Владимир Буров - Кастинг. Инициация Персефоны

– Вы не можете быть в этом заинтересованы, – Мотя.

– Что вам от меня-нас надо? – спросила Тетя.

– Они хотят нас ту юс, – догадалась Мотя.

– Так-то бы ни за что, но похоже мы, как некоторые нарзаном в Ялте, измучены до невозможности, поэтому.

– Поэтому принимаем выше вызывающее предложение.

– Но я должна заметить и показать вам свою проницательность.

– Вы не Кот Штрассе, а вы не Германн Майор, – сказала за нее речь Мотя.

– Да, он наоборот вообще не Кот, а ты Таракан, точнее их скопище из одной, так сказать, достаточно приличной квартиры.

– У вас есть глаза, мэм, чтобы видеть, – сказал один.

– И разум, чтобы разбираться в том, что вы видите, – сказал другой.

– Но не вникайте в суть, когда это не обязательно.

– Почему?

– Это может быть больно.

– Это может быть страшно.

– Хорошо, – сказала Тетя, – у вас задание с собой?

– Я же сказал: вы видите даже то, что хорошо спрятано, – сказал Германн, и принес из-за куста четверть.

– Да вы что! – ахнула Мотя, – мы не будем пить самогонку.

– Это чистое нерафинированное масло, – похвалил ее Миша за понимание, что:

– Перед нами три литра, и не больше, – хотя вынула откуда-то – тоже, как факир – складную кружку, и резюмировала:

– Щас проверим.

– Не надо ничего проверять, – сказал Германн, – продавать будете оптом.

– Всю четверть сразу?!

– Никто не купит.

– Контакт в области мистики уже есть: придут и сами все дадут.

– Что именно?

– Что всё?

– Деньги, мадам, большие деньги. Она купить четверть за сто долларов.

– Это сколько будет в серебренниках?

– Так и будет: один к шестидесяти.

– Только напрасно вы подумали, достопочтимые леди, ми не Иво заказываем вам, – сказал Германн.

– А мы подумали, что именно, именно Его.

– Во-первых, зачем, если всё это уже: было, было, было.

– А во-вторых, как можно Его заказать, если он – Па-мят-ник-к-к?

– П-п-памяткин-ик? – Тетя запуталась.

– Вот именно, вы совсем запутались. Это действительно, просто памяткин-ик, и его надо убрать, – сказал Миша, и сам, немного занервничав, закурил.

– Нет, пожалуй, ми не соглазны, – сказала Тетя.

– Вам и делать-то ничего не надо, как только впарить этому фраеру ушастому три литра простого и отличного нерафинированного – чтобы пахло на всю Кой-Кого – маслице.

– Так он Кой Кого будет переходить? А зачем, если там везде подземные переходы?

– Тогда не было ишшо.

– А. Тогда, понятненько. Вы забрасываете нас, как диверсантов, в другое время, а тут же возникает закономерный контрвопрос:

– Как мы назад-то вернемся?

– Действительно, у нас нет даже кампаса-барабаса.

– По солнцу, – ответил Германн.

– По солнцу, – резюмировала Тетя, и добавила: – Значит, мы должны предположить, чито оно тогда ишшо – как вы говорите – было, – с ударением на О.

– Нет, сразу не погаснет, вы успеете улететь, – сказал Миша.

– Как ви сказаль, уте-ле-ть?

– Ну, дак, естественно, это ваша плата за хорошо выполненную работу, – сказал Миша.

– Да, – подтвердил Германн, – это мало кому дают.

– Что? – я так и не поняла, – спросил Мотя.

– Умение летать, – пояснил Германн.

– Хорошо, мы согласны, но только, пожалуйста, без ваших Тать.

– Да, просто полетите и все.

– Что значит, как все? – я не поняла, – опять не поняла Мотя.

– Имелось в виду:

– Всё, что летает. Но в данном, конкретном случает, полетите только вы – остальные останутся под трамваем.

– Так он будет не один?

– Вот сколько памятников на пути насчитаете, столько их и будет, – сказал один. А другой добавил:

– Впрочем, если вы не забыли, вам надо только продать масло, а дальше пойдут другие наши люди.

– Да? Но Летать-то нам всё равно дадут? Не мало ли? В том смысле, что:

– Не мало ли мы сделали, для этого Заслуженного Звания?

– Достаточно.

– Но! – поднял палец Миша, – ми ваз ишшо вызовем.

– Забыла спросить?! – ахнула Тетя.

– Серебренники, где будем получать, он ведь так и не сказал, Собака.

– Это Таракан его сбил нарочно, чтобы забрать наши деньги себе на похмелку.

– Сто баксов на похмелку?

– Это мало?

– Это только так говорится, что тридцать серебренников равны ста баксам, на самом деле, серебренники надо считать по первому веку, а баксы по сегодня, получается сто умножить на шисят, плюс комиссионные и инфляция за эти годы.

– Что получается?

– Получается та же сумма, но сегодня это моя любимая, часто снящаяся иногда весчь в адын миллиард долларов. Или, если тогда евро будет еще жив – в ём.

– Миллиард! – сколько не мог бы украсть нечаянно даже мой муж, если бы не захотел, – процитировал Мотя, и добавила: – Надо их догнать, и спросить номер ячейки в Швейцарском банкомате, выдающем по-честному причитающее, без лишних банковских процентов.

И они побежали, за удаляющимися, как выразилась по ходу дела Тетя:

– Кажется, уже восемь.

– Уже меньше, только трое.

– Не думаю, что это конец.

И действительно, к Мише и Германну присоединись референтша, и сам длинноногий Н, и вдруг Моте показалось:

– Что они уже скрылись из виду! – Куда?

И даже вездесущая Тетя не успела ответить, явился почти настоящий Кот и церемонно предложил помочь:

– Дорохгим гостям З-толи-цы.

– Да ты сам-то, Пушистик по рашке не зовсем ясно шпрехаешь, что ты может такого нам неизвестного зказат?

– Милый дамы, я пошутил, но вам надо пройти сюда, иначе вы точно опоздаете, а как грится:

– Кто зван да не приперся вовремя – всё.

– Что всё? – не поняла Мотя.

– Дранк нах Остен, в штрафной батальон. Прошу прощенья – описался:

– В Захград Отряд их, чтобы всё было по-честному!

– Хорошо, вы нас действительно, напугали, поэтому ведите Ивашка Суськин, куда? – примирительно ответила Тетя.

– Сюда прошу, – и Кот показал, на маячащий на волнах Чистого Пруда катамаран.

– Ой! – это наш, – обрадовалась Мотя, – а мы думали он, как мы, не спасся – утонул мерзавец. Нет, зивой.

Они уже закрутили педалями, как заведенные куклы, как Тебя хлопнула себя по лбу:

– Забыла спросить адрес!

– Я его сейчас спрошу, – сказала Мотя, так как смотрела в обратную сторону, а именно:

– Почти на берег, – если он еще не ушел по своим кошачьим делам.

– Здесь, к счастию. Адрес! – крикнула Мотя, – вы не сказали ад-ре-с!

– Он в записка, которая в вашем левом кармане на груди.

– Там? То есть здесь? – Мотя показала на свое сердце, которое тут же застучало чуть быстрее, чем обычно.

– С левой, но с моей стороны, – ответил парень.

Мотя вынула записку, понюхала, точно ли пахнет котом, применяющим при встречах с посторонними, золотое перо – имеется в виду встреча За Глаза, т.е.:

– Записками, как Онегин с Татьяной, – одеколон Богарт.