Игорь Олен - Инкские войны. Incas

Что, в общем, и намечалось. Бунт был назначен на Созревание, то есть март, следующего 5043220 года произрастания Сейбы-Небодержательницы, как сказал Кóхиль, и – сорок пятого года от воцарения Пача Кýтека 48 48 Годы правления Пача Кутека 1438 – 1471. с его кланом, по счёту инков.

Подпольщики разошлись. Кóхиль брёл в Дом Послов проулком, обходя стражу. «О, как домой хочу! Сколько раз мне нырять в опасность? О, в море Пуна!»

Дотронулись до плеча.

– Не сметь! – он вскрикнул.

Самоотверженные повлекли его.

В Красном Городе, в златой комнате, в чёрной робе, с красною бахромой на лбу, восседал муж сухонький и морщинистый.

– Кóхи, мы не друзья?

– Ты кто?! Втащил в логово… В чьём я доме? Или на небе? Дом твой богатый!

– Мы не на небе… – По мановению Вáрак принёс кувшин. – Мы – Набольший, господин всего мира. Жаждем быть смердом Тумписа. Можно?

Влив в себя водку, Кóхиль расслабился. А хозяин понурился, уперев длань в колено.

– Мы просим мира… Кóхи, на корточках пред тобой сидим… Каньары нас разгромили, кто смерды Тумписа. Инки ропщут… Выручь! В дар дадим Чачапуйу, будешь царём там. Не ссорь с Тумписом!

«Счастье! Радость! Бакаб! Опахало Небесное и Небесный Букет вдруг ко мне плывут! Чачапуйа в сто раз больше Пуны!» – мнил тýмписец.

И взмыл в воздух.

– Хочешь жить? Говори, сколь у Тумписа войска?

Он упал нá пол, и шапка брякнулась, из носу текла кровь.

– Сто тысяч…

Вáрак поднял его, швырнул в стену.

– Врёшь! У нас в Айаваке рать!! – стал вопить император. – Нас не разбил никто! Можем в Тумпис быть завтра! Тýмпальу кончим, род твой повесим!! Ну?!

– Двадцать тысяч.

Вздев тумписца и подав ему шапку, Вáрак сказал: – Под двадцать.

– Сказывай страны за Айавакой.

– Бог мой! – Тумписец промокнул нос. – Киту и Манта… Северней чибчи с муисками… В центре мира есть майя, нет их мудрей.

– Молчи, батаб! С майя сын наш покончит; нам хватит Тумписа… Ты служи нам. Нет нас сильнее. Тропы покажешь нам в эти страны.

Чимуское посольство отбыло с письмом Кóхиля, чтоб его передать царю Тумписа: « Хун-Ахпу! (Кóхиль знал о кончине Шбаланке). Черви закопошились. Полог над нами убран. Кто кого прежде? О, Синекровый! »

На побережье тракт тонул в дюнах. Около рек, нистекавших с гор в море, – рощи, поля, селенья… Снова барханы… Снова долины… Се была Чиму – империя из десятков долин под инками… Стольный город Чан-Чан – в руинах… Улочка за вратами длилась меж глинобитных стен к площади, окаймлённой домами с храмами. Городская река отражала здания. Всё в отметках пожарищ и разрушения. На террасе под опахалами, среди знати, стыли царь в мантии и в тюрбане из серебристых перьев да ещё инка-наместник, стриженый.

Чимуское посольство, пав ниц, вскричало:

– Луннорождённый! Носоукрашенный!

Инка, хмурясь, велел вещать языком имперским. Гневный владыка бросил на руна-сими:

– Набольший Господин сияет?

– Ярко, Минчансаман! – ответствовал Чи, алаек 49 49 Один из титулов государства мочиков (400 – 1000), которым наследовала Чиму. , главный посольства, чувствуя, как со лба пот течёт прямо к носу, украшенному подвеской.

– Слава!

