Игорь Уваров - Древняя книга. Преображение уже началось

– Ты что делаешь, заморыш? – заорал он.

От испуга Реудат уронил грушу и разбил ей кувшин с соком. Это взбесило Лата ещё сильней.

– Выйди из-за стола, поешь после всех, – кричал Лат.

– Успокойся, милый, – уговаривала его жена Челоба.

А Реудат извинился:

– Простите, – сказал он и сел.

– Я сказал, выйди, – не мог угомониться Лат.

– Но почему, что за несправедливость? – обиженно возражал Реудат.

– Пошёл вон, я сказал, – в приступе гнева выбрасывал крики изо рта Лат.

– Брат, что ты так кричишь? Все тебя слышат, – пытался успокоить Лата Коплант, вступаясь за младшего брата, – он же ничего сверхъестественного не натворил.

– Ах, не натворил? – Лат взмахнул своей горячей рукой, – можешь валить вслед за этим.

Самовлюблённый Коплант напряжённо встал, взял Реудата за плечо и скомандовал:

– Уходим.

Суписта, убиравшая разлитый сок, остановила их:

– Ну, что вы, в самом деле? Подождите, он угомонится.

– Не я, между прочим, устраивал этот гомон, а если он сел за стол, пусть не будет свиньёй, – кипел Лат.

– Ну, всё, Лат, не бери всё это близко к сердцу, – говорила добрая Суписта.

– Тебе их жалко, так никто же не держит, вперёд за ними, – продолжал тупить Лат, – кто-то ещё уже наелся?

– Ты заходишь слишком далеко, братец, – наконец, выступил Стенат, – а срывать непонятно откуда взявшуюся злость на Суписте и братьях, я не позволю, прекрати портить всем настроение.

– Слушай, ты можешь проваливать тоже, – слегка остудившись, говорил Лат.

Стенат без лишних слов обратился к Суписте:

– Ну, что уходим, сестрёнка?

Отвечал Дувмат:

– Никто, никуда не пойдёт, Лат сядь и успокойся. Мы продолжим трапезу все вместе. Бажида, позови своих братьев.

– Так, да? Тогда я уйду и поем после, – прокипел Лат.

– Как хочешь? – говорил ему Дувмат.

Исковерканная прелюдия обеда на обед особо не повлияла, только не для Лата. Он мрачный сидел в своей комнате и всех потихоньку ненавидел. Но постепенно гнев уходил. Челоба принесла ему тарелку вкусностей, и он, ворча, смёл всё содержимое.

Якобы обиженный Лат утром пошёл ко дворцу, спросить о работе. На плантации его, конечно, никто отправлять не собирался, этого бы не позволил Гердаш, величаемый здесь Ёсфотом.

– Эй, банщик, – обратился Баши к банщику, – тебе пора седые волосы расчёсывать, сидя на завалинке.

С этими словами Лат был назначен новым банщиком, причём личным банщиком фараона.

– Огромное спасибо, вам, господин Баши, – благодарил Лат.

Радостный, забыв вчерашний обед, Лат возвращался домой, теперь он каждый день сможет обеспечивать семью съестным.

Последний год оказался очень тяжёлым в жизни Лата. Он и до этого был не очень выдержанным, а после голодного года, в который умер его десятилетний сын Павон; после улиц захламлённых истощёнными трупами знакомых; после тяжёлой болезни Челобы, жены его, которая только сейчас начала поправляться – его нервы крайне расшатались. У него был ещё старший сын – Гронко, с которым у Лата были очень натянутые отношения. Что-то постоянно не нравилось Лату в сыне. Он придирался к нему, и даже Челоба не могла ничего поделать.

Сейчас Лат пришёл домой, нашедший неплохую работу. Он похлопал по плечу сына, поцеловал жену и сел отдыхать. Сыну больше ничего и не было нужно, чтобы запылать счастьем. Он крутился возле отца и выполнял любые его просьбы. Эту непрочную идиллию испортил Коплант. Он проходил мимо комнаты, где, развалившись на стуле, отдыхал Лат.

– Коплант, – окликнул его Лат, – подай, пожалуйста, стакан с соком, пить хочу.

– Сам встань и возьми, – огрызнулся Коплант.

– Ты забылся? Я твой старший брат, – горячился Лат.

Коплант, что-то пробурчав, наверное, обидное, ушёл в свою комнату. Но неожиданно раздался голос семнадцатилетнего Гронко, отличавшегося хорошим слухом:

– Эй, ты не груби моему отцу.

Теперь уже Коплант был разъярён.

– Что?! Сотри молоко с губ, недоносок.

– Это ты кому там бормочешь? – съязвил Гронко.

– По тебе плачет ремень, щенок, – Коплант шёл на Гронко с верёвкой в руках, – сейчас он перестанет плакать.

Гронко схватил Копланта за руку, держащую верёвку, и сказал:

– Как ты узнал, что он плачет?

Тогда Коплант понял, что он уже не сможет справиться с Гронко. С каждым днём обстановка в доме становилась всё более невыносимой, пока Лат не решил, что его семье пора подыскать новое жильё. Так, первым дом Дувмата покинул старший сын со своей женой Челобой и сыном. Вскоре все дети Дувмата разбегутся, и старик останется тосковать в одиночку. Коплант с Реудатом найдут себе жильё вблизи фараонова дворца, так как станут работать на него, Бажиду Ёсфот заберёт к себе во дворец для некоего обучения. А остальные незаметно по очереди покинут свою большую первую семью.

Отношения Лата с сыном после того инцидента стали очень хорошими. Гронко заметно вырос в глазах отца. А Лат в глазах сына был и без того непререкаемым авторитетом. Лат, бывало, срывал зло на домашних, на Челобу, но терпеливая Челоба старалась не обращать на это внимания. Жизнь шла своим чередом. И, вот, в их доме, спустя пять лет, появился тот самый банщик Кустантэ, которого сменил Лат. Он просил и умолял, чтобы ему вернули, то есть уступили, рабочее место.

– Мне это очень необходимо, – уверял он.

Но Лата не было дома, а все эти напрасные уговоры Челобы были сродни воды в решете. Ужасные рассказы о том, что родные дети Кустантэ гонят его, якобы бездельника, из дома: пусть не живёт на чужих харчах, – сильно тронули Челобу. Она даже поговорила об этом с мужем, когда тот вернулся с работы. Вскоре вновь появился бывший банщик, и теперь он уже рассказывал о своей невыносимой жизни Лату. Лат, несмотря на его жёсткость, был порядочным человеком. Он вошёл в положение Кустантэ и обещал подумать. Только Гронко, который дважды слышал один и тот же заученный монолог о никудышной жизни в исполнении Кустантэ, не верил ему.

– Отец, – говорил Гронко, – верь не словам, верь мыслям, их ты можешь прочитать только в его глазах. Даже плачущие глаза могут лгать.

Лат удивился. Таких здравомысленных слов от своего сына ему ещё не приходилось слышать. «Как же он вырос!» – думал Лат и радовался. Откуда, решите вы, Гронко почерпнул эти идеи? Он был очень мыслящим человеком, его мысль работала с большей скоростью, чем у большинства его сверстников. Впоследствии он станет знаменитым мудрецом, но рассказы о нём сохранит лишь Великая Летопись.

Лат решил сам найти этого бывшего банщика и снова поговорить с ним. Он шёл в район, где предположительно жил Кустантэ и обдумывал, что сказать этому жалкому старику. У прохожего он поинтересовался:

– Подскажите, пожалуйста, где здесь живёт Кустантэ, бывший банщик фараона, и его семья.