Ирина Лем - Между нами, вампирами

Хозяин любил поучать, давать советы. После рассказа об общей процедуре винопроизводства и секретных ингредиентах он перешел к особенностям классификации.

– Вино бывает, если грубо разделить, трех видов: сладкое, сухое и брют. Брют делают из кислого, слегка недозрелого винограда, сухое – из спелого, сладкое – из сортов, содержащих много сахара. Для усиления сладкого вкуса ягоды слегка подвяливают на солнце. Здесь главное – не передержать…

Его лекцию Франсуа слушал и не запоминал, сидел, вяло теребя стакан пальцами. Несмотря на сытную еду и доброе вино, он не развеселился.

Когда хлопнула входная дверь, Франсуа скосил глаза. Из дома выскочили девушки – подружки Шарлот и она сама. Громко смеясь и болтая, они нарядной толпой отправились гулять в деревню, лежавшую на холмах за виноградником. Самой богато одетой выделялась Шарлот: в белоснежной шелковой рубашке со свободно падающим, длинным рукавом, в юбке фалдами и курточке, искусно расшитой цветами по черному полю.

Девушка не отличалась безукоризненной, портретной красотой, скорее – красотой молодости. Для которой достаточно здорового цвета кожи и гармоничности черт. Остальное – неважно. Не берется во внимание. Не замечается за нежным румянцем и открытым, мило-наивным выражением лица. В нем все у Шарлот было остреньким: кончик носа, подбородок, брови уголком. На левой щеке ямочка, заметная даже когда она не улыбалась.

Выходя, девушка как бы нечаянно бросила на Франсуа быстрый, вопрошающий взгляд. На который он не ответил.

Вот почему.

Впервые увидев Шарлот, он почувствовал почти физическое облегчение в груди – будто раскрылся кулак, где злое напряжение держало его добрые эмоции. Душа, привыкшая только ненавидеть, чтобы обороняться от старых разочарований и не допустить новые, вдруг размякла. Отпустила обиды. Франсуа с удивлением и осторожной радостью подумал: вот она! Девушка, которую искал. О которой говорил отец. Которую он полюбит и которая полюбит его. Станет верной спутницей. Вечной спутницей. Если согласится…

Но она не согласилась. Напрасно Франсуа приготовился радоваться, наполняться нежными чувствами, чтобы накрыть ими Шарлот и увлечь за собой. Его первая – неловкая, неумелая любовь, едва родившись, окончилась катастрофой.

Поначалу шло хорошо, симпатия оказалась обоюдной. Молодые люди охотно флиртовали – невинно и при всех, потом стали уединяться, чтобы поболтать, попривыкнуть друг к другу. Первые поцелуи: осторожные, потом смелее, многообещающе. Соблазнить Шарлот на самое главное Франсуа было бы несложно. Но он не стал. Решил подождать до свадьбы. Кодекс чести подсказал: девушку, к которой питаешь серьезные намерения, следует уважать. К тому же имелась загвоздочка. Вопросик один. Маленький, но крайне важный.

Однажды они гуляли в густых майских сумерках, перенявших цвет от разросшейся вокруг дома персидской сирени. Которая в обычное время – лишь неприметный, разлапистый куст, а в период весеннего цветения – роскошный живой букет с листочками-сердечками и пышными соцветиями, похожими на перевернутую гроздь винограда. Так и хочется зарыться в них носом, вдохнуть нежнейший аромат, помечтать о прекрасном.

Природа устроила им романтический вечер – лучшего момента для объяснений не найти. Франсуа волновался как подросток, ощутивший приближение любви. Он и был в романтических делах неопытным подростком, ровесником Шарлот, хотя фактически их разделяли семь столетий.

Молодые люди погуляли по саду, потом захотели уединиться. Вышли на дорогу, отделявшую хозяйство от плантаций, за которыми вдали виднелось лавандовое поле. Много не разговаривали, шли медленно, шевелились лениво. Не только потому, что оба устали за день. Поддались окружающему умиротворенному настроению.

В воздухе стояла необычная, какая-то торжественная тишина, которая создается перед важным событием: выходом короля к народу, началом грандиозной битвы. Не хотелось нарушать ее громким словом, резким движением или даже неосторожной мыслью. Было легко и непринужденно. Беззаботно. Почти счастливо.

Пахло одуряюще, волшебно, не только от цветов. Казалось, каждый предмет природы – живой и неживой – проникся колдовством майского вечера, пожелал заявить о себе каким-нибудь особым ароматом, деликатно – чтобы не нарушить общую гармонию. Вот донесся сыро-земляной дух – от ближайшей свежевскопанной грядки. Вот горький – от сорняка с белой головой. Вот сухо-пыльный – от валуна с обочины. Вот едва уловимый, тонкий, неприродный и неземной вообще – непонятно откуда, наверное от первой проявившейся на небе звезды.

Шарлот ступала неслышно, наклонив голову и перебирая пальцами в только что сорванной грозди сирени, выискивая пятилепестковые цветочки. Не нашла – то ли темно, то ли плохо искала. Подняла к носу, понюхала, прикрыла глаза.

– Обожаю сирень, – сказала она и протянула гроздь Франсуа. – Правда здорово пахнет? Королевский аромат. Говорят, ее в Версале во все вазы ставят. Еще там лаванду на подушки кладут, чтобы королям и вельможам приятнее засыпать было. Вот бы хоть разок посмотреть, как люди во дворцах живут… Наверняка как в сказке. Скажешь – хочу съесть то, подают то. Скажешь – хочу делать то и делаешь. Устанешь – отдохнешь. Им на виноградниках спину трудить не требуется. Богатые господа и придворные дамы дня бы не выдержали на солнце. Кожа белая как молоко, нежная, вмиг сгорит. Потому они себе деликатные занятия находят. Прогуливаются в тени садов, книжки в беседках читают. Каждый вечер – балы устраивают. Танцуй до упаду!

– Хотела бы так жить?

– А ты бы не хотел?

Франсуа не ответил, Шарлот продолжила:

– Это же мечта любой девушки, жить как принцесса. А потом как королева, если замуж удачно выйдешь. Только представь. Все тебя ублажают, стараются угодить…

– Короли часто любовниц имеют. Та же Помпадур. Влияния имела больше, чем королева.

– Если бы я была замужем за королем, было бы наплевать, с кем он время проводит. Я бы тоже любовника завела. Богатого и знатного вельможу. Почему нет? Особенно если супруг часто в отъезде. Вот свежий пример. Я от подружки узнала. Кристел живет недалеко от Фонтенбло. Замужем за фермером, который поставляет ко двору поросят. Недавно от нее письмо получила. Пишет: при дворе удивляются наглости новой императрицы. Наполеон сейчас на полях сражений – жизнью рискует, новые земли для Франции завоевывает. А Жозефина ведет себя совсем непатриотично, интрижками с молодыми офицерами занимается.

– Осуждаешь?

– Нет. Это же нормально при дворе – любовницы, любовники. Весело. Во Франции всегда так было. И не нам менять, – без всякого осуждения сказала девушка.