Юлия Давыдова - Хранитель талисманов. II

Шумная городская ночь светлела. И утро, как всегда началось с крика самой резвой пенсионерки с первого этажа:

─ Сережа! Не води под моими окнами свою собаку! Она гадит!

─ Людмила Петровна, здесь гадит не только она! Ваш сыночек Вася все углы пометил!

Имелся в виду сорокалетний младший сын, вечно не доносивший домой естественные выделения.

─ На себя посмотри! А меня оскорблять не смей, я тебе в бабушки гожусь!

─ Слава богу, на большее вы уже не сгодитесь!

─ Ах…

Последовала пауза, пока пенсионерка думала что ответить. Дверь подъезда в это время хлопнула. Никита улыбнулся:

─ Он уже ушел, Людмила Петровна, ты опять опоздала.

Вопли бабульки продолжались на весь дом.

Никита поднялся, пошел умываться. Спать уже не придется. Как же он скучал по тишине рассвета над полем, когда края мира тонут в синей дымке уходящей ночи, а небо уже полнится прозрачным светом и белая луна превращается в небесного призрака.

Дом просыпался, все больше гудя. Над головой заговорили громкие голоса. Раздраженный мужской, конечно матом и нервный женский.

─ Ну, вас! ─ Никита посмотрел в потолок. ─ Семь утра, суббота, обалдели совсем?

Но громкость разговора нарастала. Хлопнула дверь, и быстрые шаги помчались по лестнице вниз. Наташа. Пока отчим – вечно с похмелья, разговаривал с мамой – вечно пьяной, девочка убегала.

Никита отрыл дверь, окликнул ее. Наташа остановилась, обернулась.

─ А, ты… ─ хмуро приветствовала она соседа. ─ Я гулять.

Девочка застегнула старую куртку, собрала темные волосы в короткий хвост, сильно потерла глаза.

─ Стой, ─ с нажимом в голосе сказал Никита. ─ Не уходи.

─ Отстань, чего ты лезешь вообще?! ─ девочка разрыдалась и убежала.

Никита сам громыхнул дверью. Ну, как так можно? С каких пор все так изменилось? Или всегда было таким?

Два месяца, проведенные во внутреннем мире, заставили его напрочь забыть о том, что здоровый пьяный мужик может позволить себе ударить тринадцатилетнюю девочку. Свою, пусть приемную, но дочь.

В первый день, когда он только приехал в эту квартиру, бабушки поймали Наташу с сигаретой в руках в подъезде, отчитали, как могли, отвели к отчиму. На глаза у всех он влепил девочке подзатыльник. Никита стоял этажом ниже. Когда увидел, что происходит, поднялся наверх и сломал отчиму нос. Хотел сломать еще что-нибудь, но началась трагедия. Выскочила жена с криками, Наташа убежала на улицу, а бабульки, чтоб их… Решили, что они не причем, еще и замечание Никите сделали: надо, мол, держать себя в руках, это отчим по-отцовски.

По-отцовски… Козел!

Полдня мама убеждала его, что он был не прав, это дела семейные и влезать в них не стоит. Никита не стал с ней спорить, пообещал, что больше не будет, но присматривать за девочкой так и не перестал. Да и вообще! Дела семейные! Тараканы мигом перебежали в его квартиру. Жрать то хочется, а наверху остались только вонючие ботинки отчима, остальное пропили. Ребенок бледный от голода, одета в джинсы с дырками даже зимой. Семейные дела у них. Отговорки!

Иван не допустил бы мысли, чтобы в его княжестве так обращались с детьми. Если кто такое услышит, князь приедет и посреди ночи, чтобы лично лицо расквасить непорядочному отцу семейства.

Но Наташа была только верхушкой айсберга. Постоянная ругань соседей, непонятные претензии по любому поводу и даже без него, сплетни и такая поражающая бесчувственность к другому человеку просто убивали.

Через несколько дней после приезда Никита увидел толпу соседей, которые что было дури вопили друг на друга из-за грязного подъезда. Стены оплеваны, бычки валяются! Основной претензии бабушек отвечала молодежь: «на это есть уборщицы» и «мы деньги платим».

Никита вернулся домой, взял ведро и тряпку. Его никто не замечал еще минут сорок. Парень за это время вымыл стены и полы, вытряс соседские коврики, выгнал кошек погулять, чтобы не успели отделать подъезд. Реакция людей на это все была достойная: «тебе заняться больше нечем?» Примерно так.

Никита посмеялся, забрал все мыльные принадлежности и ушел домой. Такой глупости он еще не встречал. Хотя, задумавшись об этом вечером перед телевизором, понял, что ошибается. Конечно, встречал. Просто успел забыть об этом. Внутренний мир воспитывал человека совсем по-другому. И мирная жизнь в уважении к самому себе и окружающим была обыденностью – все равно, что чистить зубы утром и собираться на работу. Неужели соседи разругались бы из-за того, что у кого-то гудят старые трубы, потому что давно пора сменить краны? Собрались бы все вместе, спросили что и как, и сразу бы все сменили. Но в этом мире мощный мат сопровождал все переговоры.

Через неделю Никита перекопал клумбу, натаскал кирпичей, побелил их, уложил в красивые бордюры. Просто так, что бы возле дома была ухоженная территория, а потом занялся покраской лавок. Делать ему действительно было нечего. Он был в отпуске, так сказать. Больше его, конечно, привлекал их дом в лесу. Уже начался месяц май, грязь и лужи подсохли, так что лучше было бы там повозиться, хоть окна вставить. Но мама наотрез отказалась отпустить Никиту. Простой переезд в другую квартиру обговаривался всю зиму и только по весне Елена справилась со своим страхом, разрешив сыну уехать в соседний квартал.

Мерно водя кисточкой по доске, Никита вспомнил свой приезд. Иван одолжил ему свою машину, сам не поехал – побоялся. И не зря. Никита долго уговаривал маму отказаться от идеи сбросить дорогущий внедорожник Ивана со скалы, хотя и понимал ее чувства.

Обстоятельства его исчезновения давали Елене все основания полагать, что именно Иван виноват во всем. После получения его посылки и обещания приехать, она вернулась домой, а там полный бардак. Все разбито, на улице полиция обнаружила отпечатки колес разных машин, лужу крови Никиты, волчью шерсть и следы огромных лап.

Вот и пойми. Масла в огонь подлил один из сотрудников полиции. Оценив объем крови на земле, он в присутствии Елены сказал, что ни один человек не выживет после такой потери. Мама упала в обморок, а Никита в то утро был уже на выходе из тайного коридора Рилевы вместе с Иваном.

Через два месяца он заехал во двор теплым осенним деньком и увидел амбарный замок на двери. Окна так и скалились острыми краями разбитых стекол. В саду ветер шелестел желтыми оградительными лентами. Заброшенность дома удивила только отчасти. Было понятно, что жить здесь она не могла.

Никита отправился в городскую квартиру. Вошел, открыв дверь своим ключом. Мама сидела за столом, даже не повернулась на звук. С ней две подруги с работы, на столе водка и фотография сына.

─ Мам! ─ окликнул ее Никита.

Подскочили все. Елена развернулась, едва не упав вместе со стулом. Сколько надежды было в ее взгляде. Она хотела увидеть сына, только его одного, боясь разочароваться, но…