Владимир Буров - Кастинг. Инициация Персефоны

Именно поэтому я изучала Захваты Дзю До.

– Неужели никого нельзя Подвинуть в этой Кулинарной Сети?

– А кого? Если с одной стороны Они, а с другой:

– Их государство.

– Как говорится: мы говорим Партия, а в виду:

– Парк Юрского Периода – местного производства.

Поэтому. Поэтому, если не грохнуть Лиоза – всё равно ничего не получится.

– Он ключевая фигура в этом бизнесе? – спросил Ди, что переводится, как Два, а два это – НН. Поэтому здесь, дело шутками не закончится. Грохнут его все равно.

Тем более, что эпопея с масло закончилась полным его разлитием.

Кстати замечу для тех, кто не забыл, что в слове Аннушка:

– Два – Ди – НН – а зачем, если бы и с одним было ясно:

– Она тока ключница, и патологически никогда не сможет выйди замуж, не только за Лопахина, как будущего долларового миллиардера, но даже за Молчановского со всеми его Смоктуновскими в виде прислуги на его матчах со Сборной.

– Она у него, значится, в прислугах?

– Наоборот.

– Да? Тогда я ничего не понял, Верлиока.

– Ты сам сказал:

– Очевидно, что и у нее два: НН. NN – помните, как сказал Александр Сергеевич?

– Приедет и осудит?

– Более, намного более морфо-логично:

– Носы у всех станут намного длиннее и повиснут, как коромысла в дымном иво воздухе.

– В каком, простите, смысле? Он любил курить?

– Естественно, но, к сожалению, не Гаванские сигары, а тока:

– Тру-б-ку-ку.

– К счастью, я не курю, – облегченно вздохнул Верли-Ока, – пойду в Берендей, закажу себе шашлык по-Карски, но только чтобы было по-Итальянски: с апельзинами.

– Шеф-повар там не любит: с апельзинами?

– Да-нет, почему, ему нравится.

– В чем тогда твоя радость от такого обеда, если шеф-повар не будет злиться, и рубить своим огромным мачете, еще не остывшую от своего порыва к жизни, еще, практически, живую семгу, привезенную аэропланом на воздушной-реактивной подушке прямо из самой Японии?

– Апельсины будет готовить его молекулярная дочь. Чтобы выглядело, как я люблю: по-тайски – как слегка недожаренные тараканы дикого производства. Такие толстенненькие желтенько-оранжевенненькие червячки.

– Вкусно?

– Да, особенно, когда буду за ужином дома рассказывать жене про этот обед:

– Небыстрого питания.

– Она будет смеяться?

– Думаю, наоборот, будет плакать.

– Почему? Червячка жалко?

– Дак, естественно. – И Верлиока сам чуть не прослезился.

Однако, сказали, что:

– Приехал муж!

Сказать, что ли, с испугу:

– Какой?! Он же ж в этой Африке-Америке вступил в соревнование по добыче солнечной энергии с Их Адиссоно-Тесла и Ко на сверхтонком уровне десять в минус восьмой степени Ангстрем.

– Ну, значит, прибыл просто на побывку, – как выразился дворник-охранник-садовник, которым был сегодня Миша Маленький. – И добавил кстати:

– Лучше бы я жил, как раньше, в простой московской квартире с соседями, чем вот так пахать за троих ни-за-что.

– Вас не кормят на кухне? – вежливо осведомилась Аннушка.

– Я хочу со всеми.

– У нас так не бывает. Я вот хочу тоже: вместе с мужем обедать, а он где?

– Где?

– Дома.

– А! чуть не забыл, вы, мессир, живете теперь На Два Дома.

И Михаил понял, что просто опять забыл, так как такое невозможно долго помнить, чтобы не превратиться в Эйнштейна с Максом Планком в придачу:

– Буфетчица с теплой апельсиновой газировки – она же:

– Референтша Н, который сам оказался просто:

– Иво поваром, – а она второй частью самого НН, по сути дела, тоже:

– НН. – Но только в иво женской эманации.

Теперь-то, я надеюсь, всё понятно?

Это должно быть легко понимаемо, так как здесь народ на все праздники, кроме Нового Года – там – надолго ли уже? – можно теперь сказать, когда он сам попал в больницу за вольнодумство, как он сам, бывало, рассказывал на вступительном экзамене:

– Бегу, поднимаюсь по лестнице на пятый-восьмой этажи, вхожу: а часы-то как раз и бьют:

Две-надцать!

Тогда ему никто не сказать:

– С какой стати, мил человек, ты приперся в двенадцать, если общежитие ВГИКа в одиннадцать! Уже закрывается навсегда.

А тогда приняли, как милень-ко-го. Щас в больнице, ибо увидел время, но сказал вслух не то. Что именно? Вот прямо так и сказал:

– Не То – время-то. – И, так сказать, сердце не выдержало Этого Видения.

Вот вам и:

– Эль-Дар-р-р. – Зарычал, а внимания – даже Тогда – на это не обратили.

Фальш-старт, начинаем новый забехг, но с того же места, где застал нас второй выстрел иво стартового пистолета, а именно:

– Это было кино про Встречу, но – к счастию, уже-еще не на Эльбе, а ту, которая всё равно произошла, как давно ожидаемое Второе Пришествие. И, как написано:

– Чьи псевдонимы перечисляются? Ле? Клары Цет и Розы Люкс, и их любовников? Или переписать из Кино Место На Встречке изменить нельзя, как Выс перечисляет их Шару, перед тем, как заслать его в банду? Что, собственно, и имелось изначально в виду.

Кстати:

– Не надо путать дом в три-четыре этажа на Рижско-Рублевском шоссе у Моти и ее мужа – непростого электрика, уехавшего по нужде, на стажировку в Америку, и дом Аннушки – Грейс Келли, который находится, хотя и не в Монако пока что, но всё равно НеЗдесь, а в благословенном Замке в Италии, а еще точнее, он и есть сама Италия – шучу:

– Пока что тоже, не Италия, а только один из ее древних Замков, кладки самого Леонардо да Винчи и росписями на лестницах и спальнях Рафаэля. Купол, правда, говорят, выполнял какой-то приезжий по имени:

– Микеланджело Буонарроти. – Хотя некоторые говорят:

– Да какой он живописец, – снимал только – в данном случае имеется в виду:

– Писал, – только черно-белое кино, как Ромм.

Но и про импрессионистов говорят:

– Непонятно, на чем висят их картины – нет Земли, на которую они могли бы опереться:

– Одно только Впечатление на гвозде.

Но – как говорится:

– Всегда так и было, а мы просто этого не заметили раньше.

Ибо, ибо:

– Земля – преходяща, а ее искусство:

– Вечно.

Но оба дома имели сходство, как имеют его все бассейны, начиная с непростого полковника, если он заслужил свои простые:

– Три звезды, – из чистого, хотя и контрабандного золота, и простого почти генерала:

– В Олимпийском Стиле, Как У Всех – из золота – с добавлением серебра:

– Пока что, – если допустил где-то небольшую оплошность, и впредь, пока не исправит: добавлять иво неизменно, – но главное, длиной не менее пятидесяти метров.

А то рассказывают сказки:

– У него был туалет из золота, – как присказку из старой песни:

– Он воровал, – вы мне лучше покажите, у кого он не из золота:

– Это надо еще поискать-ь. – Так сказать: