Владимир Буров - Кастинг. Инициация Персефоны

Заранее никто бы не додумался, что вот именно здесь, среди людей, повсеместно радующихся жизни, так как – в отличии от Других – не отказались в Своё Время от всего им причитающегося, взяли его в свои, так сказать, собственные таежные, как у медведя лапы, и теперь, где что ни проведут:

– А всё рядом:

– З нами. – Вот даже трамвай, казалось бы:

– Зачем? – но ведь всегда лучче посмотреть на Это Дело из окошка, чем быть:

– Нет, не на месте преступления, а:

– На иво месте.

Хотя это не исключено, если на работе оставят после работы для очередной раздачи пензий, и тут как тут:

– Под трамвай, ибо:

– Аннушка уже разлила масло. – Как раз, как назло. Вот так:

– Шестнадцать в доме – пятнадцать на нем:

– Занимаются, однако, жертвоприношением-м.

Как жрецы племени Майя. На Вавилонской Башне.

Медиум:

Но Аннушка сам первая и попала на это кукурузное, как отмечали некоторые свидетели происшествия:

– Масло маде ин Хру Ник Сер.

Она поскользнулась, но как хоккеист с большим стажем, никак не могла решиться упасть:

– Как сказал один мужик-шофер одной бабе:

– Не дрягай ногами, – и то в лесу.

И она справилась, только парик закачался и сдвинулся набок, так что миловидное личико Грейс Келли, особенно, когда она:

– С широко закрытыми глазами, – рассказывала о своей любви:

– В позе летчика. – Как все правильно и подумали.

Бац, и выплыла, однако прямо к нижним сорок седьмым лапам сокрушенного своим бесполезным поведением Н.

Но Мишка, бывший тут среди даже не покупателей, а продавцов цветов георгинов, выросших раньше времени – обычно только к первому сентября, когда надо:

– Опять в школу, – где спрашивается, да, учат, но чему? Непонятно. По крайней мере, не совсем.

Понял, что это не кто иная, как референтша, случайно попавшаяся на пути со своей апельсиновой газировкой, которой к тому же, кажется, и не было:

– Заметает следы. – Ибо.

Ибо попросилась жалобным голоском воображалы-сплетницы:

– Отнести ее в какой-нибудь приличный дом.

– Не хочу, – говорит умирать без музыки, – а только под Турецкий Марш Моцарта и Сальери. – Видимо, с детства запомнила их как близнецов-братьев, и теперь ни гу-гу, даже симфонию номер 40:

– Знает, но плохо.

И отнесли ее. Прямо в дом Распределителя:

– Всего, чтобы было нажито и так-то непосильным трудом:

– Всех предшествующих поколений, – имеется в виду, кто превращал всякую ерунду, типа мамонтов:

– В нефть, газ и другие бриллианты местного производства.

Как говорится:

– Подайте на мамонта, – буду всю жизнь кормить его, и редко, как Хемингуэй охоться, и только для того, чтобы потрепать себе нервы, измотанные, кстати:

– Не только алкоголем и красивыми блондинками, но:

– Беспрерывными войнами, которые народы не забывают вести между нами.

Мотя подняла руки к небу, и сказала полу восхищенно – полу с ужасом:

– У нас и остановился.

Но все подумали буквально так. Миша, например, сорвал с головы парик, изображавший его лысую голову, и встряхнув хиппованными волосами, пообещался, самому себе:

– Буду просить себе метр восемьдесят пять, – и обязательно в этом году чтобы.

Ибо, ибо. Не Н командует парадом уже, а НН, как и написано Пушкиным в Селе Горюхине. Так сказать:

– Два в Одном, – и именно одну его эманацию:

– Референт рукописей Симона Мага, – они только что увидели-поняли.

А вторая, не высоколобый густогривый Н, а…

А это еще только будет видно.

Медиум в полусне:

– Даю вам задание, и сразу ответ на него, чтобы вы смогли успешно сдать экзамен.

– Пожалуйста, не надо! – говорит кто-то. – Мы можем решить без подсказок.

– Хорошо бы если так, ну и тогда, значится, запишите:

– Перхушково – вот из ит?

– Дальше.

– Дальше по тексту.

Далее, Край, а пока что:

– Эта, где моя парик? – спросил больной.

– Их бин не понимайт, сэр? – сказала Мотя, оставшаяся, между прочим, ухаживать за больной Аннушкой:

– Без согласия мужа – археолога, за которого вышла замуж не так уж давно, но после его ответа на слова:

– Что вы ищите, таланты?

– Да.

– Тогда мы похожи, потому что я тоже, да, согласна.

– У вас уже есть хоть один талант?

– Да, только один и остался, – мрачно ответила Мотя.

Медиум:

В Край – НаКонце:

– Что ты здесь делаешь, кажется, ты должен был умереть?

– Понтий заменил мне ВМН на двадцать пять и пятнадцать по рогам. – Га-Ноцри – ВВ.

– Какой?

– Хочу работать, как сказал Папанов, прежде чем умереть.

– До этого он не работал?

Работал, но, видимо, показалось мало. То скульптором, то выращивал:

– Кулубнику, своими, – Мотя показала на свои, однако, не мозолистые лапы, – руками.

– И вот доигрался, – досказал за нее лежащий на новом раздвижном – для гостей – диване мэн, хотя Мотя думала, а теперь уже не понимала:

– Почему именно, – это должна быть толи Николь Кидман, толи принцесса Монако – если это не одно и тоже.

– Ты что хочешь делать? – спросил парень без парика, а значит, был – как сказал Шекспир, засмотревшейся на него королеве:

– Как все, ваше величество – лысый.

– И да, вы не смогли бы сменить компресс, а, чувствую, опять нагревается?

– На ноге?

– Почему на ноге?

– Я видела, что вы не могли сами идти после падения на масле, и добавлю:

– Хорошо, что еще не провели трамвайную линию, а то бы…

– А то бы тю-тю.

– Так это Тю-Тю еще никогда не поздно сделать, ибо – если вы еще не знаете – моя специализация:

– Соединять вместе времена отдаленные.

– В каком смысле? Вы хотите и меня сослать в туды-твою, в эти отдаленные места.

– Всему свое время, тем более вы уже там были, и вместе со своей незабвенной Тетей.

– Я стараюсь об этом не помнить.

– Не бойтесь, я ничего не скажу об этом э литл эпизоде вашей бурной жизни мужу.

– Моему?

– У вас два мужа?

– Да, – улыбнулась Мотя, чтобы ответить шуткой: – Второй – это Тетя.

– Тетя – это та миловидная княгиня, которая уже дописывает трилогию: Брысь под Лексус – три?

– Прошу прощения, но вы ошиблись:

– Пока что только задумала вторую часть.

– Для меня будущее, как для вас настоящее:

– На одном и том же полотне.

– Как у Ван Гога, – сказала Мотя.

– Да, но еще точнее:

– Как у Всех. И да: так чем вы Там занимались?

– Там? Лучше я скажу про Здесь:

– Снимала советские фильмы.

– Не получилось?

– И что самое замечательное: получалось автоматически.

– Это скушно.

– Да, мне скушно, даже с теле попросили удалиться и только за то, что ответила по-честному:

– Ван Гог лучше Шишкина, – забыла пророчество про него:

– Мишку Шишкина не тронь – он у нас кумпания, а то получите быстро тут:

– Здравствуй? – До свидания!

– Ладно, я пока что ушлю вашего мужа – э-э – куда подальше.