавил. Он мог, он должен был, он был просто обязан связаться с Гилэстэлом сразу же, как только обнаружил в своем замке это чудо. Но ему так хотелось еще немного побыть рядом с ней. Просто слушать голос, смотреть, как, переливаясь золотом, стекает свет по огненным прядям волос, считать искры в бездонной изумрудной глубине глаз. Странно, ему даже не столь важен был лорелант, что призывно поблескивал в ложбинке под ключицей. Он хотел запомнить ощущение её присутствия.

– Что будет со мной в Норхете?

Улыбку будто стерли с лица, губы скривились в гримасе досады и раздражения, а глаза мгновенно превратились в кристаллики синего льда. Он порывисто поднялся и, не взглянув на неё, подошел к разбитому окну. Гроза уходила на восток, и разрезавшие время от времени горизонт молнии уже не ослепляли, тускнея на фоне робкого рассвета. Маг коснулся осколков разбитого стекла, оставшихся в раме, провел пальцами по острым краям.

– Это решит магистр Энвингол, – последовал холодный ответ.

– Но все-таки?

Эркель промолчал. Окно было разбито, и можно было не опасаться, что она увидит отражение его лица в стекле. Он зажмурился. «Мне не нравится, когда по моей вине умирают люди». Развернувшись, он подошел к круглому столику посередине кабинета, сдернул с него невесомое покрывало. Пальцы нехотя коснулись прозрачного шарика, лежавшего в углублении в центре стола.

– Вайра! Мы ничего не нашли. Вайра?

Рука дрогнула, и хрусталь с нежным звоном раскрошился по полу, сверкнув радостной радугой. Этот голос. Обуянный ужасом, боясь обернуться, Эркель застыл спиной к двери. Невозможно. Нет. Нет! Не ему бояться призраков! Медленно, превозмогая себя, он отступил на шаг, и повернулся.

– Эркель!!! – пронзительный вскрик, рвущий сознание на клочки, и её глаза, затопившие своей мягкой бархатной чернотой все доступное для воздуха пространство.

Ему стало сначала очень плохо, а потом никак.

***

Лодка, привязанная к причалу, тихо покачивалась на волнах. Он лежал на её дне, слушая музыку волн за бортом, и глядя на проплывающие в лазурном небе облака. На берегу послышался голос матери, она звала его, но Эркель и не подумал откликнуться. Он затаился и еще сильнее вжался в деревянное дно, укрывшись за выгнутыми бортами суденышка. Мелодичный голос на берегу постепенно затих, удаляясь, и мальчик удовлетворенно улыбнулся. Сегодня ему хотелось побыть одному, а замок был полон гостей. Открытие последних дней заставляло его искать уединения. Оно было слишком личным, чтобы делиться им с кем бы то ни было, даже с матерью или старшей сестрой. В другое время он охотно присоединился бы к веселой шумной компании своих сверстников, среди которых, кстати, была и юная принцесса Анарниэлль. Но не сегодня.

Эркель вздохнул, приподнял голову над краем лодки, и оглядел берег. Он был пуст. Невдалеке, величественно паря над морем, возносил в небо свои башни замок Олломар. Перегнувшись через борт, мальчик приблизил лицо к мерно вздымающейся поверхности моря и опустил руки в прозрачную воду. Длинная каштановая прядь, выскользнув из плена шелковой ленты, коснулась воды и заколыхалась в ней янтарными нитями. Мальчик пристально вглядывался в глубину, и внезапно, повинуясь неуловимому движению его длинных аристократичных пальчиков и повелительному блеску синих глаз, несколько гладышей с морского дна медленно поднялись к нему прямо в ладони. Он довольно хихикнул, и, сграбастав камни в горсть, выудил их из воды. Усевшись в лодке на колени и разложив добычу перед собой, он увлеченно приступил к недавно освоенной им игре. Камушки, послушные его воле и движениям рук, то повисали в воздухе, то облетали вокруг лодки, то, посланные в цель удивительной, еще совсем незнакомой ему силой, пугали садящихся неподалеку от него на воду чаек. Эркель смеялся, от души забавляясь тем, как напуганные неожиданной атакой птицы, хлопая по воде крыльями, взлетали с громкими возмущенными криками.