Тронулись в храм инкского стиля, где помолились во здравие императора, и пошли во дворец с паласом меж гобеленов птичьего пуха. Серебряная луна в тронном зале, осклабившись, выпускала язык. Царь сел. Бриз с моря покачивал полог входа. Враз зашумели вдруг опахала.

– Чи.

Тот, придерживая носовую подвеску, низко склонился забормотав: – Сын Солнца из Чили пойдёт в Вануку, чтоб покорить её… А Совет признал земли собственностью трона. Чиму впредь не твоя…

Царь встал.

– Знать в страхе! – вставил Чи на родном языке и продолжил вновь на имперском: – В Куско нас упрекают: мало, мол, льём металлов, – хоть мастеров, знаем, взяли в плен и угнали… Им также, царь, дай списки, сколько здоровых, годных к труду, чтоб чистить путь к северным побережным долинам – для их захвата. В треть увеличь посевы. Тёплое слово нам за мятежников, Куско выданных. Сын твой учится подчиняться и объясняться на руна-сими. Инчик же, дочь твоя, служит там девам Солнца. Прочее – чушь, тебя недостойно.

Инка-наместник встрял:

– Набольший – он по всем Сторонам глядит! В угол наш он не смотрит! Недодаём, сказал? А знать в золоте! Глянь, на всех висит! Снять его, переплавить. Золото – инков. Так сказал Пача Кýтек. Солнце не чтят в Чиму! Тут двое знатных мочились на храм. Им суд!

В зал ввели связанных.

Инка-наместник сел на начальственный табурет. – Суди их.

Царь изрёк: – Солнце бог есть супруг Луны-Матери… Смерть вам.

– Ты, – начал вдруг подсудимый, – трусишь? Кайся пред Луной-Матерью и бери копьё! Восставай, царь! Пусть народ за тобой пойдёт за свободу!

Царь выдрал ему подвеску – знак благородного; и преступников, привязав к шестам, проносили по городу до заката; после доставили на гуановый островок, вспугнув птиц. Испражнения погребли тела.

Звёзды мерцали в дымке. Тысячи факелов собрались близ пруда подле дворца.

Луна встала. Трубы взревели. У храма на трёх платформах плакали жрицы. Луннорождённый брызгал из чаши священной влагой. Сановники в белых мантиях поклонялись.

Луна окрепла, и толпы взвыли. Царь сошёл в судно, где были жрец с веслом да сиятельный Чи с подносом, чтоб кормить лунных рыб в пруду. Глянув толпы по берегу, царь схватил горсть сердец попугаев и кинул в воду.

– Жрец нем, Чи.

– Чимор Великий! – начал тот. – Мать-Луна велика, рыбы плещутся шумно, ибо хотят знать правду! Вот что узнал я. Куско гниёт, как труп. Пача Кýтек, сын шлюхи от прежнего главы инков, смяв чанков с аймарцами и сослав отца, оттеснил Титу Йáвара как законного. Встала Радуга 50 50 Эмблема и герб потомков Пача Кутека. новой династии и концом уперлась в Айаваку, вторым – в край Чили. Инка-панака звать их. Скольких попрали – столько врагов у них. Рать держат всюду, бунты плодятся. Сим предовольна, часть бывших мыслит восстание… – Чи кивнул на поднос, потому что наместник смотрел на них с берега. Царь швырнул в воду птичьих сердечек для лунных рыб, что плеснули под вопли, и Чи продолжил: – Царь мой! Синчи Йупанки, Вождь Куско, и Титу Йáвар, главный Востока, – головы остальным. Из них две, видел, – инка-панака. Ведь Мама Вако тщеславием и гордыней отцу Титу Йáвару не уступит и ищет трон Апу Кáмаку, сыну. Он не наследный принц, потому что отец его, Тýпак Инка Йупанки, нынешний властелин, взял в койи, то есть в супруги, новую даму. Принц хочет с матерью и сородичами вернуть власть. Сговор с Ольáнтаем и чилийским великим вождём и с Кóхилем состоялся…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.