Lee Sarko - Экспедиция Жизни и Смерти

– Да, тут слишком мрачно, – не стал спорить Мару.

– Ничего, завтра с утра выедем и вечером уже будем в Солнечном крае! – попыталась подбодрить товарищей Мартина. – Яркие краски, солнце, улыбки! Тут улыбки если и можно увидеть, то только зловещие. И рты какие-то… как чёрные провалы, губы фактически отсутствуют…

– Интересно, кого дадут нам в команду, – задумался Мару.

– Чего тут думать – этих жердин и дадут, которые нас сюда вели, – фыркнул Аксель. – Чёрт, их что, на дыбе растягивают? Уж на что тебя, Медведь, в детстве дразнили – а ты вровень с этим, вторым, который чуть симпатичнее!

– Но всё равно страшный, – вставила девушка.

– Тут и девчонки такие, – чуть понизив голос, сообщил Аксель. – Я в женской красоте побольше вашего понимаю, – и, чтобы друзья не обиделись, спешно добавил. – Ты, Мартина, с другой точки зрения смотришь, Мару весь в делах, в делах… а я иногда проветриваюсь, ну, вы знаете, гуляю там…

– …кичишься своим магическим происхождением… – продолжил Мару.

– Нет! Просто не считаю нужным скрывать. Так вот, скажу я вам, что здесь ни одна нашей Мартине в подмётки не годится. Они все жутко костлявые, некоторые вообще без волос – не сразу и поймёшь, девчонка или нет! И худые, что страшно! Я, конечно, ценитель талии, но не ценитель рёбер! Не знаю, откуда у них не торчат кости. И глаза выпуклые, как будто в высохшем черепе не помещаются. И…

– Остынь, Аксель, – попросил Мару. – Девушки всё же…

– Чтоб я провалился, если эти долговязые доски – девушки! Ты хоть у одной грудь видел? То-то…

– Слышите? – вскинулась Мартина. – Кажется, копыта стучат!

– Это наша Солнечная Леди! – Аксель взвился с пола, словно некроманты подложили ему мёртвого ежа. Или живого – что равноценно. – Вы как хотите, а я побежал встречать!

Мартина и Мару переглянулись. Для них, да и ни для кого, пожалуй, не было секретом, что их друг давно мечтает предложить Вилисане руку, сердце, посох и вообще всё, что у него было, есть или будет ценного. Но девушка вела себя с ним мягко-нейтрально, не подпуская ближе, чем просто для дружеской беседы. Она со всеми так себя вела, почему-то не желая сходиться с сокурсниками близко. И вроде не ставила себя выше других из-за своего происхождения – девушка была дочерью правителя Реалисса, центральной провинции, – беседовала со всеми на равных, не капризничала, не задирала нос. Но всё равно держалась отстранённо. И ещё порой юных друидов смущала её манера разъезжать на карете, окружать себя слугами или выряжаться в платья, стоившие больше, чем вся одежда троих друзей вместе взятая и помноженная на пять.

Как ни странно, но ещё кое в чём кроме общей неприязни ученики проявили редкостное единодушие. Они упоенно ворчали. Кто-то – себе под нос, кто-то – громко и невидимому слушателю, кто-то ворчал друг другу, не особенно слушая реплики соседа.

Друиды, оказывается, только сейчас узнали, что им нужно будет отправиться на далёкий запад, более того – по землям некромантов, то есть вдоль той стороны хребта, где располагалась Претория. Мару монотонно перечислял причины, по которым нет необходимости ехать по туманной дождливой серой стране, в которой тоже есть хорошие люди, но жить там невозможно. Мартина упоминала разные ужасы, с которыми она мириться не желала, например, солнце в лучшем случае лишь раз в десять дней, противные моросящие дожди, постоянно встречающиеся на тракте лысые и костлявые люди, а также кладбища, кладбища и кладбища. Аксель вообще постоянно дёргался, будто просыпаясь ото сна, и провозглашал очередной недостаток некромантских земель, половина из которых была им услышана ещё в Друидаре, а половина – выдумана только что. То, что он наблюдал сам, было слишком скучно, чтобы провозглашать. Подумайте сами: как звучит патетическое восклицание «А живые мертвецы, которые ухватят меня за ногу, стоит только отвернуться!». И как в сравнении с этим звучит надрывное «Здесь всё серое, это ужас какой—то!». Цветом никого не испугаешь, и парень упорствовал в сочинительстве.

Вилисана молчала – она ехала в карете, запряжённой четвёркой лошадей. Занавески на окнах были задёрнуты, и в беседе девушка участия не принимала. Но, несомненно, слышала всё, что говорил Аксель, ехавший бок о бок с каретой госпожи. Для неё он, собственно, и старался.

Друиды ехали первыми, за парой преподавателей. В конце и прилично отставая двигались юные некроманты. Правда, их ворчание было несколько иного рода. Как людям более спокойным и невозмутимым по своей природе, им давно надоело говорить одно и то же про своих напарников-соперников, да и запал уже прошёл, и они отвлеклись на более насущные проблемы. Китара не успела перед выездом заплести должным образом волосы, чем была очень недовольна, пытаясь сделать это в седле. Каждый раз после взгляда в зеркало она опять начинала ворчать и переделывать всё заново. Игнис просто обжёгся кофе, рука ныла, а попросить помощи у целителей он гнушался, оставалось только бухтеть. Дарк не столько ворчал, сколько бормотал некоторые ценные формулы себе под нос, потому что хотел кое-что испробовать, когда будет возможность. Мин же всю дорогу упорно втолковывала Анубису, который быстро шагал возле лошади, что он должен, просто обязан научиться говорить, иначе она создаст ему чувствитель боли и нажмёт посильнее. А поскольку Анубис не выказывал своего интереса, беседа могла продолжаться бесконечно.

– И почему я, чёрт меня возьми, не поговорила с этим парнем-суккубоделом? – который раз сокрушалась она. – Его химера говорила! Правильно, я не успела, мы выехали слишком поспешно. Да и впрочем… не то что бы эта его химера так хорошо говорила… пару слов, да и то, вероятно, вложенных… но она говорила!!! Говорила, Анубис, чурбан стоеросовый! Вот надо было тебя к ней определить, посмеялись бы, как ты даму очаровал своим великолепным молчанием!

Она помолчала, дуясь на слугу и краем одного уха слушая, как нежный голос Китары сокрушается «да что же в самом деле, каждый раз, не могу больше, лучше уж совсем без волос, право слово…», а краем другого – как Дарк твердит «морт… морт поганцев власяниц… или власяник?.. морт чёрный венец… на третий раз венец, а на четвёртый?..». Потом встрепенулась опять.

– Чёрт бы тебя побрал, Анубис! Я после тебя целый день спала, а потом голова гудела! И с отцом чуть не поругалась. И после этого…

– А что – могу и побрать, – заискивающе сообщил довольно тонкий, но скорее всё же мужской голосок откуда-то снизу. Мин повернула голову и увидела, как возле копыт её лошади нелепо, но проворно скачет существо, похожее на худого сгорбленного ребёнка в мохнатой шкуре и с клыкастым полузвериным рыльцем. Чёрт был полупрозрачным, через него просвечивала дорога.