Владимир Нащёкин - На крыльях Павшего Луча

Любой из кливийцев с удовольствием поменялся бы местом со зрителями и поставил пару медяков, чтобы с улыбкой наблюдать, как здоровенный воин эффектным ударом прикончит похожего на свинью купца, или сидящего ярусом ниже стражника, который закрывал глаза на контрабанду оружия или наркотиков из Шоора. Любой кливиец хотел бы вернуться к семье, друзьям, обнять жену и детей, а потом рассказывать о самых ярких моментах представления.

Арена загоралась эмоциями и радостными воплями зрителей, пылала жаждой битвы, искрилась задором и предвкушением кровавого пира: воспользовавшись небольшой передышкой, служители сумели окружить оглушённое молниями чудовище. Скорпиук в бешенстве мотал жуткой мордой, щёлкал клешнями и шипел, как тысяча змей, но разряды продолжали жалить его, вынуждая отступать.

Один из старших служителей метнул сверкающее алое копьё – оно с хрустом пробило броню страховидлы и вспыхнуло ярким, ослепляющим глаза пламенем.

Скорпиук отступил, но в его красных, полных ярости глазищах полыхнула такая ненависть, что на трибунах один из зрителей выронил лепёшку. Сидящие рядом крестьяне загоготали, показывая на неудачника пальцами.

Жрецы обрушили на гигантскую страховидлу дождь огненных шаров, стрел и молний, но лишь разозлили чудовище. Оно приподняло над мордой клешни, пытаясь загородиться от атак и…

Тут же выстрелило паутиной в потерявших бдительность служителей. Двоих опутало липкой смертоносной нитью. Злорадно заурчав, скорпиук потащил пленников к себе.

Магистр быстро вытащил из складок мантии бутыль со странной золотистой жидкостью и прежде, чем пойманные послушники оказались на расстоянии удара клешнёй, метнул сосуд в чудовище.

Склянка разбилась. А через мгновение по трибунам пронеслись восхищённые вопли: словно невероятный фонтан красочных огней вверх взлетели сотни, тысячи искр, которые стали соединяться в потрясающий по красоте Призрачный Меч.

Оружие описало круг над Ареной, вырастая в размерах, затем под рёв зрителей обрушилось на чудовище, разрубая его. Скорпиук выпустил паутину, нелепо поднял клешни вверх, словно прося Императора о милости, и рухнул на песок, истекая зелёной кровью.

Магистр поклонился зрителям – никто не заметил, как побледнело его лицо от напряжения битвы.

Когда служители скрылись под аплодисменты зрителей, рабы выстроились в два ряда и стали показывать, почему имперской гвардии пришлось потерять значительную часть бойцов, прежде чем восстание в Кливии задохнулось.

По рядам звонкой, нарастающей волной прокатились крики – новое зрелище обещало стать интересней фейерверка с монстром. Боевые посохи из железного дерева мелькали так, словно ожили, превратившись в неуловимых свободных существ. Танец обречённых рабов пугал и завораживал одновременно. Лучше всех работал Рогли – его посох стал парящей невидимкой, рисующей смертоносные узоры. Канес пытался не отставать от него, а Люсий охнул и чуть не выронил посох.

Император Ахав сидел на изящном троне, с улыбкой наблюдая за происходящим.

Сверху на Арену взирали величественные статуи из белого мрамора, изображающие легендарных крылатых воинов – аллурий. Казалось, ещё мгновение и создания взмахнут гигантскими крыльями, стряхнув каменную пыль, будто многовековой сон, а затем полетят над людьми.

Ахав не успел поднять руку, как стройная арофянка с поклоном поднесла серебряную чашу, а музыканты заиграли быструю мелодию.

Рабы закружились ещё стремительней, напоминая причудливых танцующих созданий. Только очень внимательный воин мог заметить: у каждого кливийца боевой стиль не походил на другие, поэтому движения пленников сплетались в удивительный рисунок.

Император с удовлетворением причмокнул и погладил своего любимца – огромное двухголовое создание с саблевидными клыками. Кошачьи глаза ирра сверкнули диким восторгом.

Музыканты тут же умолкли, словно повинуясь приказу невидимого дирижёра. Никто из них не горел желанием оказаться среди рабов, поэтому их учили выполнять приказы без слов.

Кливийцы выстроились в два ряда и поклонились зрителям. Некоторые дышали прерывисто, пот заливал их мускулистые тела. Другие пленники даже не вспотели, несмотря на проделанные виртуозные пляски.

Опытные мятежники понимали: нужно сохранить как можно больше сил до решающего поединка, тогда, возможно, появится шанс. Призрачный, неуловимый шанс выжить в этом бешеном представлении.

Арена замерла в ожидании знака.

Большинство крестьян застыли с выражением непередаваемого детского восторга на лицах, некоторые пожирали голодными глазами блюда, разносимые по верхним ярусам прекрасными рабынями-мулатками, привезёнными из самого Шоора. Мало кто задумывался, что в других обстоятельствах любой из них мог стоять на песке, отсчитывая последние секунды: жизнь простолюдинов в глазах знати стоила не дороже рабов. Может быть, поэтому зрелище так притягивало их?

Купцы с благоговейным трепетом взирали на Императора. Покровителя, Защитника и самого известного мясника в Северных Королевствах. Кое-кто почему-то схватился за кошельки, будто прикосновение к золоту помогало им забыть, какой ценой они искупили некоторые грехи.

Оллиндорф, один из богатейших купцов Империи, трепетом не страдал – он хищным взглядом ловил каждую деталь, каждую минуту боя, мечтая когда-нибудь повторить всё в лучших красках в своём имении.

Некоторые особо влиятельные дворяне строили виртуозные планы, прикидывая, на кого из рабов стоит сделать крупную ставку (рабыни грациозно порхали между верхними ярусами, записывая всё на пергамент), чтобы нанять лучших наёмников и разорить землю соседа набегами под каким-нибудь предлогом, а затем почти за бесценок присоединить к своему имению очередной кусок земли. Другие просто наслаждались зрелищем, глазели на рабынь, которых можно было перекупить на элитном аукционе или обсуждали с друзьями последние новости.

Император догадывался, какие интриги скрывались за каждой ставкой, за каждым жестом знати, но даже он не мог предугадать всего. За это Ахав и обожал Арену: она как безумный монстр заражала всех непредсказуемой жаждой убийства, раскрывая тёмные уголки души каждого зрителя, каждого участника.

О, да! Скоро начнётся самое интересное, зрители получат очередное представление, а песок напьётся кровью.

Император наслаждался моментом, предвкушая, сколько потратят восхищённые купцы на постройку новых Арен в разных городах, сколько новобранцев с горящими глазами побежит записываться в гвардию, чтобы когда-нибудь получить честь выступить под гром аплодисментов в качестве нового любимца публики – Охотника; и, наконец, сколько денег поступит в казну – разумеется, от самых утончённых и взыскательных ценителей искусства!