Сайра Вервольф - Тёмные улицы

Шаман бьёт в бубен и Вселенная замирает перед начинающимся танцем. Планеты и орбиты, звёздные скопления и туманности сменяют на небе друг друга, перечёркивая, перекраивая судьбы тех, кто связан с ними. Танцуют, кружатся в звёздном вихре старые и молодые Души, покинувшие миры и ещё только готовящиеся появиться на свет пред грозными очами Создателя.

Спи, Прозерпина. Скоро и твой час пробьёт. Смотри добрые сны, навеянные из звёздных сфер, и ни о чём не думай. Тебя защищают. Тебя поведут.

Змей.

Змея никто не любит. Разве что его племя, змеиный народ, чьим царём его объявили полсотни лет назад, преклоняется перед ним как перед Богом. Умный, справедливый и… жестокий по отношению к тем, кто нарушает древние и человеческие законы.

В городах он предпочитает передвигаться в людском обличье: красивый, зрелый мужчина спортивного телосложения. Длинные каштановые волосы спадают по плечам на спину. Небрежно накинутая рубашка оголяет гладкую, без единого признака волосатости, рельефную грудь. Мускулистые руки с многочисленными шрамами выглядывают из под завёрнутых рукавов. Конфетка, а не мужчина. А какой от него исходит аромат. Самец, самец всем своим существом. Горячий, необъезженный. И голос под стать: волнующий кровь шёпот, бархатные нотки, навевающие порочные фантазии.

В таком ракурсе на глаза мало кто обращает внимания. Подумаешь, причуда. Ну нравятся мужчине змеиные линзы. Так даже лучше, загадочнее, опаснее.

Массивные перстни, браслеты на руках и ногах, переплетающиеся цепи на шее не прихоть красивого представителя сыновей Адама и Евы. Они призваны сдерживать рвущуюся наружу звериную натуру и природную силу, которые давали о себе знать в присутствии очаровательной особи женского пола и во время голода. Нет, нет, не физического.

Особенно тяжко становилось в «змеиные ночи», как их прозвали в народе. Ночи, когда змеи и наги устраивали брачные игры, выползая из клеток серого города на залитые молочным светом Луны поляны и леса. Ночи, когда нет запретов и всё позволено.

Она резким контрастом выделялась на фоне обычных девушек. Обычных – значит из мира людей.

– Она не пара тебе, Змеиный Царь… – шептали змеи, взывая к разуму своего повелителя. – Она погубит тебя…

– Молчать…

И они умолкли. На время.

Судьба ли так распорядилась или Боги так зло пошутили, но девушка узнала о нём всю правду. Узнала и приняла его мир. В их первую змеиную ночь человеческая дочь наотрез отказалась видеть Змея в людской личине.

– Я хочу увидеть тебя настоящего. Для этого и созданы эти волшебные ночи. Разве я не права?

Права. Тысячу раз права. И Змей не смог отказать той, которой подарил раненое сердце. И он впервые за время своей жизни в городах сам, по доброй воле, снял постылый металл и предстал во всей змеиной красоте: торс мужчины и хвост змеи. Изумрудная чешуя переливалась насыщенными оттенками в свете ночного светила и создавала вокруг нага сияющий ореол. Царские регалии – толстые обручи браслетов с огромными драгоценными камнями красного и зелёного цвета (рубины и изумруды) на хвосте и великолепное золотое ожерелье, покоящееся на груди – поражали своей красотой воображение.

Она не испугалась, не отвернулась. Лишь поморщилась когда тяжесть его тела придавила к влажной траве и мужское копьё, до этого скрытое складками кожи, вошло во влажные глубины пульсирующего лона, наполняя, заполняя матку до предела. Большой и сильный. Первый и последний.

Стройные ноги обвились вокруг мужских бёдер, плавно переходящих в трёхметровый чешуйчатый хвост.

– Глупышка… Почему ты не сказала… что невинна?

– Я думала, ты знаешь. – Лёгкий румянец коснулся щёк девушки.

– Не знал… Я бы не был… так груб… – бархатный шёпот потонул в сладком поцелуе.

– Ты не был грубым, мой Змей.

Это её он найдёт спустя время в грязной подворотне, изнасилованную и с перерезанным горлом. Найдёт случайно, возвращаясь со взрослыми сыновьями от первой жены из гостей, по запаху крови и затихающему пульсу того, кого она носила под сердцем. Она была на седьмом месяце беременности.

Как во сне Змей разрезал острым ножом кожу на животе девушки и вытащил наружу яйцо с прозрачной скорлупой, сквозь которую был виден зародыш ребёнка-нага. Старший из отпрысков снял с плеч плащ и закутал в него будущего брата или сестру. Змею – сыну не нужно было говорить, что делать дальше. Кивнув отцу, он быстрым шагом покинул подворотню, унося яйцо в безопасное, а главное тёплое место.

Младший остался со Змеем ждать приезда полиции.

Память услужливо подлила масла в огонь бушующих чувств змеиного царя: предыдущая жена, змея по крови, тоже умерла. Но умерла, давая жизнь их второму сыну, который сейчас сидел рядом и обнимал отца за плечи.

Правду о Змее не знал никто. Разве что Грай. И то только потому, что совал свой нос куда не следует. Пусть лучше считают его, нелюдя последней тварью и мразью да и вообще скользким типом.

Когда Грая обрядили в смирительную рубашку и запрятали в каменные стены больницы Змей не на шутку испугался. Не за себя, но за своих детей и свой народ. И поступившись своими принципами первый и последний раз пришёл к нему.

– Если ты расскажешь хоть одной душе… умрёшь… Мучительно… и долго.